Но такой щедрый подарок любого заставил бы смутиться, верно?
— Хи-ним, вам попросили передать.
— Кинь где-то на стол, позже гляну.
Менеджер мне нравится. Немного раздолбай и абсолютный ленивец, но каким-то чудом у него всегда всё в полном порядке: документация, кафе, даже салфетки на столах.
После того случая, когда я вернулась домой в три ночи (прекрати краснеть, Джи, всё равно это больше и не повторялось), Юнги-шши нашел это место и устроил меня работать, ведь зарплата тут получше, да и домой идти всего ничего — минут пятнадцать. Вот почему он всегда всё преподносит так, что я не могу это не принять? Изумительное умение.
Взрослые мужчины вообще… изумительны.
— Юнджи-я, спроси на кухне, нет ли у нас запасной кофеварки? Эта что-то барахлит.
— Да, аджосси.
И о чем ты только думаешь на работе, Киа Юнджи?
***
— Я дома.
А дома пусто. Как и всегда, фактически, мне вообще иногда кажется, что Юнги-шши здесь только спит и ест. Да и то не всегда, сколько же раз было такое, что еда оставалась нетронутой, а постельное не разобранным? Ну, это не мое дело.
Юнги-шши оказался хорошим соседом. Тихий, спокойный, вечно серьезный и с маленькой морщинкой между бровями, он никогда не сказал мне ни единого кривого слова, а когда я наконец, смущаясь, подняла тему оплаты жилья, просто тыкнул мне в лоб два пальца и сказал завязывать с глупостями.
Но как парень… Он хорош, отрицать не буду. Вот есть такой тип взрослых состоявшихся мужчин, которые очаровывают совершенно неосознанно, настолько они харизматичны. Уверенные в себе, рассудливы, можно даже сказать, что холодные, но когда ты замечаешь на дне глаз смешливые искорки, мысли о прохладности тут же испаряются.
А эта его привычка всегда носить костюмы… Эх, любовалась бы и любовалась.
И это я еще молчу о том, что он иногда читает в очках. Таких обычных очках, без ободка вокруг овальных стеклышек, но когда он смотрит в них на тебя из-под челки, дыхание перехватывает.
В общем, взрослые мужчины — это круто.
Вот только влюбляться в них очень легко.
***
— У тебя же завтра нет смен? Ты свободная?
Окей, гугл, как не умиляться на тридцатилетнего мужика, который весь такой из себя солидно-офигенный стоит перед тобой в кигуруми? Хотя, ему идет быть коровкой.
— И сегодня тоже, — ставлю перед этим сонным чудом чашку кофе, себе наливаю двойную дозу — спала плохо, а на ногах держаться надо. Юнги-шши на это только хмыкает и отбирает у меня кружку.
— Тогда ты идешь спать.
— Но…
— Спать, — безоговорочно отрезает и после добавляет слегка ласковым голосом, видя мое уныние, — ты почти полночи ворочалась, простыня сейчас вообще на полу валяется, если ты не заметила. — краснею и опускаю взгляд. — Давай, иди спать. Что, я сам себе завтрак не приготовлю? Разбужу тебя где-то ближе к обеду, или тебе поесть принесу в гостиную, если не уснешь еще.
За какие заслуги в прошлой жизни мне попался этот мужчина?
***
Он правда приносит мне поесть, и сидит рядом, пока я с аппетитом уминаю за обе щеки обычную яичницу с беконом и теплые слоеные пирожки с курицей. Сначала я не понимала, как он так быстро и тесто замешивает, и пирожки лепит-печет, а потом увидела в морозильнике уже порезанные на квадраты листы теста. Еще Юнги-шши прекрасно варит бульон, а у меня он всё никак не получается, хотя, казалось бы, что тут сложного? Мясо, вода, специи, парочка сушеных грибов — а у меня не получается. Грр.
В общем, меня накормили, напоили сладким чаем, в который мужчина точно что-то подсыпал, судя по тому, что я даже не допила до половины чашки, а меня срубило.
Проснулась я в четыре дня. Да нет, он точно мне сделал чай с сюрпризом в виде снотворного, ибо я никогда не спала десять часов подряд, без перерывов.
Вот только через секунду мне стало на всё это плевать.
Квартира превратилась в сборище коробок. Эти маленькие картонные монстры заполонили собой все свободные поверхности, уже заклеенные и подписанные.
Он же… Он же обещал, что не…
Тяжело душу и пытаюсь успокоиться. Ну, обещал. И что? Взрослые очень редко сдерживают обещания. Ну выбросит меня, ну и что? Не впервые. Кроме того, в этот раз у меня немного денег есть в заначке, не пропаду, хватит хотя бы на три месяца снять комнату и на рамен, а там заработаю.
— Юнджи-я, ты уже проснулась? — мужчина говорит это совершенно спокойно, просто проходя от своей комнаты к коридору. Будто бы уже не впервые спрашивает, и на ответ даже не ждет.
— Угу.
Мин-шши останавливается уже у входа в кухню, разворачивается и идет ко мне. Всё еще в своем дурацком кигуруми, всё еще заспанный, он взъерошивает мои волосы и объявляет:
— Тогда марш вещи собирать. Мы завтра переезжаем.
А? Чего?
***
Уже когда я упаковываю последнюю коробку, до моего тормозящего мозга доходит всё то, о чем мужчина заливался соловьем рядом со мной почти час. Но, если кратко, то мы переезжаем в дом, от которого будет близко и к его работе, и к моему колледжу. Домик двухэтажный, но небольшой, зато рядом с ним есть вполне милый сад, и я смогу учить уроки на свежем воздухе. И пусть я не парюсь, Юнги-шши давно уже хотел переехать.
Весь следующий день мы вдвоем отмываем до блеска дом, раскладываем вещи и пытаемся подключить плиту самостоятельно. Не получается, конечно же, и поэтому вызов специалистов мы откладываем на завтра, а сегодня просто закидываемся раменом.
Дом действительно превосходный. Светлый, чистый и уютный, перед ним маленькая клумба с цветами, которые посадили прежние владельцы, а под тенью деревьев большие качели.
Для меня этот дом — сказка.
Но наибольшее чудо оставили на конец. Два маленьких пушистых комочка мокро лижут мне пальцы и скулят, и меня ошарашивают известием, что щенки останутся в доме, пока не вырастут, а после будут гордо охранять дом снаружи.
Мне плевать, что будет потом.
Сейчас крохотные мягкие счастья греются у меня на коленях, на мое плече устало опирается мой опекун, а сквозь открытое окно слышно стрекот сверчков.
Я счастлива.
***
О нет, здесь слишком много людей.
Я крепко сцепляю зубы, глубоко вдыхаю и пытаюсь вежливо улыбнуться, идя вперед, к небольшой группке студентов.
Мне здесь еще четыре года учиться. Нужно не испортить всё хотя бы в первый день.
И… я ничего не порчу.
Здесь нет никого из моей школы, что меня очень радует; ребята с моей группы дружелюбные и даже милые, и когда они зовут вместе отметить первый учебный день, а заодно узнать друг друга поближе, я с удовольствием — и удивлением для самой себя — соглашаюсь. Сначала мы просто падаем в парке на лужайку, потом парни недовольно бормочут, что они проголодались, и я почти шокировано ловлю себя на том, что беззлобно подтруниваю смущенных мальчиков вместе с другими.
Расходимся мы поздно, наверное, где-то после десяти, и когда оказывается, что некоторым со мной по пути, то я впервые в жизни ловлю себя на мысли — эй, а вместе ходить веселее будет.
Несколько девочек сворачивают на одном углу, еще двое — на другом, и с каждой я обмениваюсь номером и электронной почтой на всякий случай. После уходит Чимин — тот самый мальчик, который первый проголодался, и другой парень — Чонгук — вызывается проводить меня домой, хотя ему не совсем со мной по пути.
— Да я с работы всегда сама возвращаюсь, всё в порядке, — пытаюсь заверить, но это чудушко только весело хмыкает:
— Ну если я могу это сделать, то почему бы и нет?
Ладно, на этот аргумент я возразить не могу.
Чонгук оказывается занимательной личностью: у его старшего брата своя фотостудия, и он там уже несколько лет работает фотографом. Шутя говорю не разглашать это другим девочкам, потому что его же разорвут, и когда парень горько вздыхает, я не могу удержаться от смешка.
Ми-и-и-илый же.
— До завтра тогда?
— Угу, увидимся!
Своим первым днем в роли студентки я очень удовлетворена.
