— Примут, — амебка фыркает и снова превращается в Тэхёна — дурковатого и милого тонсэна, гордо задирающего в данный момент нос чуть ли не до потолка. — Потому что лидер теперь в дэнс-группе — это я.
Остальные добро смеются с недоуменного выражения лица Донхи, но девушка в долю мгновения берет себя в руки и с привычной ухмылочкой бросает:
— Они там, похоже, совсем все из ума выжили!
— Эй! — Тэхён собирается надуться, но получает ласковый подзатыльник от Юнги и дружеский хлопок по плечу от Намджуна — и тут же расслабляется. Донхи же продолжает:
— Учеба начинается со следующего понедельника, так что уже в это воскресенье — то есть послезавтра — я буду официально уволена из всех моих подработок… кроме этой, надеюсь? — девушка вопросительно поднимает брови и, получив ласковую улыбку вместе с кивком от Юнги, ощутимо расслабляется: плечи опускаются, из пальцев уходит напряжение, в уголках губ помимо воли появляется мягкость. — В общем, буду учиться, вечерами здесь работать полсмены, по выходным — целую, мы с Юнги-шши предварительно так договаривались. Попытаюсь снова участвовать в конкурсах… Честно говоря, я когда пришла на факультет с документами, чтобы возобновиться на учебе, меня многие преподаватели просто на коридоре ловили и говорили, что рады снова видеть.
Странно даже.
— Ничего странного, — Тэхён довольно урчит, окидывая взглядом привычно коротко подстриженную нуну, которой — на удивление — эти её выбеленные волосы сумасшедшее идут, снова появившиеся серёжки-гвоздики в ушах, свободную черную футболку, которую он ей подсунул во время предыдущей встречи. Любоваться нуной ему удается не так уж и часто: в последние месяцы Донхи работала почти всё время, чтобы не тратить время зря, а в свободное время перечитывала старые конспекты и вспоминала уже подзабытое. Так что и выпирающие сквозь одежду рёбра, и болезненно темные синяки под глазами, и острые скулы — дотронься и порежешься — ничего его не пугает. На самом деле, Тэхён глупо надеется, что на учебе Донхи сможет отдыхать и питаться лучше, чем было в последние два года, но кто ж знает, что будет на самом деле. Однако парень замечает, что пауза немножко затянулась, и включает улыбку сладкого котика. — Тебя же все там обожают, нуна, ты же была лучшей студенткой своего курса.
— Это всё детали, — Донхи фырчит, будто рассерженная кошка, но пристальный взгляд с младшего не сводит. — Оценки еще ничего не решают.
— Тоже правда, — Тэхён соглашается, потому что в таких вещах их мнения сходятся, но всё равно гаденьким голоском подмечает. — И именно поэтому именно твои картины выигрывали так много наград… Но, нуна, — он в одно мгновение из ленивого кота превращается в серьезного юношу, — ты вообще рисовала за последнее время? То есть, я в тебе уверен, ты обязательно всё вспомнишь и догонишь, но вот практическая часть… С ней проблем не будет?
— Не знаю, — Донхи наконец оставляет в покое несчастный стакан, зато достает из кармана зажигалку и плюхается на свободное кресло рядом с младшим, который в тот же миг довольно оплетает её руками. — Я вроде и тренировалась, когда только могла, но сам понимаешь — ни на кисти, ни на краски времени не было вообще. Так что, считай, за последние два года у меня одни только черно-белые скетчи, да и те бессистемные, никакой тематики.
— Когда ты вообще успевала еще и рисовать? — Юнги переглядывается с Намджуном и Сокджином, которые также в уме высчитывают количество свободных часов девушки на неделю, и если раньше они были уверены, что она их тратит на сон, то сейчас… Юнги глубоко выдыхает и, натянув на себя кривую улыбку, толкает к девушке обычную кружку с мятным чаем. — Хотя, какая разница. Да пей, пей, я же вижу, что тебе алкоголя вообще не хочется.
Донхи извинительно улыбается и благодарно принимает чай.
***
Донхи откровенно не знает, что ей делать. То есть нет, хотя прежние отношения не сложились, но она всё же задумывалась иногда о том, что если все наладится, то она разрешит себе влюбиться в милую девушку или парня и попытаться построить жизнь вместе.
А потом случился Ким Намджун, и теперь она… В растерянности? Как так вообще могло случиться? То есть да, он заботливый и приятный молодой человек, воспитанный и умный, а ещё весьма хорош собой, сколько бы Донхи не шутила о пивном животике. И целуется неплохо, если уж совсем откровенничать.
Донхи в попытке отчаянно остановить мысли резко хлопает себя ладонью по лбу… И громко матерится, потому что забыла о зажатой там зажигалке.
— Ну ты и чудишь, — Намджун лишь хмыкает, а после отбирает у всё еще ругающей себя Донхи зиппо и насмешливо предлагает. — Поцеловать, чтобы не бо-бо?
— Да ну твои шуточки! — тут же рявкает девушка, всё еще потирая ссадину. — Чёрт, отдай зажигалку, она хотя бы прохладная.
Но Намджун не отдает гребаную зиппо.
— А кто сказал, что я шучу?
Намджун сам прикладывает её к ушибу, улыбается странно, и Донхи в который раз ненавидит странное чувство в животе, возникающее каждый раз при виде этой улыбки.
Проблема, вообще-то, всё еще между ними существует. Намджун влюблен в Донхи, и теперь он понимает, что смысла скрывать это нет, но всё же пытается — для её комфорта. Донхи… ну, что же, она уверена, что решение тогда приняла верное, но чёрт!
Она, чёрт возьми, тоже чувствует!
Ей тоже хочется тепла, любви, быть рядом и всё то, что она так отчаянно отрицала.
И Донхи просто откровенно рада, что уже почти исполнила данное себе же условие, потому что стоит наконец прекратить мучать себя и Намджуна. Они уже больше двух лет ходят по тонкой грани, уже раз успели её перешагнуть и, судя по взгляду друга, он был бы рад остаться на той стороне. И этим она, честно говоря, даже восхищается — безграничным терпением, взращенном на уважении к её чувствам.
Может ли сама Донхи заявить, что она также уважала его?
Что-то в этом она ни капли не уверена.
Еще и сегодня юрист ведет себя странно, потому что вроде бы вот он — просидел почти всё время от открытия до закрытия где-то неподалеку, но что-то слишком тихо, слишком… не так, как должен бы.
О чем Донхи ему и пытается придумать, как сказать. Спросить. Узнать? Она уже запуталась. Вроде бы никакой проблемы нет: она привыкла рубить с плеча, особенно с ним, но почему-то…
Почему-то теперь ей страшно делать так.
— Ты сегодня непривычно тихий, — кажется наиболее нейтральным вариантом, и взгляд Намджун из тяжело-задумчивого в мгновение меняется на ласково-теплый, так что Донхи просто уверена — она тут же покраснела. Хорошо, что в предрассветных сумерках на заднем дворе клуба её румянец вряд ли заметен.
— Просто многое нужно было обдумать, — мягко отвечает юрист, и его немного отросшие волосы ерошит утренний ветер. — Ничего особенного, но я, похоже, реально подзавис.
— Часов так на восемь, — фыркает привычно Донхи, а Намджун смущенно чешет шершавую от проступившей щетины щеку.
— Ну, бывает. Слушай, комбинезончик, вопрос на миллион.
— Валяй, — девушка выдирает из чужих загребущих лап зажигалку и прикуривает первую за сутки сигарету. — Слушай, странно, но чем ближе я к учебе, тем меньше курить хочется.
— Это же только в плюс тебе, — Намджун всё еще ведет себя странно — страннее обычного — и этим только вызывает всё больше вопросов в голове и так сомневающейся в себе Донхи. И именно поэтому она решает поступить так же, как делала последнее время — отложить проблему на будущее. — Слушай, вот то, что Тэхён говорил.
— А чего он только не говорил, — широко улыбается девушка, и Намджун смеется в ответ, согласно кивая.
— Согласен, мелкий — та еще болтушка. Так вот, малышка, — он будто не видит, что Донхи передергивает от этого обращения, — по поводу твоих рисунков он говорил, что тебе надо было практиковаться.
— Да, есть такое, — девушка накидывает на голову капюшон, скрывая уже не только румянец, но и бегающий взгляд — в основном она бездумно рисовала либо цветы, либо Намджуна, и никто, чёрт возьми, не может её в этом винить. — А что?
