Арни передернулся. Лицо предводителя Бьерберга без маски становилось поистине зловещим. Но слепая ярость уже готова была взять верх над Арни.

  -- А ты... а ты... - выкрикнул он, пыхая и брызгаясь, - а если... если мы вообще ничего не заплатим??! А если ты у нас не денег возьмешь, а...

   И, несмотря на все пинки и тычки Рагнара, Ловкач почти в точности повторил витиеватую фразу, которой на рынке Бьерберга угостил не слишком покойного Бьяртмара Бешеного упрямый дедушка. Слава богам, без ее финальной значимой части, после которой примирение становилось невозможным. Рагнар, догадавшись, куда заворачивает друг, в последний момент огрел его рукояткой секиры по загривку.

   Арни пошатнулся и прикусил язык. В углу его рта показалась капля крови.

  -- Дуйся, - прошептал Рагни, - потом спасибо скажешь.

   Херсир распрямился.

  -- А в этом случае, - вполне официальным тоном сообщил он, - мы заберем монеты вместе с вашими внутренностями, глупый колдун. Как я и обещал вначале. Я, слава Лофту, не в первый раз с умертвиями дерусь, и с бешеными, и с безголовыми, и с лысыми. И не зли херсира, сынок, а то сам возьмешь все то, что хотел предложить, да еще и Трюггви впридачу.

   Услыхав про забытого было Трюггви, Арни выплюнул свою кровь прямо под ноги херсиру, забрызгав его сапоги. Догадавшись, что Ловкач сильно расстроен, Рагнар затолкал его на задний план и взял бразды на себя.

   Рагнар видел, что херсир правит дела железной рукой и с курса не свернет. Он смирился. Торговаться с этим покрытым шрамами пожилым норвежцем, видевшим Двенадцатижильного, когда тот еще был жив, и откуда-то знающим про Ловкача гораздо больше, чем тот хотел бы, - так вот, спорить с этим человеком было так же полезно, как в морозной Гренландии подражать тем веселым кельтам, что не носят под юбками нижнего белья.

  -- Мы согласны, херсир, - сказал Рагнар.

  -- То-то же, - удовлетворенно осклабился тот и протянул руку.

  -- Погоди лапы тянуть, - потомок Лесной Собаки хоть и сдавался, но зубы напоследок показать считал нелишним, - как мы обставим все для твоих барашков? - Рагнар движением головы показал на толпу бьербергцев, в отдалении ожидавших исхода встречи. Там, в лесу, начались подозрительные перебежки: кажется, люди теряли терпение.

  -- Это ты мой народ называешь барашками? - сверкнул глазами херсир. - Впрочем, называй, как хочешь, смотри только, чтобы тебя не услышали. Кстати, я не хочу, чтобы твой плешивый друг начал портить нам игру, коль скоро мы с тобой договоримся. Он какой-то неуживчивый.

  -- Беру это на себя, - твердо сказал Рагнар, - только не называй его плешивым, он этого очень не любит и немного озлобляется.

  -- Ладно, - согласился херсир. - Какие вы, чародеи, нежные, в чело не плюнь. Не то что мы, грубые вояки... Но к делу. Предлагаю такой план: вы даете мне деньги, я объявляю всем, что с божескою и вёльвиной помощью, - он покосился на Герд, усевшуюся подле сосны, скрестив ноги, и делавшую вид, что дремлет, - чарование удалось. Колдунов - то есть вас - покинула их сила, и теперь можно без помех закопать их вместе с умертвиями.

  -- Что-о? - протянул Рагнар.

  -- Дальше всем миром выкапываем яму, вы туда сходите, яму закапываем. Потом будет праздник по случаю победы добра над говном, а ночью вы выкапываетесь и убираетесь подальше. Можете хоть в Квельдульвборг - я не против.

  -- Не пойдет, - сказал Рагнар.

  -- Почему? - удивился херсир.

  -- Да потому, - сказал потомок Лесной Собаки, - что, хотя эти тридцать девять с половиной умертвий действительно мертвые, но мы с Ловкачом - отнюдь. Боюсь, Ловкачу под землей не понравится.

  -- Разве? - удивился херсир. - Так значит, говоришь, вы - живые? Это меняет дело. - Он наморщил лоб, а потом с усилием стал тереть его костяшками пальцев обеих рук.

   Рагнар был в недоумении, он не знал - шутит херсир или издевается. Впрочем, от этого херсира всего можно было ожидать.

   Наконец, херсир оторвал руки от лица и вскинул глаза на Рагнара.

  -- Плохо это, - сказал он. - Такой хороший план был. Теперь придется новый придумывать. А времени-то нет, - он прислушался к шебуршению в лесу. - Герд, нас не подслушивают? - вдруг быстро спросил он.

  -- Пока нет, предводитель, - прошелестела вёльва, не открывая век.

  -- А, - сказал херсир, - хорошо. Но будь начеку.

   Вёльва клюнула носом, то ли соглашаясь, то ли опять засыпая.

  -- Тогда так, - сказал херсир, - мертвяков ваших закопаем, а вас двоих приговорим к сожжению на медленном огне. Дрова будут сырыми, и пока они будут тлеть, все перепьются. Тогда Герд вас отвяжет, и вы сможете спокойно бежать себе в Квельдульвборг.

  -- Не годится, - сказал Рагнар.

  -- Отчего?

  -- Оттого, что, если мертвых воинов закопают, а нас самих свяжут, то какая сила заставит тебя, херсир, сдержать свои обещания и не сжечь нас по-настоящему?

  -- А ты соображаешь, - лукаво улыбнулся херсир, показав на удивленье белые для пожилого человека зубы. - Ну, тогда сам что-нибудь предложи, только не мешкай.

  -- А если мы согласимся показать место, где зарыты сокровища цвергов, и вы за это нас отпустите? - сказал Рагнар. Надежда, конечно, была маленькой, но удочку забросить следовало.

  -- Ха-ха-ха, - херсир засмеялся. - Это ты тем дуралеям пой, они тебе, может, и поверят. Но, слава асам, с дуралеями есть я, а я этого не допущу. У цвергов нет никаких сокровищ, у них только мертвецы. И те давно умерли, хе-хе. Не думай обмануть меня, старого херсира, сынок, все, кто думали, что шибко умнее, плохо кончали - прямо на себя, в предсмертных безобразных судорогах...