Требовался иной подход.

И он, к счастью, нашелся! «Скрытность»!

Навык начинал работать только если я не находился в бою и меня никто не видел. Пригнувшись в позу коварного ниндзи, я неспешно полз вперед до ближайшей пещеры с гоблинским населением, стараясь ступать вдоль стеночки. Рано или поздно кто-то из местных меня замечал, издавая тревожный вопль, после чего действие навыка прекращалось. Я совершал рывок к наибольшему скоплению встающих и озирающихся целей, резал им правду-матку топором, а затем предпринимал попытку к бегству, эффект которой зависел от того, сколько зеленых засранцев кинутся в погоню. Мало? Убить! Много? Удрать!

А затем повторить. Раз за разом.

Тактика приносила свои плоды, позволяя мне в скрытности оценивать потенциал гоблинских лежек, либо проверять пути отхода на предмет засад. Сам навык рос бурными темпами, позволяя мне невидимой тенью скользить вдоль стенок все лучше и лучше. Добив за пару дней навык до 30, я совершенно обнаглел, начав устраивать глубокие рейды внутрь территории зеленокожих. Не боевые, а разведывательные — наткнувшись в паре мест на бесхозные сундуки, содержащие куда большее число грибов, камушков и травок, я испытал острый приступ насквозь русского чувства «Халява! Взять-взять!».

Авантюризм вышел мне боком. Первый встреченный в пещере гоблинский шаман в мгновение ока спалил мою маскировку, но, остался на месте, посередине собственного племени, молча танцуя на одном месте. Пока я щелкал клювом и водил жалом, недоумевая, что произошло, мерзкий коротышка, увешанный костями и крысиными хвостами, накидал на меня штук пять проклятий. Слабых, но очень долгоиграющих. Ко входу я бежал со всех ног, почесываясь как сумасшедший, страдая лютой зубной болью, отмахиваясь от выпадающих волос и… ну, можно сказать, удобряя за собой тропу… по которой бежало набранное по дороге стадо из нескольких сотен агрессивно и азартно орущих коротышек, часть из которых крайне насмешливо мне вслед улюлюкала.

Гадство.

Месть моя будет страшна.

С утра я грустно сидел на приступке, прихлебывая горячий целебный отвар. Одним из проклятий, что на меня навесил слишком зоркий шаман, оказалось суточное нарушение работы вестибулярного аппарата, едва заметное вчера на фоне всего прочего, но замечательно заработавшее, когда я поднялся с койки утром. Получился такой вот незапланированный выходной, который я не особо знал, куда девать, а посему посвятил его лени и размышлениям.

Вот мимо идёт местная жительница, самая натуральная валькирия, лет около сорока. Она статна, могуча, бедра ходят, натягивая далеко не тонкую ткань так, что за одежду начинаешь опасаться. Немалая такая женщина, бюст мощный, косы соломенного цвета до самой попы и в мою руку толщиной. Несет она корзину, полную жирной крупной рыбы, весом как бы не с полсотни кило, но вот вообще без напряжения. Колоритненько.

Но.

Благословение и проклятие этого мира — то, что он исекайщина. Эта японская штука сквозит тут во всем и везде так, что временами просто теряешься, ощущая, что вокруг творится какой-то бред! И вот эта женщина с корзиной рыбы провоцирует меня на очередной из таких приступов.

Вот она идёт, временами белозубо улыбаясь по сторонам, кивая, а то и горланя что-то бодрое и залихватское своим наиболее близким знакомым. Даже мне кивнула вот, с большой такой улыбкой. И ей отвечают! Вон бородатый жгучий брюнет, заросший пружинным волосом так, что его легко можно спутать с зверем, кивает этой женщине, вот стайка ребятни от трех до шести лет делает крюк, чтобы не попасться под её размашистый шаг, но ручками машут, ржут… вон еще люди. И лица у всех (кроме мужика) приятные, правильные, симметричные. Позитивные.

Это блин приморская деревня во льдах рядом с вулканами! Откуда здесь столько довольных жизнью рож?! В Тантруме и Хаис-Лумпуре было тоже самое! Везде светлые лица, расслабленные, улыбчивые. Вот это я и называю исекайщиной. Не бывает такого. Возможно, я ошибаюсь, всё-таки в этом мире буквально каждый разумный имеет Систему и не представляет себе жизни без нее. Она настолько естественна, что моему титулу верят все и везде, несмотря на то что Датарис — как бы верховная блондинка этого мира. Богиня то есть.

Ну ладно, пусть обработанные напильником штампы, но хоть какая-то логика должна быть? Вот молодой парень вышел из своей покосившейся избушки, явно только проснулся. Лицо румяное, помятое и довольное настолько, что рука сама ищет кирпич, чтобы стереть с него улыбку. Чему ты блин улыбаешься? Ты норвегообразный чукча на краю мира, у которого только мед, эль, работа, рыба… каждый день!? Чего ты такой счастливый?!

Позитив этого мира действовал мне на нервы. Тела монстров-кроликов, лежащие несколько секунд перед своим растворением в небытие, куски кроличьего мяса без жилок, костей и требухи? Нормально. Скорпионы с ядом, действующим моментально, но всего несколько секунд? Пойдет. Но вот этот ничем не оправданный позитив местных жителей продирал меня морозом по хребту! Вон мужик стоит за грубо сколоченным прилавком, продает грибы. Мои грибы, между прочим. Чему он, мать мужикову, улыбается?! С какого бодуна у него в это утро такое охренительно хорошее настроение?

С грустью вспоминаю того перекошенного парня из подворотни в Тантруме, у которого покупал умение «Скрытности». Вот он был скрюченным, с подозрительно бегающими глазами, хмурым, недоверчивым, деньги пересчитывал, назад оглядывался — ну свой же человек! Таких в Саратове целая маршрутка с водителем, включая первоклашек! В смысле — каждая!

Вспомнил, полегчало. Не всё мне в этом мире понятно, но и ладно. Зато пища и питье тут просто великолепного качества, ну и секс есть, если поискать. А что еще для счастья надо? Много денег. Вот и будем в этом направлении двигаться, так как много денег нам может принести волшебник со своими заклинаниями массового поражения, а моего самым мерзким способом украли!

«Ииии…!!» — усиливающийся женский визг отвлек меня от набирающего внутри силу негодования.

На пятачок посреди деревни, который лишь человек с очень богатым воображением мог бы назвать площадью, ворвалась фигурка, с ног до головы закутанная в белое. Далее произошло сразу два события — от ворот раздался короткий скулеж убитого стражником по хребту волка (почему-то мне сразу именно так представилось), а бежавшая фигурка (девушка, определенно) наступила на край своего же длинного одеяния, падая лицом вниз, от чего и переставая визжать. Самое интересное случилось дальше — то ли в виду падения, то ли из-за непрочности материала, но тело носительницы робы смогло преодолеть сопротивление ткани, но не собственной инерции. Проще говоря, падающая девушка с громким треском разрывающейся ткани… покинула свою робу, проскользнув по снегу дальше почти безо всего.

Я, как и все мужчины вокруг, что были старше шести лет, тут же выпучил очи на бесплатное зрелище. А оно было потрясающим.

Белоснежная ровная кожа сверхъестественной чистоты, высокая пышная грудь, широкие бедра, высокая попа… это всё было одето лишь в некие достаточно скромные кусочки ткани, которые в моём пораженном мозгу почему-то заассоциировались с «батистом». Лежащая ниц девушка была настоящем полем битвы двух понятий — «прекрасная» и «апппетитная». Я сглотнул тяжелый комок, подавив сильнейшее желание облизнуться.

Девушка неуверенно, но быстро поднялась, вертя головой в поисках опасности. Тяжелые золотые волосы, огромные зеленые глаза, курносый носик, круглое умильное личико, полусползшее нижнее белье… Вышедший из дому здоровяк, что с наслаждением зевал до начала этого шоу, пустил носом могучую струю крови, а затем свалился назад в дверной проем, оставляя свои ноги торчать снаружи.

И он был далеко не одинок. Носовое кровотечение уже случилось с еще парочкой местных викингов, а также с одним худым подростком, тащившим куда-то бадью. Сейчас он и лежал, слегка этой бадьей прикрытый.

Хех, слабаки! Они многое… очень многое потеряли!