"Так, - думал он, следя, как закипает чайник, - надо разобраться с милицией, разобраться с почтой, разобраться с разгильдяями на работе, разобраться с хозяйкой бультерьера - собака должна гулять в специально установленном месте и в наморднике... Дать новое объявление в газету. Пожалуй, все. Делать нужно по порядку..."

  Чайник закипел. Николай кинул в чашку пакетик, налил кипятку и выпил чаю с сахаром вприкуску. Затем он вымыл посуду, вытер со стола и сел работать.

  Проработав около трех часов, Валтасаров оторвался от бумаг и посмотрел на циферблат будильника, стоящего перед ним на столе. Стрелки показывали пять минут одиннадцатого. Николай отложил ручку и отправился в ванную.

  Он принял душ, вытерся насухо, побрил подмышки и совершенно гладкий подбородок, надел свежее белье и рубашку, повязал галстук, протер очки, побрызгался одеколоном и вернулся к работе. В двадцать три тридцать он снова оторвался от бумаг, поднял голову и прислушался. В квартире стояла тишина, нарушаемая только тиканьем будильника. Николай прислушался к звукам, доносившимся со двора. Со двора никаких звуков не доносилось. Он подошел к окну. За окном принялся накрапывать дождь, и капли оставляли косые следы на оконном стекле. Он прошелся по коридору квартиры, заглянул в прихожую, комнату, и зачем-то в санузел. Затем он вернулся на кухню и посмотрел на часы. Стрелки показывали без двадцати семи минут полночь. Николай пожал плечами и засел за работу.

  Он проработал около получаса, когда в дверь позвонили. Николай отложил ручку в сторону, не торопясь поднялся со стула и подошел к входной двери.

  - Кто там? - спросил он.

  С той стороны раздалось молчание: на Колин вопрос никто не ответил. Николай заглянул в глазок. Видно ничего не было: на площадке царила полная темнота - то ли отключили электричество, то ли перегорели лампы дневного света.

  "Безобразие, - подумал Николай, - придется разбираться с РЭУ".

  - Кто там? - еще раз спросил он.

  И тут вдруг ему ответили. Он услышал низкий и хриплый женский голос. Голос сказал:

  - Вы сегодня получили по поводу меня телеграмму. Откройте дверь.

  Николай указательным пальцем поправил очки. Несколько секунд он думал. Потом он посмотрел на часы и холодно сказал:

  - Вы опоздали на тридцать две минуты. Прошу меня не беспокоить. Я занят.

  И дверь не открыл.

  Вместо этого он вернулся на кухню и погрузился в работу. Тем временем дверной звонок разрывался. Николай терпел это минут десять, а потом встал и подошел к двери.

  - Если вы будете ломать мне звонок, - сказал он через дверь, - я вызову милицию.

  В ответ раздался страшный удар в железную дверь, потрясший дом до основания, затем еще и еще. Казалось, дверь сейчас сорвется с петель и упадет, а с нею вместе рухнет стена и перекрытия, но дверь Валтасаров ставил на совесть, проведя подробный маркетинг среди соответствующих фирм и выбрав товар с наилучшим соотношением "цена - качество". Дверь выдержала.

  Рассудив, что разговаривать с распоясавшимися хулиганами бесполезно, Валтасаров подошел к телефонному аппарату и снял трубку. Но тут вспомнил, что с милицией он еще не разобрался, это еще только предстоит. Он с сожалением положил трубку на место. В дверь продолжали ломиться.

  В принципе, можно было попробовать разобраться с бандитами самому, но Коля был принципиально против такого подхода. Каждый должен заниматься своим делом. Разбираться с бандитами должна милиция, а его дело - статистика. Он сел за стол и с головой погрузился в работу.

  Дверь грохотала и звенела еще некоторое время, - на часы Валтасаров не смотрел, - а затем все стихло. Николай поднял голову и прислушался. Во всем доме стояла мертвая тишина. Он поправил очки и обратился к своим документам.

  Он проработал до трех часов ночи, затем удовлетворенно закрыл папку, отложил ее в сторону, пошел в ванную, умылся, тщательно почистил зубы, разделся, повесил одежду в шкаф, поставил будильник на семь часов, лег в постель и мгновенно заснул.

  Проснувшись утром, он встал, умылся, сделал зарядку, оделся, съел скромный завтрак, почистил ботинки, надел пиджак, взял кейс и собрался уходить на работу. Как вдруг в дверь позвонили.

  - Кто там? - подозрительно спросил Валтасаров.

  - Простите, что так рано вас беспокою, - сказал опять же женский голос из-за двери, - но это я, ваша соседка.

  Николай посмотрел в глазок. Да, это действительно была соседка. Она казалась чем-то сильно расстроенной, насколько об этом позволяла судить оптика глазка. Он открыл дверь.

  - Здравствуйте, - сказал он, - я слушаю вас.

  - Простите, что беспокою, - повторила соседка и неожиданно заплакала.

  - В чем дело? - сказал Валтасаров.

  - Сын у меня умер... - прошептала женщина, пряча лицо в ладони.

  Сына Коля знал хорошо. Это был молодой здоровенный парень, лет двадцати, пловец, студент Института Физкультуры.

  - Да? - удивленно произнес Валтасаров, - примите мои соболезнования. Когда это случилось?

  - Ночью... Полпервого ночи... Врач сказал - обширный инфаркт... Да ведь он никогда ничем не болел! - тут соседка неожиданно и без предупреждения перешла на крик, звонкий и отчаянный, и крик этот немедленно был подхвачен трубой мусоропровода, в которую наверху как раз в этот момент швырнули что-то явно очень нехорошее, потому что труба завизжала и загрохотала так, будто по ней сопротивляющуюся душу грешника погнали в ад, - вряд ли, конечно, душу сына соседки, так как, насколько Коля помнил, тот не был особенно ни в чем замечен... - Его в Олимпийскую сборную включать хотели! Погулял с Кешей, вернулся и умер!!!