Джек подбежал к нему и принялся заглядывать во все карманы.

– Где твой ингалятор? Тони, где он?

Окружающий мир вернулся и обрушился на них всей своей реальностью.

– Остался в комнате, – прошипел Тони. Он оттянул воротник рубашки и закрыл глаза, запрокинув голову назад. Паника стремительно овладевала Джеком. Лишь однажды, очень давно, ему довелось быть свидетелем особенно тяжелого приступа астмы друга, но то всепоглощающее чувство беспомощности он так и не смог забыть.

Мозг Джека закипал, выполняя сразу несколько операций: рассчитать расстояние обратно до комнаты, до ближайшей аптеки, которая находилась в другой стороне, оценить время, требуемое для спринта туда и обратно. Успеет – не успеет… Может, спросить у кого-нибудь из прохожих?

Она появилась внезапно, Джек даже засомневался в осязаемости чудесного видения. Но вот окружающие расходятся и уступают дорогу, а значит Грэйс и правда бежит к ним через парк. Какие длинные у неё волосы, как красиво они развеваются на ветру.

Джек будто впервые смотрел на неё, на мгновение он даже забыл о Тони и перестал слышать свистящие звуки его затруднённого дыхания. Невероятно всё-таки, что у Грэйс длинные волосы. Раньше Джек не придавал им значения, как не замечал её носа, щиколоток или локтей. Кто в здравом уме станет обращать внимание на наличие локтей?

Грэйс стремительно преодолела мост и, оттолкнув Джека в сторону, опустилась на колени рядом с Тони. Привычным движением она потрясла в руке ингалятор, засунула отверстие в приоткрытый рот друга и пару раз нажала на кнопку сверху. Тони сделал глубокий вздох и медленно открыл глаза.

– Привет, Грэйс. У тебя, как всегда, есть запасной ингалятор для меня?

Она улыбнулась и потрепала его увлажнившиеся от пота волосы. После Грэйс вернулась к Джеку и ещё раз – теперь уже совершенно безосновательно – толкнула его.

– Ты сердишься на меня? – промямлил Джек, но она подняла руку, приказывая молчать.

– Я встретила возле столовой Джереми Сонора, и он рассказал мне, как вы с Тони бежали в сторону моста.

Джек опешил.

– Ты не поверишь, что тут случилось, ты ведь знаешь Самиру…

Грэйс затрясла головой, напоминая о необходимости молчать. Только сейчас Джек заметил, что она запыхалась, выбилась из сил и, очевидно, плакала.

– Скажи мне, Джек, что могло произойти такого, что ты позволил Тони бежать?

– Я не позволял, я гнался за ним и пытался остановить! Когда ты узнаешь причину всего этого…

Он и думать забыл про Самиру, а теперь, оглядываясь по сторонам, обнаружил, что она исчезла. Вернее, ушла. Джек надеялся, что Самира всё-таки ушла, а не исчезла в буквальном смысле.

– Ты вчера торопился и забыл у меня свои носки, – Грэйс вложила в его руку чёрный комок и с силой сжала пальцы.

Суета последнего часа сместила события прошлого вечера на дальний план, а теперь их отголосок до боли зазвенел в его ушах.

– Я не торопился, – ответил Джек, засунув носки в карман.

– Ты перевернул торшер, – жёстко напомнила Грэйс.

– Просто я неловкий.

Грэйс смотрела на него снизу вверх с неожиданным и неуместным интересом. Она смотрела не так, как раньше, и эта неуловимая, заметная лишь ему перемена напугала Джека до смерти.

– Странно немного, – Грэйс закусила губу, – я вроде бы и не ожидала ничего другого, но ты всё равно вывел меня из равновесия.

Она снова легко толкнула его в живот.

– Прости меня? – попросил Джек, поймав её руку.

Грэйс не без труда высвободила запястье и отошла.

– Конечно.

– Мы ведь можем и дальше быть друзьями?

– Разумеется. Я буду и дальше по первому зову прибегать к тебе, чтобы погладить по голове. Давай отведём Тони назад.

Обратный путь показался Джеку бесконечным. Он почти не спал две ночи, и именно сейчас, в очевидно критический и неподходящий момент, усталость с яростью обрушилась на него. Безуспешно игнорируя тупую боль в висках, Джек то и дело украдкой посматривал на Грэйс. Это ведь та самая девушка, с которой он дружит почти двенадцать лет: милая и застенчивая, с голубыми глазами и смешными веснушками. Грэйс никогда не занималась украшением своей внешности, разве что пыталась прикрывать волосами торчащие уши на некоторых торжественных мероприятиях. Не слишком успешно, по правде говоря.

Это платье вчерашнее во всём виновато. И колени. Женские колени следовало бы признать оружием массового поражения. А теперь ещё и волосы эти. Длинные, волнистые. Невзрачно русые, но с золотистыми бликами, когда падают солнечные лучи. И развеваются.

– Интересно, Самира теперь тоже исчезла навсегда? – пробормотал Джек отрешённо.

– Она вернётся, – уверенно ответил Тони.

Я часто думаю: а что было бы, если… Все истории о путешествиях во времени наглядно показывают, что в прошлом лучше ничего не менять. Но наверняка каждый человек хотя бы раз в жизни мечтал вернуться по шкале времени на пару делений назад и исправить некоторые ошибки.

Конечно, можно сделать только хуже. Даже не так – вероятность того, что станет хуже, очень велика. И всё же гораздо проще фантазировать о путешествиях во времени, чем попытаться осознать настоящее и повлиять на сценарий будущего.

Вот я продолжаю бездействовать и всё думаю: что было бы, если бы…

Дневник рассказчика

«Она вернётся». Эту фразу Тони часто повторял в последующие дни. Иногда это происходило неожиданно, например, во время уборки комнаты или на ужине в присутствии посторонних. Тони произносил эти слова, когда отправлялся на лекции к профессору Маршаллу, на которых Самира перестала появляться. И когда возвращался с них, погружённый в извилистые переплетения мира европейской литературы, – разочарованный, но пока не потерявший надежду.

Появление Самиры всколыхнуло тяжёлый и давно улёгшийся пласт. Джек ещё не знал, какие события это может повлечь за собой, но втихаря радовался, что возникла новая тема для разговоров: универсальная и не касающаяся щекотливых происшествий.

Пока Джек красочно описывал приключение на мосту, Грэйс слушала спокойно, без разинутого рта. Она только назвала Самиру своеобразной.

– Своеобразная? – удивился Джек. – После всего, что я рассказал, ты выбираешь именно такое определение?

Грэйс поставила музыку в новом плеере на паузу и даже вытащила из уха один беспроводной наушник – добрый знак.

– Однажды она несколько часов сидела рядом со мной в библиотеке с третьим томом высшей математики, но так ни разу и не перелистнула страницу.

– Может быть, она умеет читать сквозь страницы? – предположил Джек.

– Возможно, но я не думаю, что это удобно, – ответила Грэйс.

Расслышав в её голосе шутливые нотки, Джек переспросил на всякий случай:

– Ты ведь веришь в то, что я рассказал?

– А ты верил в историю Тони все эти годы?

Джек никогда не размышлял над рассказом друга обстоятельно – просто позволил этой информации присутствовать в памяти. Он не считал Тони странным и искренне поддерживал его, умудряясь при этом сохранять нейтральную позицию. Джек надеялся, что всё когда-нибудь разрешится само собой и без сильного ущерба; возможно, время наконец пришло, только по поводу масштаба ущерба он пока сомневался.

– Если честно, нет. Я был уверен, что всему существует логическое объяснение. Часть меня думает так до сих пор.

Джек помолчал несколько секунд и спросил несмело:

– А ты?

– Я всегда чувствовала, что никого логического объяснения нет, что с Тони случилось самое настоящее чудо, и что у этой истории обязательно будет продолжение, – упрямо ответила Грэйс. Затем добавила с вызовом: – Она вернётся.

***

Она вернулась неожиданно.

После ночного дежурства в больнице Джек мечтал добраться до своей маленькой квартиры, упасть на кровать и проспать до полудня. Его последним пациентом стал парень, который, не рассчитав силы, слишком много выпил на вечеринке и по пути домой расшиб себе голову о рекламный щит. Обошлось без сотрясения, зато пока Джек обрабатывал рану, пациент опорожнил содержимое желудка прямо на его халат. Горячая вода и литр жидкого мыла помогли избавиться от запаха, но настроения принимать гостей у Джека не было.