– Пёсика?

– Да, – Пит почесал макушку, – назвал Жульеном. И не бойся его – он, может быть, и здоровый, но своих не трогает.

– Утешил, – хмыкнул Эрик, – не думаю, что я для него свой.

Внутри небольшого дома, так же как и снаружи, чувствовался неудержимый нрав и нечистоплотный характер друга – в углу свисала прозрачная паутинка, а на столе длинным рядом скопились грязные чашки, видимо, ожидающие своего часа, когда их хозяин наконец помоет. На диване и на полу были разбросаны разные журналы, прочитать которые так не терпелось Эрику. На одном из них красовалась изумрудная надпись: «МАНДЕРИУС И ТРИДЦАТЬ С НИМ НЕСЧАСТИЙ».

– Я думал, все любят Мандериуса, – задумчиво протянул Эрик, вглядываясь в рычащую темноту под журнальным столиком Питера.

– Конечно, любят. Здесь нет ни слова о чужой судьбе. Только про Мандериуса. С ним всегда происходили плохие события, вот автор этого журнала нам немного и рассказал о его жизни.

– А мне можно почитать?

– Конечно, что за вопрос?

Питер протянул журнал Эрику и ушёл на кухню. Вслед за ним, роняя маленький стол и поджимая под себя короткий дугообразный хвост, рванул рыжий косматый пёс, не просто огромных размеров, а исполинских. Эрик ещё долго гадал, как пёс столь колоссальной величины смог поместиться под столь махоньким столиком. Ко всему прочему, Эрик так и не смог до конца разобрать породу необычного любимца друга. Жульен походил на сенбернара, скрещенного с чау-чау.

В кухне раздалось громогласное требовательное рычание и непонятные булькающие звуки – Эрик пришёл к выводу, что собака принялась за еду. Почти сразу за бульканьем послышалось, как включилась вода, а затем раздалось звонкое дребезжание чашек – Питер всё же решил их помыть. Открыв «МАНДЕРИУС И ТРИДЦАТЬ С НИМ НЕСЧАСТИЙ», Эрик начал изучать статью. Действительно, жизнь великого м-ра Джоува Мандериуса не была на вкус сладкой и вкусной, как мёд. Скорее наоборот. В сорок тысяч лет (Эрик несколько раз перечитал указанные цифры в журнале, чтобы убедиться, что всё верно и ему не показалось) древний маг потерял жену и своего малолетнего сына, а спустя три года группа магов, последователей А., убила младшего брата – его тело так и не было найдено. Как Мандериус лишился ребёнка, в статье не говорилось, лишь вскользь упоминалось про «горе в семье».

– Неужели и здесь можно умереть?

– Что ты говоришь? – Питер выглянул из кухни. – Я тебя не слышал, вода помешала.

– Я думал, что в этом мире не существует «смерти». Ведь все здесь уже и так умерли.

– Не совсем верно. Некоторые на Серой Площади родились. Но загадка загробного мира ещё до конца не раскрыта. Но да, здесь можно умереть. И скорее всего, даже не умереть, а просто исчезнуть, раствориться.

– А от старости люди умирают? Я хотел сказать, «исчезают»? – Поправил себя Эрик, – Мандериусу, судя по статье, больше сорока тысяч лет.

– Ещё никто не умирал своей смертью, только насильственной. А что касается Мандериуса, то он один из древнейших жителей Серой Площади. Наверное, его за это так и чтят – было бы очень глупо, если бы он столько прожил и не набрался мудрости.

– Хорошо, – Эрик закрыл журнал. Желание читать про чужие горести как-то само собой отпало. – Тебе помочь? – поинтересовался он у друга, решив хоть как-то отвлечься от темы смерти.

– Помоги накрыть на стол. В шкафчике ты найдёшь печенье, а на подоконнике – вазу. В ней ты, конечно, конфет не увидишь, а вот возле вазочки их полным-полно.

– А ты всё такой же, – усмехнулся Эрик.

Как только стол был накрыт, а чай разлит по кружкам, друзья уселись в мягкие кресла и начали разговаривать на всевозможные темы. Пёс Питера, Жульен, послушно сидел на маленьком деревянном стуле, который под тяжестью собаки умоляюще трещал. Его хозяин, будучи по комплекции не менее пышным, не обращал внимания на разведённые в разные стороны ножки стула и был полностью уверен, что всё будет хорошо.

– Ты тоже ни капельки не изменился. Разве что вырос на две головы, – рассмеялся Питер. – Правда, Эрик, что ты принимаешь? Поделись секретом с другом.

– Так как тебе живётся в этом мире? – Скромно проигнорировав вопрос, поинтересовался Эрик. – Серая Площадь – так ведь вы его называете?

– Ты мне лучше расскажи, как ты сюда попал. Я не тупой, Эрик. Ты ведь не умирал, – вопросом на вопрос ответил Питер. – Ты отличаешься от всех. Правда, не пойму чем, но всё-таки.

– А-а-а, – протянул Эрик, – наверное, именно по этой причине ты думаешь, что Мандериус пригласит меня на свой бал?

– Разумеется. Ещё никому не удавалось проникать на Серую Площадь живым. Это знает и младенец.

– Хорошо, – допив чай, Эрик, не зная, с чего начать первым делом, просто спросил: – ты ведь знаешь, кто такой Клеменс?

– Понятия не имею, – грустно ответил Питер, – какой-нибудь житель Серой Площади? Или старый знакомый твоего отца?

– Не думаю, что он друг моего папы, но было бы забавно. Клеменс – это Смерть. Его так зовут.

– М-м, – задумчиво протянул Питер, делая из своей кружки несколько глотков и наливая Эрику свежую порцию чая, – мужчина в чёрном пальто?

В знак согласия Эрик закивал:

– Верно.

– Я видел его один раз в жизни, – Питер задумчиво и несколько огорошенно вытаращился на потолок, что-то прикидывая в уме, – точнее, надо сказать – в конце своей жизни. Никогда не забуду его лицо и глаза, – невесело прибавил он. Эрик прекрасно понял, что воспоминания о своём последнем дне даются другу нелегко, и поторопился сменить тему:

– Так когда, ты сказал, нам принесут приглашения?

– Пока не знаю, может быть, после обеда или ближе к полднику, – Питер пожал плечами, – могут вообще не принести.

– Что?

– Шучу я, – засмеялся Питер, – видел бы ты сейчас своё лицо. Я погляжу, что чувство юмора у тебя напрочь отбило.

За окном стояла великолепная погода: не было продувающего тебя насквозь ветра, а жаркое солнце уже проворно скрывалось за горизонтом, окрашивая небо в розовый и оранжевый цвета.

Выпив по три кружки чая и съев абсолютно всё печенье, ребята стали думать, чем бы занять себя до наступления вечера.

– Мы можем сходить в сад, – предложил Питер, – или в лес. О! Мы можем навестить моего приятеля Годвина. Он, это, маг.

– А что если тебе принесут приглашение, а мы будем прогуливаться в это время или сидеть в гостях? – С магом Эрик уже познакомился, поэтому его куда больше беспокоил вопрос с приглашениями на бал.

– Кажется, что тебя сейчас больше волнует бал, а не наша встреча, – словно прочитав мысли, обиделся Питер.

– Нет, что ты, – спешно проверещал Эрик, – вы мне дороги одинаково.

– Иди ты.

Неожиданно прерывая их маленькую ссору, раздался приглушенный, но настойчивый стук – кто-то упорно стучал в дверь. Через мгновение стало очевидно, что тот, кто находился за дверью, не прекратит подражать дятлу, пока ему не откроют.

– Наверное, это твоё любимое приглашение, – ухмыльнулся Питер и, нарочно умиляясь, сладко вставил: – Мне позвать священника, чтобы он связал вас узами брака?

– Ступай уже открывать, – с нетерпением откликнулся Эрик.

– Пойдём со мной. Я хочу увидеть на твоём лице разочарование, когда мне дадут приглашение, а тебе – нет.

– Идём, – согласился Эрик, – только сильно не плачь, если меня пригласят, а тебя – нет.

За дверью стояли две немиловидные женщины. Одна из них, на вид чуть постарше другой, была полной брюнеткой с крючковатым носом. Одета она была в серое длинное платье с ярким узором на рукавах. Женщина представилась Эльзой и протянула алый конверт Питеру.

– Вы Питер Аддерли? – монотонным голосом спросила она, прежде чем отдать долгожданное приглашение.

– Он самый, – празднично произнёс друг Эрика.

– Тогда это вам, – женщина вяло усмехнулась и повернулась лицом к Эрику.

– Эрик Беккет?

– Верно.

– Ваше приглашение, – сухо произнесла женщина и протянула чёрный конверт. Питер озадаченно посмотрел на него, а затем перевёл взгляд на Эльзу.