Miny

В голове дурацкие картинки и сравнения, теплое на губах и во рту полностью дезориентирует, заставляет панически колотить ладонями по крепкому телу в желании отстраниться, сбежать, забыть обо всем, еще этот детский голос с ехидным предвкушением замирает перед последним, самым важным слогом…

У Донхи под веками плывут черные пятна, и она обессиленно обмякает в сильных руках.

Ребенок в её голове победно шепчет:

Мoe.

***

— Я облажался, — вместо приветствия выдает Намджун, и Юнги лишь сонно хмыкает, потирая очередной укус на шее. След чужой страсти кажется свежим, и до юриста запоздало доходит, что он испортил другу очень хорошее утро. — Ой. Прости, хён, я не…

— Всё нормально, — Юнги сторонится, чтобы пропустить младшего внутрь, но тот отрицательно качает головой, видя чужую неуверенность.

— Нет, я пойду лучше. Ты же не готов пока делиться подробностями о том, кто тебя теперь по ночам греет, — от старшего исходит задушенный непонятный звук, и против воли Намджун улыбается — хён выглядит смущенным и растерянным одновременно. — Хорошего утра, хён.

Юнги окликает его уже из окна, когда Намджун идет вниз по улице. — Так что случилось-то?

— Я её поцеловал, — просто говорит Джун, вспоминая дрожь худощавого тела в собственных руках, — и она мне ответила.

— Бля, — мрачно резюмирует Юнги, и несколько прохожих неодобрительно косятся в его сторону. — Тэхён говорил, она растеряна, так что… Ну, удачи, мелкий. Но я тебе больше со всем этим помогать не буду, — предупреждает без любого злого умысла, скорее, объясняет, что не хочет выбирать чью-то сторону и вообще лезть в чужие тараканы.

***

Вот только даже если найти её трудно, но возможно, то…

— Никогда, бля, слышишь, никогда больше не смей ко мне прикасаться, — она нервно курит четвертую, не решаясь отойти от окна, к которому прилипла с момента прихода Намджуна. Почему-то кажется, что если он приблизится хотя бы на шаг, то можно будет выпрыгнуть, и плевать, что третий этаж и высота немаленькая. — Не подходи, не надо. Иначе не жалуйся на разбитый нос.

Они не виделись две недели с того случая. Донхи просто сбежала со своего дивана, куда её бессознательную уложил парень, как только открыла глаза, а Намджун как-то забыл о том, что нужно запирать дверь не только на внутренний засов. Всё же Донхи в последние месяцы всегда утром дожидалась его, чтобы выпить кофе вместе, но глупо было ожидать, что она и в этот раз решит остаться и обсудить всё. Донхи — и обсудить. Трижды «ха».

Найти девушку после этого оказалось трудно: из компании она уволилась в тот же день, в баре появлялась только в те смены, когда Намджун точно был на работе, молоко доставляла вообще фиг знает когда, потому что Ким так и не смог её засечь, а доставка пиццы всё время отправляла к нему какую-то совершенно другую Донхи.

Намджуну понадобилось две недели, укоризненное Тэхёна «Хён, она собиралась тебе сказать, что подала документы на возвращение в колледж и собирается присоединиться к осеннему семестру» и кругленькая сумма, чтобы определить местонахождение жилья девушки, и всего двадцать секунд, чтобы ему открыли дверь — малышка Донхи так и не научилась смотреть в дверной глазок.

Намджуну понадобилось еще и поговорить с Сокджином от страха, что чувство вины за похеренные дружбу и доверие Донхи заставит его сделать несколько глупостей. Разговор не особо помог, потому что он натворил дел — ему теперь и расхлебывать, но…

Но если бы Донхи тогда успела сказать о колледже, он бы отменил тот глупый план. Подумаешь, начала отдаляться. Подумаешь, более прохладна. Но нет, он настолько загорелся решимостью и желанием узнать настоящие чувства своего комбинезончика, что не подумал, как после будет справляться со всеми последствиями. Сначала представлялось, что Донхи на него накричит, обзовёт болваном и придурком, пару раз больно вмажет или вообще безжалостно изобьет (конечно же, она бы этого не сделала, она и мухи не обидит), а после немного посердится и объяснит Намджуну… что-то.

Он не ждал обморока и вот этого — нервно подрагивающих пальцев, бегающего взгляда, лишь бы не встретиться с его, и тяжелого напряжения между ними.

Она курит, сидя на подоконнике, рядом полная пепельница, а в раковине полно немытых чашек. Судя по упаковкам на полу, питалась она всё это время далеко не овощами, а из нервных движений и затравленного взгляда можно сделать вывод, что его попросту боятся.

Намджун хотел далеко не этого.

— А ты бы так смогла?

Она удивленно застывает, тушит недокуренную пятую и дерганным движением жмет на кнопку чайника.

— Как именно?

Парень невесело улыбается, но Донхи этого не видит — закопалась в шкаф и совершенно не хочет вылезать из него еще добрых полчаса. Ну или пока друг-уже-не-друг не уйдет.

— Ты бы не хотела прикасаться к человеку, которого любишь? — она застывает с горячим чайником в руке. Намджун рад реакции, Намджун продолжает: — Все эти нежности с сонными поцелуями, спать в одной кровати и обниматься очень часто. Не хотела бы?

Донхи на это только фыркает обидно насмешливо и наконец заливает чай.

— Я не хотела бы любить, а все остальное меня не интересует.

Ким понимает, что нормального разговора у них сегодня не получится.

— Уходи отсюда, — просит Донхи, и Намджуну не остается ничего, как подчиниться.

***

Как только за ним закрывается на хлипкий засов дверь, Донхи нервно выдыхает, прислоняясь головой к прохладному дереву.

Была ли она испугана? Очевидно.

Хотелось ли ей сбежать? Безусловно.

Нужно ли было ей прогонять Намджуна? Естественно.

Иначе она бы подошла к нему и попросила поцеловать её снова. Но нельзя. Сейчас — еще нет, не время пока. И пусть парню плохо, она видит это, но… он и вправду её сначала испугал, да, конечно, ему не стоило целовать её без разрешения, и Юнги уже успел просветить, почему его глупый тонсэн сделал то, что сделал… Но сейчас дело только в ней.

Испугалась она своих же чувств.

Сбежала она от его ласкового взгляда и влюбленных слов.

Прогнать ей пришлось для того, чтобы не начать просить остаться.

Ей нужно еще полгода продержаться, и если Намджун будет готов тогда, если найдет в себе великодушие простить её — то она с удовольствием поцелует его сама и впустит в свое сердце. Но пока…

Донхи кажется, что с её груди наружу торчит что-то. Что-то откровенно попахивает нездоровой фигней и конкретной злокачественностью, от него мутит и перехватывает спазмами сердечную мышцу.

Любовь — это далеко не бабочки в животе.

Любовь — это просто откровенное отвращение к себе.

Донхи хотела бы остаться сейчас с Намджуном и откровенно объяснить ему, что он сделал не так и где облажалась она.

Но она слишком сильно ненавидит сейчас себя.

Комментарий к Devil in the Details

Полуночная напоминает, что она обитает вот здесь: https://vk.com/m_polunochnaya. Заходите, там рады каждому, а еще время от времени появляются спойлеры, стихи и другие интересности.

========== Whithout You I`m Nothing ==========

Take the plan, spin it sideways

Хочу действовать, но мчусь под откос

I…

я…

Fall

падаю

Without you I’m nothing

Без тебя я — ничто

Если в этом мире есть человек с большим чувством вины, чем у Намджуна, то как он вообще остается жив?

Сам юрист уже третий день подряд просыпается с мыслью «лучше бы я сдох».

Он вкалывает на работе, как ненормальный, только бы не сорваться к обветшалой холодной квартирке в старом полуразрушенном здании, где обиженная на мир девочка закрылась ото всех — в первую очередь от него — и страдает от очередных обманутых ожиданий. Он чувствует себя предателем, почти что убийцей доверия, ведь да, гордая и сильная Донхи за последние годы доверилась лишь ему и Юнги-хёну, а он просто…

Похерил всё.

«Take the plan, spin it sideways… I… fall. Without you I’m nothing»

Будто ему и так не хочется сдохнуть, он слушает эту песню на повторе, каждый гребанный раз упиваясь тем, что облажался, и да, пусть на него начинают обеспокоено поглядывать сотрудники, пусть Юнги взял за привычку таскаться к нему домой утром и вечером, проверяя, пусть остальные друзья начинают писать ему почти что по очереди и внезапно вытаскивать пообедать (хотя с некоторыми вообще полгода он нигде не выбирался), но…