Донхи в один миг понимает, что не способна сопротивляться этому, зреющему внутри нее, распирающему легкие и пронизывающему диафрагму. Она несмело кивает парню, показывая два больших пальца, и в тот же миг Намджун отвечает ей яркой, солнечной улыбкой, от которой толпа зрителей заходится в криках, а Юнги с Хосоком перекидываются понимающими взглядами.
Намджун хороший ведь, осознает Донхи. Намджун подождет её, поймет, так что…
— Да и хрен с ним, — выдыхает так, что её слышит лишь Тэхён, наконец отвлекшийся от происходящего на сцене. Намджун стягивает с себя толстовку и в одной серой футболке ныряет в толпу, пробираясь к барной стойке, а Донхи с ухмылкой заканчивает предложение, — пусть болит гангрена любимая.
Тэхён заливисто смеется, изгибая шею и явственно перед кем-то красуясь, но Донхи подумает об этом потом, а после лукаво выдает:
— Только ты можешь так обозвать любовь, нуна!
И в общем-то, думает Донхи, когда Намджун останавливается напротив нее разгоряченный, счастливый и такой яркий, он прав.
— Ну, комбинезончик, как я справился? — он всё еще дрожит от переполняющей его энергии, и Донхи просто ничего не может с собой поделать.
— Ты был лучшим, — честно отвечает под возмущенный возглас Юнги, а после ухмыляется и тянется вперед, чтобы взъерошить волосы Намджуну. — Ты их просто порвал, детка.
У Намджуна широко открыты от удивления глаза, но в этот раз Донхи успевает заметить еще и проблеск восхищения, смешанного с эмоциональным возбуждением.
И она совершенно не против этого.
========== Devil in the Details ==========
Let me take you for a ride
Позволь мне взять тебя прокатиться
With the devil in the details
С дьяволом в деталях
We’ll kiss and tremble with the light
Мы будем целоваться и трепетать на свете
Everything is fine
Всё ведь прекрасно
With the devil in the details
С дьяволом в деталях
We’re gonna dance with him tonight
Мы же собираемся танцевать с ним целую ночь
— Ты мне что-то не нравишься, — откровенно говорит Юнги, когда Намджун смотрит на свою барменшу-комбинезончика-курьера, почти не мигая, в течение добрых двадцати минут. Они сидят за своим привычным столиком, вот только в этот раз только вдвоем. — Прям чувствую, что готовишь себя к какой-то тупой херне.
Намджун будто просыпается, промаргивается, а после и вовсе начинает тереть перенапряженные глаза. Косит на хёна непонятным взглядом, даже пытается прикрыть нервозность неловкой улыбкой.
— Да брось, хён, с чего ты такое взял вообще?
Хён смотрит на него типичным хёнским взглядом, с которым и «я тебя знаю, как облупленного» озвучивать не надо, а потом Юнги просто наклоняется вперед и тихо, на грани слышимости говорит, хотя клуб сегодня забитый и шумной, и Намджуну надо будет постараться еще уловить его слова.
— Ты приходишь почти каждую её смену, прячешься в угол, пользуясь тем, что Донхи больше не официантка, а бухло тебе приношу я, так что любовь всей твоей жизни не узнает о твоем присутствии. А потом начинаешь пялиться. И это, знаешь ли, друг мой, крипово немного.
На самом деле, Юнги вообще не ждет ответа на это, он уже готов, что Намджун отнекиваться будет, или скажет, что переживает за Донхи, или там опять выяснится, что к ней кто-то приставал…
Намджун смотрит серьезным и немного пугающим взглядом, полным терпения и какой-то отчаянной нежности, и это настолько сильно бьет по осознанию, что старший даже подвисает на несаколько минут.
— Так ты всё-таки решился, — Юнги мрачно резюмирует, смотря на напряженного и редко настолько серьезного Намджуна, хотя ему на самом деле немного не по себе от внезапного открытия. — Уверен, что стоит именно сейчас? Что не стоит еще немного подождать?
— Конечно, нет, — юрист вертит между пальцев зажигалку, стащенную у Донхи. И как только не заметила, что осталась без своей пижонской зиппо? Намджун замечает его взгляд и с кривой улыбкой объясняет. — А, это она мне сама отдала без любых вопросов, когда я попросил потаскать пару дней.
— Странно звучит, — Юнги изо всех сил старается говорить как можно более незаинтересованно, хотя изнутри его так и разрывают сотни вопросов и гложущее беспокойство. — Она же только от нее и прикуривает.
— А так она уже неделю не курила, — спокойно отвечает Намджун, но спустя очередной взгляд в сторону барной стойки всё же ломается и глухо стонет в сложенные ладони. — Блядь, хён, я знаю, знаю всё, слышишь? Что я опять за нее решил и потом за это буду расплачиваться, но — я уверен на девяносто восемь процентов, что совершаю ошибку.
— Тогда зачем? — Юнги и правда не понимает, не может осознать, ведь ты же терпел столько времени, парень, почему не потерпишь еще какие-то пару месяцев? Все ведь уже заметили, что Донхи некоторый период вела себя немного чудаковато, но потом вроде как поняла, что очень сильно палится, либо же просто снова взяла себя в руки… Но дело-то в том, что она приняла свои чувства и скоро будет готова их искренне признать не только перед Тэхёном (который на все вопросы просто смотрел пустым взглядом в стену, будучи готовым к пыткам, но нуну он всё равно не сдал, это просто Юнги очень умный).
Вот только младший уже успел вбить себе что-то в голову.
— Для нее, — просто отвечает Намджун, и когда брови хёна скептично сходятся чуть ли не на переносице, с грустью объясняет. — Ей надо встряхнуться.
— Ей, по-моему, и так встрясок в жизни хватало, — в лоб бьет Юнги, но уже понимает — нет смысла, всё, поезд здравого рассудка Джуни ушел, забыв прихватить с собой своего хозяина. — Блядь, ты можешь тупо всё похерить, ты понимаешь это?!
Хоть бери и прячь Донхи от этого помешательства, отправляй на нескончаемые смены на работе, только бы младший успокоился и прекратил это психоз. Переселяй к Сокджину… Не, этот не вариант, он еще Намджуну вручит ключи от своего дома и ящик презервативов с краткой инструкцией на каких-то шестдесят листов о том, как ему правильно вести себя с Донхи, и свалит в закат, подхихикивая.
Да и толку её прятать? Намджун уже потерял последние крохи рассудка, и да, пусть на улице сейчас теплый май, пусть они уже топчутся вокруг да около почти два года, но ничто в этом мире не способно остановить этого человека, который настолько готов к последствиям.
Юнги всё же пытается.
— Послушай, мелкий, если ты еще хоть немного подождешь…
— Нет, хён, — Намджун обрывает его с кривой ухмылкой, но стоит ему снова уловить взглядом тонкую фигурку в растянутой майке, тут же расслабляется и спокойно заканчивает, — надо именно сейчас. Время пришло, понимаешь? Да и вообще, хён, — и совершенно неожиданно лукаво улыбается, — как ты можешь мне советовать что-то об отношениях, если сам то и дело появляешься зацелованный и искусанный, но отказываешься нам хоть что-то рассказать о своей личной жизни?
Мин тщетно надеется, что в клубном неоне его смущение не так заметно. Вздыхает и начинает объяснять.
— Понимаешь, Джуни, — медленно говорит, нервно крутя на запястье серебряный браслет, подарок, который неделю назад застал его врасплох, — мое личное всегда было моим. Ты же другой, тебе надо делиться переживаниями, тебе нужны советы или даже иногда тупо просто поныть. Поэтому твое личное частично становится и моим, Сокджиновым, Хосоковым… Потому что мы чувствуем ответственность за тебя. И с недавних пор — за Донхи тоже.
Намджун кивает, болезненная ухмылка снова сползает на лицо, стоит Донхи устало повести плечами и горько вздохнуть, не обнаружив в кармане протертых джинс привычной тяжести зажигалки. Ну и пусть потерпит, и так вечно бронхит недолеченный, сигареты ей только во вред…
Парень чувствует себя отборным мудаком, который лезет в чужую жизнь и пытается перекроить её под себя.
— Она мой дьявол в деталях, хён, — наконец спокойно говорит Намджун, и на этом моменте Юнги сдается.
— Ты говоришь фразами из её любимых песен, — говорит он просто потому, что не может придумать ничего умного в ответ. Младший улыбается больно, с надрывом, и Мин с ужасом понимает: тот уже всё продумал, от начала и до конца.
