Рихтер от неожиданности вздрогнула и обернулась на голос.

У противоположной стены стояли два кресла со светлой обивкой, между которыми находился журнальный столик, с лежащим на нем колокольчиком. На одном из этих кресел сидела женщина, такая худая, что казалась скелетом, облепленным бледной, даже сероватой кожей. На впалые щеки были нанесены румяна, светлые, почти белые, как в моменты колдовства, глаза, были подведены, и ресницы тоже аккуратно прокрашены. Ее светлые волосы были собраны в высокую прическу, в которую были вплетены жемчужные нити. Она была одета в розовое платье с длинными расклешенными рукавами и юбкой, спадающей до пола. Худую шею украшало жемчужное ожерелье, а когда она протянула руку с длинными ногтями для пожатия, то Рихтер увидела еще и такой же жемчужный браслет на запястье.

― Добрый день, мадам де Камильтон, ― от Рихтер потребовалось усилие, чтобы заставить голос не дрожать.

― Садись, ― предложила хозяйка дома, указывая на соседнее с собой кресло, хотя интонация была больше похожа на приказ. ― Коньяка! ― приказала она дворецкому, который с молчаливым кивком немедленно удалился. Сама де Камильтон наклонилась в сторону Рихтер и испытующе прожгла ее своими светлыми глазами. ― Слушаю.

― Мадам де Камильтон, я являюсь представителем Общемагического Российского университета…

― Хорошо, что не представителем косметической компании! ― перебила ее женщина. ― Это я про тебя знаю. Ближе к делу.

Обычно смутить Рихтер было нелегко, но сейчас она почувствовала себя очень неловко.

― Остров Буян разрушается, ― она постаралась произнести это максимально спокойным голосом. ― И мы точно знаем, что разрушается он посредством магического воздействия.

В дверях появился дворецкий с бутылкой коньяка и двумя бокалами. Под суровым взглядом де Камильтон он поставил их на журнальный столик, наполнил, поставил рядом бутылку и, поклонившись, вышел из комнаты.

Лич взяла один бокал, жестом указывая Рихтер сделать то же самое.

― Думаешь, мне есть дело до вашего острова? ― спросила она, отпивая глоток коричневой жидкости.

― Думаю, что вы можете помочь мне найти личей, которым есть до этого дело.

Де Камильтон хохотнула.

― Прекрасно!

― Вы ведь понимаете, как скакнет магический фон, если Буян будет подконтролен одному магу?

Де Камильтон залпом допила коньяк и задумчиво постучала длинным ногтем по подлокотнику.

― Я много чего понимаю.

Рихтер вопросительно на нее посмотрела, а лич таким же внимательным взглядом пронзила нетронутый коньяк в ее бокале И только, когда завуч ОРУ сделала глоток, соизволила ответить.

― Не только в алкоголизме, если что, ― заметила она. ― Ты ведь не некромант?

― Зельевар, ― озвучила Рихтер свою основную специальность.

― Ну да, вы предпочитаете отравлять организм быстро, а не на протяжении трехсот лет, ― усмехнулась лич. ― В общем, если захочешь посмотреть, что будет через много десятилетий и примкнешь к нашей клоаке, то начнешь разбираться в напитках покрепче.

― Действительность так ужасна? ― без эмоций спросила Рихтер.

Лич усмехнулась, добавляя себе в бокал еще коньяка.

― Не всегда, ― ответила она. ― Скорее, ты просто заспиртовываешь свои истлевшие органы, чтобы продлить их существование… так, о чем мы?

― О том, что вы много знаете, ― напомнила Рихтер.

Пить коньяк без закуски ей не нравилось. Может быть, после трехсот лет практики ты достигаешь мастерства в этом деле, но ей до этого было еще далеко. Так что напиток она буквально цедила, боясь опьянения.

― Много, ― повторила де Камильтон.

― Вы встречаетесь с другими личами? ― спросила Рихтер.

Она себя чувствовала интервьюером, у которого был не самый сговорчивый собеседник.

Де Камильтон сняла с руки браслет и начала задумчиво перебирать жемчужины.

― Бывает, ― кивнула она. ― Нас не так много, нужно же периодически уточнять, кто стал новым членом нашего сборища, а кто истлел к чертовой матери.

― И часто?..

― Умирают? ― перебила ее де Камильтон. ― Периодически. Но это либо вообще древние развалины, либо придурки, которые не смогли справиться с магией. Приостановили смерть лет на двадцать и сразу все личи!

Может быть, коньяк на таких магов как де Камильтон и действовал слабее, но речи у нее стали более вольными.

― Я хотела спросить, часто ли вы собираетесь, ― уточнила Рихтер.

― Ах это, ― лич плеснула себе еще коньяка и в упор уставилась на завуча. Та под тяжелым взглядом залпом допила остатки напитка и приложила к носу тыльную сторону ладони. Горло обожгло так, что даже на глазах выступили слезы.

Лич тоже это заметила, потому что подняла откуда-то с пола большой колокольчик и несколько раз громко позвонила.

В дверях спустя пару минут появился дворецкий.

― Принеси закуски! ― приказала она. ― Фрукты, сыр, ― дождавшись пока он уйдет, она снова взглянула на Рихтер. ― Раз в несколько лет собираемся, ― ответила она. ― Иногда реже, иногда чаще. Зависит от того, захочет кто-то видеть у себя сборище или нет.

Она, судя по всему, этого категорически не хотела, но, глядя на великолепную, идеально убранную обстановку, Рихтер не могла в глубине души с ней не согласиться. Может быть, конечно, у личей все вечеринки происходят по строжайшим правилам, все ходят в стерильных костюмах и нисколько не мусорят, но верилось в это с трудом. Они хоть и обладающие магией, древние, опытные, очень умные, но все-таки люди.

― И когда последний раз?

― Года четыре назад, или пять, ― сказала Рихтер. ― В Румынии. У этих… братьев… не помню, как их зовут…

Рихтер вздрогнула. Может быть, в Румынии были еще личи, но насколько она могла судить, это были Тома и Тамаш, к которым сейчас отправился Кольцов.

― И у вас не заходил разговор о…

― Вселенском контроле? ― усмехнулась де Камильтон, снова прикладываясь к коньяку.

Подоспевший дворецкий тем временем поставил на столик блюдо с нарезанными фруктами и уложенными там же сухофруктами. Рядом он также поставил блюдце с дольками шоколада, после чего снова вышел из гостиной.

― Нет, разговоры велись только о том, как мы поддерживаем форму, ― фыркнула де Камильтон. ― Все сводится к попыткам выведать чужие секреты.

― И сколько вас таких? ― спросила Рихтер. ― Желающих выведать чужие секреты?

― Штук двадцать, ― пожала плечами де Камильтон, подливая ей коньяк. ― Плюс/минус. Кто-то принципиально игнорирует подобные сборища, поэтому точно сказать не могу.

― И никто не говорил, что ему не нравится жить в тени, что хочет, чтобы его имя гремело?

― Милочка, в какой тени?! ― театрально вскинула брови де Камильтон. ― Посмотри, сколько тут света!

Рихтер сконфуженно отпила коньяка.

― На самом деле… ― задумчиво протянула де Камильтон. ― Разве что Рикерту славы всегда было мало.

― Какому Рикерту? ― насторожилась Рихтер.

― Да один из наших, ― пожала плечами де Камильтон. ― Часто жаловался, что про нас только некроманты знают, ― она хитро прищурилась, отпивая из бокала. ― Надо будет сказать ему при случае, что мы и зельеварам интересны.

― И что Рикерт? ― нетерпеливо переспросила завуч ОРУ.

― Да ничего! ― огрызнулась де Камильтон. ― Сказала же ― не рассказываем мы секреты. О погоде беседуем, больных суставах и лекарствах! Мы такие же старики, как и во все века!

Рихтер чуть отпрянула. Де Камильтон категорически не производила впечатление старухи, и если не держать в голове ее возраст, то никогда бы она не сказала, что перед ней женщина, которой несколько веков.

― А как его можно найти? ― взяв кусочек груши, спросила Рихтер.

― Стать личем и дождаться очередной встречи.

Рихтер отпила еще коньяка. А вообще от этой лукавой улыбки ей захотелось швырнуть бокал в стену. Или в голову де Камильтон.

― Расскажите хоть про него, ― попросила Рихтер. ― В интернете посмотрю…

Наверное, ее голос прозвучал совсем безнадежно, потому что де Камильтон хохотнула, выпивая еще коньяка.