— Боюсь, что ты не доживешь до двадцати пяти при таких своих привычках, — честно отвечает Намджун, на что Донхи недоуменно чешет затылок. — Да что там, что ты вообще эту зиму переживешь.

Она смотрит ему в глаза и убийственно откровенничает:

— Кто вообще сказал, что я собираюсь?

Намджуну просто отнимает речь, и он не находит, что ответить.

Вечер у них так и не складывается нормально.

***

— У меня к тебе серьезный разговор.

Когда Донхи слышит эти слова, она уже просто горько вздыхает и даже не закатывает глаза.

— Ты меня так замахал, — признается устало, почти что с умоляющими нотками, — ну отцепись от меня, пожалуйста.

Намджун от этого почти что светится. Чувства чувствами, но выводить малышечку из себя — это ж святое!

Они сейчас типа Рождество празднуют. Синди, притащенная в честь праздника, одета в пресимпатичнейший свитер с оленем, за который Намджун вывалил больше, чем за такой же на себя. Донхи ограничилась терпением медвежьих обнимашек Намджуна, разок хлопнула его по спине и вручила пакет с соджу. И то хорошо.

Вообще, идиллия: котенок играется ветвями ёлки, Донхи непривычно благодушно расслаблена и даже иногда растягивает уголки губ в мягкой улыбке, от которой бедное сердце Намджуна начинает биться чаще, по ощущением, в два или три раза. А еще она в растянутом сером свитере, всё сползающем на тонкие плечи и обнажающем ключицы. При виде такого зрелища парень и вовсе терял нить её тихого повествования о рабочих ночах в клубе Юнги, а потом, когда низ свитера задрался, обнажился кусочек нежного живота и острой выпирающей бедренной кости…

Ему пришлось вспомнить самые отвратительные вещи, которые он только видел за свою жизнь, чтобы успокоиться.

Но потом Донхи наклонилась, и стали понятны две вещи.

Она окончательно отказалась от лифчиков.

И если Намджун сейчас не отвлечется на что-то, то даже всплывающая в памяти вонь нестиранных носков Хосока ему не поможет.

Так что он решает доканывать подругу… нет, не уговариваниями купить ей пальто.

Собственно, после той фразы Донхи о «пережить зиму», которая немного разбила ему сердце, он больше этой темы не поднимал, но пытался просто как можно чаще затягивать к себе в гости и отогревать-откармливать. Что-то парень подозревал, что живет девушка далеко не в хорошо отапливаемом доме с приличным водоснабжением, но Донхи на все просьбы пригласить его к себе отказывала резко и четко.

Так что сейчас Намджун решил предпринять совершенно иную тактику.

— Слушай, Донхи, — осторожно начал, присаживаясь на корточки перед ней, утонувшей в подушках на полу и прислонившейся к дивану спиной, и смотря так, как разрешал себе очень редко. Боялся, что это испугает Донхи. — Я понимаю, что ты абсолютно самостоятельная и неуязвимая девушка…

— Женщина, — кажется, она даже огрызается чисто автоматически. Намджун лишь разрешает улыбке расползтись шире по лицу и продолжает:

— Независимая женщина. У тебя вон, даже кот есть…

— Этот блохосборник ты мне сам подарил, — кажется, Донхи просто боится дослушивать его до конца, вот и обрывает на каждом предложении. Вот только сейчас ей не сбежать. Не тогда, когда он почти что на коленях её… ну да, почти что и умоляет.

— Ты его любишь, — замечает со смешком. — Точнее, её.

— Наглое вранье, — нарочито громко возмущается, наклоняясь вперед — и замирает. Намджун громко сглатывает, усилием воли держа взгляд на уровне её глаз и не опуская его вниз, где из растянутого V-образного выреза отлично видно небольшую грудь. — Это мешающий мне блохосборник.

— Ты скормила ей всю мою телятину. Дважды.

— Мне хотелось тебя побесить, — как может, отвлекается, вот только взгляд не отводит. Намджун уже считает, что это прогресс, поэтому переходит к главному.

— Блин, ладно, малышка, ладно. Так вот, ты сильная и неуязвимая женщина, опасно независимая и всё такое, у тебя есть кот, но ты… Оставайся?

Донхи замирает, подобравшись, как кошка перед прыжком. Но нет, Намджун убийственно серьезен и честен в своем предложении… Вот только девушка его трактует совершенно не так.

— На ночь? Я совсем на идиотку похожа? — и фыркает зло, откидываясь назад на подушки к большому облегчению Намджуна. Не убегает и не пытается набить ему морду. Уже хорошо. Вот только взгляд его заметила — и совершенно правильно его поняла. — Нет.

— Да нет, милая, — отрицательно машет головой и руками, успокаивая и объясняя. От только от последующих слов Донхи совсем замирает соляным столбом. — Насовсем оставайся. Ты, конечно, трындец какая независимая и всё такое, но вот я охренеть насколько зависим от тебя.

Донхи кажется, что у нее мир перед глазами на мгновение померк, а в следующее — осветился ярко-ярко, вот только…

— Ни за что!

— Да блядь, ты насмерть у себя дома замерзнешь! — не выдержав, рявкает Намджун, причем голос он повышает именно от смущения — до него наконец-то дошло, как подруга трактовала его предложение. — У меня тут хоть тесно, но тепло. Да и из кабинета я могу вторую спальню сделать… Чёрт, если такая упорная-упертая, то можешь у меня просто комнату арендовать!

— Нет!

— Ну чего ж ты такая упрямая?! — стонет отчаянно, стекая на колени и неожиданно даже для себя самого удивительно спокойно говорит. — Не, а реально чего?

— Да я откуда знаю, — ошарашено отвечает на смену темы Донхи, а после неуверенно оглядывает этот стоящий на коленях памятник скорби и, горько вздыхая, хлопает рукой по подушкам рядом с собой. Даже решает пойти на компромисс. — Давай я оставлю у тебя Синди. И буду часто её навещать, а то ты ж её раскормишь до шарика на лапках.

Намджун послушно устраивается рядом и даже, наглея, опускает голову на грудь девушки. Удовлетворенно вздыхает, хотя в голове сам по себе выстраивается сценарий окончания вечера именно в том плане, в котором его подозревала Донхи, и для его исполнения надо так немного — приподнять голову и зубами стянуть это серое безобразие вниз, открывая…

Но он — хороший друг и адекватный мужчина, поэтому просто кивает и начинает тихо млеть, когда Донхи запускает пальцы в его шевелюру и принимается перебирать волосы.

— Я сделаю тебе ключи, — обещает, проваливаясь в приятную негу неожиданной ласки.

И не видит, как Донхи краснеет, стоит его ладоням скользнуть по её бокам, уютнее устраиваясь на изгибах фигуры.

Комментарий к Pure Morning

Полуночная напоминает, что она обитает вот здесь: https://vk.com/m_polunochnaya. Заходите, там рады каждому, а еще время от времени появляются спойлеры, стихи и другие интересности.

========== Meds ==========

I was confused by the powers that be

Я была сбита с толку тем, что было сильнее меня

Forgetting names and faces

Забывая имена и лица.

Passers by were looking at me

Прохожие смотрели на меня

As if they could erase it

Будто бы они могли что-то изменить

Baby, did you forget to take your meds?

Детка, ты что, забыла принять…

Даже когда кажется, что всё хорошо, всё обязательно должно скатиться к полному трындецу.

Намджун в этом не просто уверен, он готов защитить на эту тему научное исследование, в качестве практических данных используя с добрую сотню жизненных случаев.

Если скостить все эти пространные размышления до одного слова, получится всё очень просто и кратко.

Донхи.

Синди действительно переехала к нему, и теперь Намджун может просыпаться в обществе одной из своих трех любимых женщин (мамочка начала со смехом отказываться с тех пор, как Намджун начал похрапывать во сне, а третья… хорошо, хоть котенка привезла). Они удивительно прекрасно начинают существовать вместе, и временами он чувствует себя гордым отцом, а его телефон забит сотнями, буквально, может, даже тысячами фотографий Синди, так же, как и переписка с каждым из друзей. К их чести, они восторгаются каждой фоточкой (что превозносит его праудфазер линию еще выше), но всё дело в том, что так еще с начала их дружбы повелось.