Он сначала побледнел, потом без паузы покраснел, но врать, по всей видимости, был не приучен.

— Сжёг… Пока ты танцевала и лебедь белую изображала, сбегал домой и в печку её. Чтобы не напоминала. А что, не надо было?…

Лебедь белую! Что бы он понимал в восточных танцах! Я эти движения месяца два разучивала.

Иван явно был очень растерян. Надо было этим пользоваться. Я чувствовала себя последней негодяйкой, но иначе я бы застряла на этой планете надолго.

— Иван… Ну что ты наделал… Мне ещё три дня оставалось в этой шкурке походить, и всё, и была бы я твоей навечно… Иван!

— Но ты же сама сказала, что пора заканчивать этот майонез!

— Какой майонез? — озадаченно спросила я.

— Ну, маскарад… — Он сидел на лавке и едва не плакал.

Думай, Василиса, думай. Умных мыслей не приходило ни одной, поэтому я стала говорить чепуху — первую, что в голову приходила.

— Ваня. У тебя один шанс. Я должна вернуться к злому колдуну, отцу моему. Он в обиде, что я умнее и красивее его вышла, вот и заколдовал. Вернусь, покаюсь. Может, простит. Если найдёшь меня — твоё счастье.

Жестоко, потому что Ваня, по всей видимости, уже успел по уши в меня влюбиться. Весь званый ужин не спускал с меня обожающих глаз.

Я вышла на улицу. Иван сделал было попытку вскочить, но я посмотрела на него, и он медленно осел. У терема разгуливали лошади; я села на одну (как же неудобно было это делать в длинном платье!) и, пришпорив её, поскакала в сторону оставленного болота и «Стрелы». Хорошо, хватило ума подглядывать и запоминать дорогу.

Было очень грустно. Я не имела никакого права пользоваться добротой этого человека. Пару раз я даже серьёзно раздумывала повернуть назад и сказать, что я пошутила. Но тут же вспоминала ненавидящие взгляды двух других невест в царском дворце. Одни проблемы от моей мягкости…

Окончились бревенчатые строения, и я остановила лошадь. Нет, я ничего не решила: просто у дороги, неловко прислонившись к ветхому плетню, сидела на корточках девушка и навзрыд плакала. Я спустилась на землю, села на колени рядом с ней и осторожно обняла её за плечи:

— Что с тобой?

Она испуганно посмотрела на меня, сделала попытку отстраниться, а потом снова разрыдалась и, всхлипывая у меня на груди, рассказала, что она давно любит Ивана, младшего царского сына, а тут появилась какая-то лягушка, очаровала его, и он завтра берёт её в жёны… Я вытерпела ещё минуты две, потом сказала:

— Посмотри-ка на меня.

Она, неуверенно улыбнувшись, взглянула на меня. Похожа. И как я сразу не подумала.

— Как тебя зовут?

— Васька. Василиса. Я сирота, он на меня и не посмотрит,— но уже вытирала глаза. Судя по всему, соображала она быстро.

— Отлично,— обрадовалась я.— Даже притворяться особо не придётся: имя то же самое. Слушай меня внимательно и не перебивай. Сейчас мы меняемся одеждой, ты идёшь в терем Ивана и говоришь ему: будь что будет, но ты остаёшься с ним. Только не вздумай спать с ним в первую же ночь! Завтра свадьба.

Девушка, приоткрыв губы и стараясь меня понять, внимательно слушала и кивала головой, пока я пересказывала ей последние события, вплоть до того, что и кто кому сказал. Сообщила легенду про колдуна. Потом мы обменялись одеждой. Девушка была совсем бедной, даже обуви у неё не было, но меня эти мелочи сейчас не заботили. Зато она в моей одежде расцвела, и сапожки рассматривала с особым упоением. Я довезла её до терема, попутно объясняя, как управлять конём, потом ссадила и ускакала в ночь. Дальше уже пусть сама включает фантазию. Напоследок я предупредила её, чтобы остерегалась остальных завтрашних невест и пила поменьше, больше притворялась.

Через час я была у болота. Через полчаса отыскала на дне «Стрелу» и включила аварийное питание и систему оповещения. Через пятнадцать минут отыскала трёх своих лягушат и, прежде чем помочь им раздеться, долго издевательски читала им лекцию о том, что пить нужно меньше, а больше читать книжки, они добрые и разумные, в отличие от некоторых. Один из моих зелёных спутников всё пытался спрыгнуть со стола, очевидно, от стыда.

Потом я запустила корабль на орбиту, чтобы обдумать всё спокойно, и только тогда помогла команде принять нормальный вид. Капитан и кок быстро деформировались в нормальных людей, а вот биолог никак не хотел расставаться с образом лягушонка.

— Василиса,— сквозь зубы сказал капитан.— Похоже, это не Саол. Похоже, это на самом деле лягушка. Похоже, за биологом разворачиваемся обратно. Василиса! Марш на кухню, вари всем кофе, пока я курс меняю! Ни в чём на тебя положиться нельзя!

Вот неблагодарный!

Впрочем, мужчины все такие. Своих ошибок не умеют признавать.