– Звезда Предначертания? – Тут же поинтересовался Эрик, стряхивая со лба проступившие капельки пота.

В комнате становилось душно. Было ли всему виной отсутствие окон, Эрик точно не знал, но у него создалось впечатление, что магический огонь вместо подвешенной люстры разрастается по потолку, забирая свежий воздух в свои огромные, карминового цвета щупальца.

– Существует суждение, – медленно проговорил Мандериус, укладывая ладони на ручки кресла и неотрывно вонзая черный взгляд в Эрика, – что после ухода величайшего зла и остановившей его Силы минует тысяча солнечных дней и столько же ночей. Люди позабудут плохие времена, и тогда ночное небо осветит Звезда Предначертания – Судьба всего человечества, уходящего тысячелетия. Эрик Беккет, вчера мифическое суждение исполнилось. Я увидел эту звезду и позвал Клеменса, дабы и он исполнил предназначенное.

– Чтобы он впустил меня? Но как я, обычный подросток, связан с необычной Звездой? – Эрик отвел глаза. Под тяжелым взором Мандериуса ему становилось дурно, словно маг понемногу высасывал из него жизнь.

– Ты уникален, Эрик Беккет, – только и молвил колдун, – ты смог преодолеть барьер.

– Если вы думаете, что уникальность – это способность проходить через двери Клеменса, то вы глубоко ошибаетесь на этот счёт. Я не вижу ничего уникального в том, что я сделал. И не допускаю того, что ваша Звезда ошиблась. Мне здесь не место, – сухо произнёс Эрик.

Мистер Джоув на минуту замер. По его бледному лицу Эрик прочёл, что колдун не любит, когда кто-то оспаривает его правоту и тем более вступает в спор.

– Мальчик мой, – Мандериус хлопнул его по плечу, – вероятнее всего, Клеменс тебе не рассказал обо всех своих особенностях, о своих силах. Если хорошенечко подумать, то этот человек – плохой рассказчик, не так ли?

Эрик кивнул. В этом Мандериус был совершенно прав – Клеменс ничего толком ему не рассказал. Более того, в самолёте мужчина в чёрном пальто ясно дал понять, что не станет этого делать из личных соображений.

– Клеменс не просто человек, собирающий души и переправляющий их на Серую Площадь, – увлечённо продолжил Мандериус, – он – незримая грань между добром и злом. Нейтральная сторона, поддерживающая баланс не только в мире живых существ, но и в загробном мире.

– То, что он нейтрален, мне было сказано, – согласился с ним Эрик.

– Клеменс обладает невероятной силой, – в графитовых глазах мистера Джоува вспыхнула зависть, – она способна на уничтожение целого бытия и на сотворение новой жизни. Лишь одному существу, помимо Клеменса, удавалось прежде воскрешать. – Мандериус с напряжением выдохнул, – часть силы Клеменса запечатана на Серой Площади, она-то и регулирует всю жизнь в нашем мире. Живые никогда не смогут сюда проникнуть. Так я думал раньше. Однако родился ты – крошечное существо, способное противостоять Клеменсу и его силе. Существо, о котором нам рассказала Звезда Предначертания.

– И в этом моя уникальность? – неуверенно спросил Эрик. Юноша сильно сомневался, что без магии сможет противостоять Клеменсу, – вы меня позвали сюда, только чтобы убедиться, что я смогу преодолеть магию Клеменса? Не хочу никого расстраивать, но если бы Клеменс не открыл дверь на Серую Площадь, то мы с вами, маловероятно бы, что встретились, мистер Джоув.

– Грядут большие изменения, мой мальчик. Я бы сказал – грандиознейшие изменения. По этой причине я позвал тебя к себе в замок.

– Какие изменения?

Лицо Мандериуса менялось с каждой минутой: оно то испепеляло злобой, то прожигало завистью. Сейчас выражение лица молодого (хотя, если верить журналу Питера, пожилого) мужчины было предельно натянуто, стало заметно, что хозяин особняка старается выглядеть максимально непосредственным и добрым. Приветливая улыбка не спадала с его губ, обнажая белые ровные зубы.

– Великие перемены в целом мире, в наших мирах. Сила Клеменса, та, что удерживает границы, иссякает, а новый источник наш старый друг не сможет нам отдать, – мягко пояснил Мандериус, – его господство как сильнейшего под вопросом. Как нейтральная сторона Клеменс послужил прекрасно.

– Почему бы ему просто не запечатать ещё одну часть своей силы? – Эрик вопросительно глянул на Мандериуса. – И как я смогу помочь вашему миру? У меня нет ни оружия, ни магии, как у вас.

– Граница между нашими мирами – это некий незримый барьер, материя, которая когда-то давно нуждалась в мощном заряде. Без заряда призраки могли свободно посещать свой прежний дом, пугать живых людей, делать им больно и даже убивать, – Эрику на миг показалось, что в голосе Мандериуса появилось наслаждение, смешанное со страданием. Хозяин замка продолжил:

– Клеменс смог помочь, подарив миру заряд своей магии, коей было достаточно, но он предупредил всех тех, кто не потерял свою человечность, что сила эта не бесконечна и любое вмешательство, любое, даже незначительное, может навсегда изменить наши миры. Барьер будет разрушен, а призраки, которые проживают здесь, вновь ворвутся в мир живых, такими, какими ты, мой мальчик, видел их в своём сне.

– Гневными и злыми? – пропуская мимо ушей знания Мандериуса о его кошмарах, горячо воскликнул Эрик.

– Приносящими людям лишь боль и холод.

– Но кому понадобилось, чтобы барьер исчез?

– Пожалуй, я отвечу на твой вопрос после чашки чая. Ты ведь не против, если мы сделаем небольшой перерыв?

Эрик кивнул, и Мандериус хлопнул в ладони. Пустая комната озарилась бледным голубым сиянием, и в её центре явился крупный, похожий на борца сумо мужчина. В руках у здоровяка блестел серебряный поднос с двумя белыми фарфоровыми чашками и небольшой, украшенный выгравированными узорами чайник.

– Угощайся, – миротворно произнёс Мандериус, – ты любишь зелёный чай?

– Люблю, – вымученно ответил Эрик. Его не покидало ощущение, что вместо чая в его изумительной чашке плавает восхитительный ароматный яд.

– Спасибо, Франциск, – Мандериус сурово посмотрел на борца сумо и бросил недвусмысленный взгляд на дверь, – если твоя помощь понадобится – позову.

Франциск угрюмо поклонился и, громко топая, вышел из комнаты, оставив Эрика наедине с хозяином.

– Великолепный маг, – Мандериус склонил голову набок, – и не менее великолепный боец. Прекрасно владеет давно забытой рукопашной техникой. Жаль, остался без языка.

Эрик осторожно сделал глоток чая и внимательно посмотрел на мистера Джоува.

– Так кому было нужно, чтобы барьер прекратил своё существование? – Франциск мало интересовал Эрика, а вот граница между его миром и миром Серой Площади затронула мальчика до глубины души.

– А ты представляешь, что произойдёт с Серой Площадью, если грань убрать?

– Ничего хорошего? – Нерешительно предположил Эрик, – и вряд ли людям из моего мира понравятся кровожадные призраки.

– Да, но, если бы у людей был оберегающий их правитель, всё сложилось бы иначе – Серая Площадь поглотила бы твой мир, расширила свою территорию, а люди из обоих миров обрели бы мудрого господина. Того самого, кто был изначально против разделений, того, кто всю свою жизнь потратил на этот проклятый барьер, – глаза Мандериуса вспыхнули недобрым огоньком. – Всё было продумано до мельчайшей детали – этому колдуну оставалось совсем чуть-чуть, но Клеменс решил сделать добро и уничтожил древнюю магию.

Эрик ошарашенно посмотрел на скривленное лицо Мандериуса. Видимо, поняв, что слишком упоенно рассказывает про уничтожение барьера, маг поторопился исправиться и противоположно своим словам как из пушки выпалил:

– Но ты прав. Нельзя допустить, чтобы призраки потревожили людей.

Пытаясь не обращать внимания на побелевшего колдуна, Эрик как ни в чём не бывало поинтересовался:

– В чём заключается моя помощь?

– Дело в том, что ты можешь создать некоторые трудности на пути у человека, уничтожающего наш барьер. Я не знаю как, каким образом. И чтобы это понять, – Мандериус слегка наклонился к нему и прошептал, – мне нужно, чтобы ты остался в замке. Не пойми меня превратно – я не желаю тебе зла и прошу лишь об одном одолжении: просто поживи здесь. Через какое-то время я смогу узнать твою силу, и мы вместе остановим того, кто замыслил переворот во всём мире.