— Поскольку телеграмма была от букмекера, особого проку для нас от нее не было, и я положила ее в ящик письменного стола в комнате дяди Эндрю. На следующий день я постаралась раздобыть это письмо и вскрыла его.

Она замолчала, и взглянула на Кемпиона юным бесстрашным взором.

— Я сделала это не из любопытства, — сказала она, — я не держала письмо над паром или что-то в этом роде — просто взяла и распечатала. Видите ли, я решила, что если чек был на небольшую сумму, дядя мог отнестись к письму небрежно, а это могло привести к ссоре с тетей Каролиной. А если сумма оказалась бы большой, он, как я подумала, смог бы узнать из газет о своем выигрыше, и тогда ему было бы плевать на любую ссору. Сумма, указанная в чеке, удивила меня. Она составляла без малого семьсот пятьдесят фунтов. Я положила чек в ящик стола вместе с телеграммой и почувствовала облегчение, потому что теперь я была почему-то совершенно уверена, что дядя вернется, и, возможно, в этот же день. Однако днем случилось одно дурацкое происшествие, которое меня немного напугало, уж и не знаю, почему. Пришел часовщик, чтобы осмотреть дедушкины часы, которые немного отставали. И тут оказалось, что груз от часов пропал.

Во взгляде, брошенном ею на молодого человека, сквозило сомнение.

— Мне кажется, все эти мелочи кажутся самыми обычными.

Кемпион, откинувшись в кресле, серьезно посмотрел на нее сквозь очки.

— Нет, — сказал он. — Все это не просто мелочи, я совершенно не согласен с вами. Произошла довольно странная вещь. Вы ведь искали груз, правда? Всех о нем расспрашивали?

— Да, конечно. Мы все обыскали. Но нигде не нашли и следа от него, а ведь такие предметы, как вы знаете, нечасто теряются.

Кемпион кивнул.

— Это очень интересно, — сказал он. — И когда же вы решили обратиться за помощью к кому-нибудь на стороне?

— Вчера, — сказала она. — Я прождала всю ночь с понедельника на вторник, потом весь вторник и все вчерашнее утро, и мне становилось все тревожнее и тревожнее. Я пошла к тете Каролине, но ее решение по поводу обращения в полицию было твердым. В конце концов я убедила ее довериться Маркусу. Он, конечно, ужасно важничал, но в конце концов рассказал мне о вас, и вот я здесь.

— Ох, уж этот Маркус, — сказал Кемпион. — Как же он оказался замешанным в таком деле? Ведь он еще недостаточно опытен, чтобы быть семейным адвокатом, верно?

Девушка улыбнулась.

— Да, я тоже так думаю, — согласилась она, — но вы не должны ему об этом говорить. На самом деле адвокатом тети Каролины является его отец, старый Хью Фезерстоун, но он уже очень стар, поэтому, естественно, основную работу делает за него Маркус.

— Понятно, — сказал Кемпион. — А все-таки, по какой причине вы хотите разыскать дядю Эндрю?

Его неожиданный вопрос слегка смутил девушку, и она ответила на него не сразу.

— Я вовсе не хочу его разыскать, честно говоря, — произнесла она наконец. — То есть это не мое личное желание, ну… вы понимаете, что я хочу сказать. V дяди Эндрю тяжелый характер. Да и всех остальных в этом доме любить трудно, за исключением, может быть, бедной тети Китти и самой тети Каролины, несмотря на ее суровость. Без Эндрю в доме гораздо спокойнее. Но я хочу его найти, потому что боюсь за него. Мне нужно знать, что с ним все в порядке, что ничего страшного не произошло.

— Понимаю, — медленно произнес Кемпион, — я полагаю, вы уже предприняли некоторые шаги — то есть начали самостоятельные поиски? Не попытались ли вы узнать, не вывихнул ли он себе ногу, свалившись в канаву, или не задержался ли он в «Кабане»?

Она посмотрела на него с упреком.

— Ну, конечно, я так и поступила, — сказала она. — Но нигде не обнаружилось ни малейшего следа дяди Эндрю. Я, конечно, делала это достаточно осторожно, потому что, как вы понимаете, в таком месте, как Кембридж, никак нельзя избежать пересудов. Боюсь, вы сочтете за бесцеремонность с моей стороны обращение к вам за помощью, обладая такими ничтожными сведениями. Но… ах… я не знаю… я боюсь…

Кемпион кивнул.

— Вы боитесь, что с ним произошло что-то более серьезное, чем просто несчастный случай, — сказал он и добавил с обезоруживающей откровенностью, — кроме того, вас беспокоит еще кое-что, не правда ли? Теперь, когда с нами нет инспектора, не скажете ли вы мне, кто был тот человек, который произвел на вас такое впечатление?

Девушка вздрогнула и повернулась к нему, на ее щеках горел яркий румянец.

— Вы правы, — сказала она. — Я сказала неправду. Я знаю этого человека. Но он не имеет к этому делу никакого отношения. Пожалуйста, забудьте о нем.

Кемпион некоторое время молчал, глядя прямо перед собой с отсутствующим выражением лица. Потом он посмотрел на нее.

— Возможно, вы и правы, — сказал он. — Но я думаю, что нам не следует что-либо скрывать друг от друга. Я терпеть не могу заниматься чем-либо вслепую.

Она глубоко вздохнула.

— Он не имеет ко всему этому никакого отношения, — повторила она. — Ну, пожалуйста, выбросьте его из головы. Вы хотите мне помочь или нет?

Кемпион встал. Она испугалась, что он обдумывает, как бы повежливее, не обижая ее, отказать в просьбе, но в этот момент в дверях появился Лагг.

— Телеграмма, — сказал он. — Посыльный просил спросить, не будет ли ответа?

Кемпион разорвал оранжевый конверт и вытащил из него узкую полоску бумаги.

— Ну вот, — сказал он, — это телеграмма от Маркуса. Настоящая телеграмма из Кембриджа. Должно быть, стоит кучу денег. Послушайте-ка:

Джойс вскочила на ноги и заглянула через плечо Кемпиона.

— Ужасное событие? — повторила она внезапно охрипшим голосом. — Но что же случилось? Что случилось?

Кемпион повернулся к Лаггу, который, стоя в дверях, наблюдал эту сцену с профессиональным любопытством.

— Ответа не будет, — сказал Кемпион. — Кстати, выйдите-ка на улицу и купите «Комету».

— Последний специальный выпуск этой газеты лежит на кухне, — торжественно провозгласил Лагг, — и, по-моему, я знаю, что вас там может заинтересовать. Я отметил этот параграф.

Через две минуты он вернулся.

— Вот, — сказал он, указывая на небольшую заметку, напечатанную в верхней части первой страницы. Джойс и Кемпион вместе прочли заголовки:

— Будьте добры, притормозите, я здесь выйду. Вот наш дом.

Эти слова были произнесены извиняющимся тоном прямо в ухо Кемпиону, когда его старый «бентли» свернул с лондонского шоссе на дорогу, в конце которой виднелись башни и шпили опустевшего на время каникул Кембриджа. Кемпион послушно сбавил скорость и с любопытством взглянул на большое темное здание на противоположной стороне дороги. С того места, где остановилась машина, можно было видеть большую часть дома сквозь декоративную решетку въездных ворот.