— Сегодня вечером отправимся на Буян, — вздохнул Кольцов, стараясь не замечать пристальных взглядов студентов.

Те, однако, не сводили с него глаз, и Кольцов прекрасно понимал, что сделать так, чтобы они держались подальше от Буяна, будет не так-то просто. Придется Селиверстову придумать им какое-нибудь занятие.

Не спеша, все начали расходиться.

Кира отстала от остальных и незаметно выскользнула во двор. Ей нравилась поздняя осень и особенно зима. Причем не та, которую рисуют на открытках, с припорошенными снежком домиками вдали от цивилизации, а настоящая городская зима. Когда запах мороза смешивается с бензином, мелькают автобусы, перевозящие жителей с одного конца города в другой, вечером включается иллюминация. Именно так и никак иначе.

И в поздней осени тоже была своя прелесть. Опавшие листья с деревьев устилали землю пестрым ковром, воздух уже был холодным, хотя в нем еще не чувствовалось мороза. И даже слякоть казалась приятной.

Кира вытащил пачку сигарет и затянулась. Курила она редко, по настроению. Но сегодня ей прямо хотелось, чтобы ее никто не трогал хотя бы пятнадцать минут.

И не успела она затянуться, как увидела эльфа, который быстрым шагом шел туда, где стояла она.

Уши у Дарриэля слегка покраснели, а губы периодически искривлялись в нервной усмешке. Особенно после того, как он заметил девушку.

Кира неподвижно смотрела на него, а эльф на несколько секунд остановился, словно раздумывая, продолжать свой путь или вернуться в АООМУ. Наконец, пауза затянулась настолько, что продолжать молчание было неловко.

— Травишь свой организм? — спросил Дарриэль.

— Травлю, — спокойно согласилась Кира, затягиваясь. — А тебе твой организм сегодня отравили родичи, — в глубине души она надеялась, что он уйдет.

Эльф не ответил, но уши и лицо у него покраснели.

Кира затянулась дымом и выпустила его в сторону Дарриэля. Тот сделал вид, что не заметил.

— Много ты понимаешь в семейных традициях, — бросил он и отвернулся.

Кира фыркнула. А потом и вовсе засмеялась.

— Вы меня бесите, — беззлобно призналась девушка, снова затягиваясь сигаретой.

— Эльфы? — парень повернулся к ней.

— Не, — Кира снова затянулась. — Представители элитных семей. Ты, тот вампир, Звягинцев-Беляев да даже Юрка Зимин периодически. У вас все так сложно. Туда не ходи, сюда не ходи. Смотри так, делай так. Ибо традиции! — она со знанием дела подняла палец вверх.

В глазах Дарриэля промелькнул неожиданный интерес. Даже краска с щек спала.

— Завидуешь? — он усмехнулся уголком рта.

Кира не улыбнулась, щелчком закинув сигарету в грязь.

— Завидую, — мрачно кивнула она. — Жить в детдоме, а потом узнать, что ты последняя из рода… Мне не нравится роль Избранной.

Дарриэль хотел что-то сказать, но закрыл рот, не вымолвив ни слова. Неожиданно, повинуясь какому-то порыву он протянул руку, чтобы положить ее девушке на плечо, но тут же отдернул. Кира взглянула на него своими ореховыми глазами и неожиданно усмехнулась.

— Никогда их не видела, — ответила она на незаданный вопрос. — У меня начались всплески магии, я перепугала детей и преподавателей, а потом ко мне заявился магический опекун, который без лишнего шума вытащил меня из детдома. Мне было восемь.

Эльф смотрел на девушку, стараясь уловить в ее лице что-то, что говорило бы о сильном потрясении, но Кира говорила абсолютно спокойно и даже несколько отстраненно, словно не про себя, а про какую-то знакомую.

— Они… — Дарриэль замялся. — Умерли?

— Да, — спокойно ответила Кира. — А некромантом я стала, чтобы встретиться со своими родственниками в фамильном склепе.

Эльф неуверенно улыбнулся, но Кира окинула его строгим взглядом, и улыбка сползла с его лица.

— Я не шучу, — сказала она. — У меня действительно есть фамильный склеп на окраине Подмосковья.

— А ты с ними?..

— Смогу в двадцать один год.

Эльф помолчал, а потом нерешительно спросил:

— Почему ты мне это рассказываешь?

— Ты же спросил, завидую я или нет, — пожала плечами Кира. — Тем более, что это не тайна.

— Нет?

— Неа, — девушка усмехнулась. — Играть в бедную несчастную сиротку неинтересно, а своей судьбы я не стыжусь.

— А опекун?

— Милая женщина-лекарь. На момент нашего знакомства, ей года двадцать три было или что-то типа того. Может, чуть больше. И она такую ношу на себя взвалила, — Кира фыркнула.

Она помолчала, вдыхая холодный воздух.

— Короче, остроухий, — она хлопнула Дарриэля по плечу. — Я это к чему говорю: хреновые родственники – это лучше, чем семейное кладбище! Ладно, бывай!

Девушка напоследок еще раз лучезарно улыбнулась эльфу, сверкнула глазами и направилась к АООМУ.

Эльф слегка улыбнулся ей вслед.

========== Признак двадцать седьмой: Вы любите сказки ==========

Юра бесстрашно вошел внутрь вольера Баюна и положил в миску куски сырой говядины. Кот смерил его внимательным взглядом желтых глазищ, а потом спустился с верхних веток дуба пониже.

Юный некромант протянул ему руку.

Кот на мгновение удивленно сощурил глаза, подумал, но потом все-таки ткнул его лбом в ладонь. Почесать за ухом он себя не позволил, перескочил на другу ветку, но в урчании послышался смех.

— Сказки пришел послушать, Юр? — усмехнулся он, наблюдая в больше степени за вороном, чем за самим молодым человеком.

Юра пожал плечами, устало опираясь на толстый ствол дерева. Несмотря на теплую черную куртку, он скрестил руки, словно обнимая самого себя.

— А знаешь… — некромант поднял глаза на кота, который сейчас находился прямо над ним и пытался пощекотать ему ухо кончиком хвоста. — А давай… хочу послушать что-нибудь…

Мрак возмущенно каркнул. Юра пожал плечами, а потом криво усмехнулся.

— Думает, что ты меня сожрешь, — сказал он коту.

— Может и сожру, — не стал спорить Баюн. — А может не сожру… Привык я к тебе, Юра, — вздохнул кот, заглядывая ему прямо в глаза.

Некромант от греха подальше не стал долго держать с ним зрительный контакт.

— Баюн, — позвал он. — А это очень плохо, если из всех психологов в АООМУ только кот-демон? — Юра нервно засмеялся.

— С кадровыми вопросами разбираюсь не я, — утробно заурчал кот. — Кошмары тревожат, Юрочка?

— Если бы только меня одного… — буркнул некромант, которого до зубной боли бесило проникновение Иванова в его сны. — Давай расскажи, что-нибудь, — попросил он. — Только я за вольером буду сидеть, а то в моей семье еще только зомби не было…

— Не доверяяяешь… — с театральным возмущением протянул Баюн.

Юра фыркнул.

— Ну давай скажи, что нет желания вонзить мне клыки в шею, попробовать моей крови, насладиться свежим мясом, обглодать мои ребра, впиться зубами в мое еще бьющееся сердце…

— Как вкусно ты рассказываешь, — облизнулся Баюн.

— Вот поэтому все-таки за вольером, — повторил Юра, направляясь к выходу. — А ты угощайся, — добавил он, оборачиваясь и кивая на сырую говядину в миске.

За забором некромант залез в заранее принесенный спальный мешок и скосив глаза наблюдал сквозь щель в заборе, как к нему подходит Баюн вместе с куском мяса в зубах, садится и распахивает глазища, которые в сумраке полыхнули практически лунным светом. В карканье Мрака некромант услышал отчаяние.

А Баюн начал рассказ.

***

В стародавние времена жил царь и было у него три сына да дочка красавица – Василисушка. Пришла однажды она к отцу да говорит:

— Батюшка, дозволь помочь тебе в делах государственных. Знаю я много премудростей всяких. Заживем лучше прежнего.

Нахмурился царь.

— Некогда, Василиса! Не до твоих премудростей. Царь Салтан нам войной грозит, вор неведомый яблоки молодильные из сада крадет, Змей Горыныч объявился, девиц красных похищает. Да и братья твои в лета вошли, женить их пора.

Загрустила Василиса. Пошла к старшему брату.

— Брат мой милый, позволь помогу тебе! Спряла я нитки, связала их в веревку да прошептала слова заветные. Кого угодно поймать им сможешь, — и веревку протягивает.