Приятель, ты что ревнуешь? Ты приревновал Гермиону Грейнджер?! Этого только не хватало! Она же подруга! Просто подруга, ну красивая и что? И жена лучшего друга! Слава Мерлину, бывшая… Твою ж мать!

Будучи мужчиной Гарри понимал, каким лакомым кусочком она является, своеобразным вызовом для тех, кому не интересны лёгкие победы. Он видел какие похотливые взгляды на неё бросают, когда она стучит своими шпильками в коридорах или выступает с презентациями на заседаниях. Он откровенно не понимал, почему она до сих пор одна, ведь с момента развода прошло уже несколько лет. Хотя нет… понимал… Эта мелкая девчонка была сгустком такой мощной силы и феноменального ума, что не каждый смог бы вынести подобный торнадо. Она умела смотреть так, будто ты ничтожество, будь ты хоть на три головы выше, она владела боевой магией на уровне среднего аврора и знала столько, что любой чувствовал себя на её фоне идиотом. А еще она была доброй, преданной и самоотверженной. Она была лучшим человеком из всех, которых когда-либо знал Гарри… И он собственноручно найдёт и задушит того гада, кто пишет ей эти мерзкие письма!

********************

На следующий день Гермиона получила записку, которая вернула в прежнее русло восстановившийся мир.

«Твой обожаемый Джеймс цел, невредим и свободен. И я очень не хочу становиться флоббер-червём. Пообедаем?»

Чего у Гарри было не отнять, так этого своеобразного обаяния, которое действовало на Гермиону обезоруживающе. Не могла она долго сердиться на него ещё со времен Хогвартса. Этот зеленоглазый одиннадцатилетний мальчишка много лет назад проник в её сердце и занял там особую нишу, которая никогда не будет принадлежать никому другому. Гермиона мечтательно улыбалась пока рука выводила «да» на ответной записке.

========== Глава 13. Осознание ==========

Гарри задумчиво вертел в руках приглашение на свадьбу лучшего друга. Две недели, всего две недели оставалось до знаменательного события. Молодой человек был рад за Рона, но на мероприятие идти не хотелось. Ведь там будет Джинни. Не то, чтобы она сильно волновала его, но перспектива встретиться и вести светскую беседу не радовали. Если верить слухам, у неё развалился уже второй брак и она снова была свободна. Зная бывшую невесту, Гарри предполагал, что той может прийти в голову наладить отношения. Начнёт со своих обычных манипуляций, притворится раскаявшейся, потом будет трещать какой он великолепный и как она скучала все эти годы, затем её рука нечаянно окажется на его бедре под столом… Эти дешёвые приемы всегда были при ней, только тогда, будучи молодым восемнадцатилетним неопытным мальчишкой он заглотил этот крючок практически без наживки. Портить Рону свадьбу скандалом не хотелось, но и притворно улыбаться тоже. Он уже давно перестал винить её в чем-либо, так как понимал, что тот поступок спас его от несчастливого брака. Но осадок остался.

— Можно войти, сэр? — в дверном проёме показалось красивое лицо девушки.

— Да, Пейдж, слушаю тебя.

— Отчет по последнему делу, сэр, — она грациозно подошла к столу, протягивая ему папку.

Между ними определённо была «химия». Красивая высокая блондинка приглянулась ему сразу, как только он приступил к своим обязанностям. Да и Пейдж, судя по призывным взглядам была не против закрутить служебный роман. Но мысли о Гермионе как-то сместили Гарри с подобной траектории, да и идею спать со своей подчиненной он счёл не самой лучшей. Но сейчас, наблюдая, как она бесцеремонно садится на его стол, Гарри почему-то отмёл в сторону моральные принципы и опустил руку на её бедро. Она же, недолго думая, наклонилась и поцеловала его в губы.

Гарри Джеймс Поттер, какого лешего ты творишь!

Он хоть и не ответил, но улыбнулся, и рука поползла выше по стройной девичьей ножке.

— Пейдж, — неожиданно для самого себя произнес он, — я хочу, чтобы ты пошла со мной на свадьбу к другу. Ты свободна 30 августа?

— Для вас я всегда свободна, сэр, — кокетливо произнесла она, раздвигая ноги, обтянутые плотными лосинами.

Гарри чувствовал давление внизу живота. Он не был с женщиной с самого своего приезда, чёрт побери! Почему бы не воспользоваться приглашением и не сбросить напряжение… Пейдж привлекательна… Очень… Он скользил по ней взглядом ленивого хищника, неспешно принимая решение… Что он хотел на самом деле? Пейдж? Секса? Или выбросить из своей головы извращённые мысли о Гермионе Грейнджер?

Гарри не знал, что в этот момент объект его фантазий непроизвольно замер у приоткрытой двери. Получив письмо от Рона, Гермиона сразу направилась к другу, ведь понимала, что тот тоже будет приглашен. Так почему бы не пойти вместе? Её воодушевление оборвали звуки голосов, и она внезапно остановилась, хотя никогда раньше не занималась подслушиванием. Что-то заставило её замереть и затаить дыхание.

«Пейдж, я хочу, чтобы ты пошла со мной на свадьбу к другу. Ты свободна 30 августа?» Это звучит словно удар в солнечное сплетение, отчего неожиданно на глаза наворачиваются слёзы.

«Для вас я всегда свободна, сэр».

Гермиона не хочет этого слышать, она машинально обхватывает голову руками, затыкая уши и, резко развернувшись, бросается прочь. Бежать… быстрее… от этого проклятого кабинета и его обладателя… Слава Мерлину, лифт останавливается, едва она успевает приблизиться к нему, и Гермиона, заскакивая внутрь, нажимает первую попавшуюся кнопку.

Какого лешего она снова задержалась на работе?! Домой, ей срочно нужно домой! Не смей плакать, дура!

Опытный слух аврора способен уловить даже еле различимые звуки. Гарри уже подумывал над тем, чтобы наложить «Коллопортус» и поддаться греху прелюбодеяния, но этот звук отвлёк его. Зудящий звук, похожий на приглушенный стук знакомых каблуков. И, хотя время было позднее, а большая часть Министерских работников уже разошлась по домам, как раз их обладательница имела привычку засиживаться дольше остальных. Он резко встал, убирая руку с бедра Пейдж, и быстрым шагом направился к двери. Никого. Странно… Коридор был абсолютно пуст, но сомнение маленьким противным червяком сверлило его мозг. Романтический момент оказался напрочь загублен.

— Пейдж, спасибо за отчёт. Можешь идти, — отчеканил он, показывая, что сейчас игру продолжать не намерен.

Блондинка спрыгнула со стола и, направившись к выходу, произнесла.

— Я впишу вас в свой ежедневник на 30 августа, сэр.

Гарри кивнул. Ему было безразлично, язвит она или нет. Странный звук не давал ему покоя.

********************

Гермиона рыдала, заливая ручьями слёз свою подушку и даже не старалась сдерживать всхлипы, рвущиеся из груди. Она последний раз была в таком состоянии, когда исчез Гарри. Исчез не попрощавшись, выкинув её из своей жизни. Тогда она не понимала почему это было так больно, словно огромный хищный зверь когтями разрывал её сердце. Не понимала, почему её перестала радовать победа, отличные оценки, собственная свадьба. Не понимала, почему после его отъезда она превратилась в бледную тень себя самой.

Теперь же шестеренки в её голове встали в нужном направлении, и она осознала, насколько простым является данное уравнение. Она ЛЮБИЛА Гарри! Любила так, как не любила даже саму себя, родителей и бывшего мужа. Эта любовь проросла в ней так глубоко, что была неотделима от неё. Неверное, если бы не Гарри, не существовало бы настоящей Гермионы Грейнджер. Она не знала, когда это началось. На каком курсе дружеская привязанность превратилась в это волшебное сильнейшее чувство. Она помнила, как переживала за него, как сердце разрывалось каждый раз, когда он влипал в новые неприятности, как понимала с полуслова, полувзгляда, как обнимала, желая прикоснуться… Её чувство не было страстным, в нём не было ни грамма похоти. Она любила его чисто и самоотверженно, наверное, частично так мать любит своё дитя, ничего не ожидая взамен. По её венам будто растекалась нежность, которой хотелось укутать этого потерянного мальчишку.

Тогда, в силу юности и неопытности, Гермиона списывала всё это на дружбу. Ведь любовь описывалась в книгах совершенно по-другому, а она привыкла доверять бумажным страницам. Её тело не трепетало при виде Гарри, ноги не подкашивались, и голова была ясной. Ничего из того, о чём твердили сокурсницы, описывая настоящее чувство. Только они говорили о страсти. А она именно ЛЮБИЛА. Настолько глубоко, что её любовь выходила за уровень тел. Она любила в нём человека, видя в отражении бездонных зелёных глаз его душу.