– Ну, если ты так любишь всякую живность, может тебе стать ветеринаром? – предложила Вика.

– Нет, я уже не хочу быть ветераном, то есть ветеринаром… Лучше стану астрономом! – уверенно ответила Катька, выпуская лягушку обратно в воду.

– Ты что, передумала ее брать домой? – удивилась Вика.

– Ага, передумала! Наслушалась тебя и у меня это… как его… энтузиазм пропал!

После этого девочки пошли домой. С пустыми ведрами.

Близился вечер. Солнце неспешно подползало к горизонту, жара спала. В траве стрекотали сверчки, над головой начали летать предвестники темноты, – летучие мыши. Жители Катькиного двора позанимали все свободные лавочки. Везде велась оживленная беседа. Скоро они все разбегутся по домам, как только начнется мексиканский сериал, но до этого еще был целый час.

У подъезда Вику уже поджидала мама. Завидев дочь, она запричитала по поводу того, что та снова покинула двор без разрешения. При этом она недовольно покосилась на Катьку. Во взгляде ее больших карих глаз промелькнуло осуждение. Тонкие губы, накрашенные бледно-розовой помадой, слегка скривились при виде девочки. Она недолюбливала Катьку, и девочка это ощущала. Дети чувствуют неприязнь за километр, даже если взрослые скрывают ее и не выказывают прямо.

– Что у вас там были за срочные дела, из-за которых вас носило не понятно где? – сердито спросила она.

– Да разные были дела… – смущенно отозвалась Катька, вспоминая про то, как они выволокли ржавую трубу на дорогу и как пытались выловить детским ведром хоть одну рыбку.

– Понятно… – тетя Таня ограничились этим неясным ответом и, взяв дочку за руку, повела ее домой.

– До свидания, Катя! – только и успела крикнуть Вика.

Катька, проводив расстроенным взглядом удаляющуюся от нее подружку, взобралась на свою любимую яблоню, притаилась, словно в засаде и стала наблюдать сквозь ее листву за жителями двора. Так она просидела на дереве до появления бабушки, потому что сидеть дома одной ей не хотелось.

* * *

Бабушка пришла в половине девятого, когда на улице было еще светло. Пока она переодевалась в зале, Катька начала хозяйничать на кухне – поставила разогревать фасолевый суп, потом разлила его по тарелкам и нарезала овощной салат, влив туда пол тюбика майонеза, который она боготворила.

– Как прошел твой день? – обеспокоенно спросила бабушка, прихлебывая горячий суп из тарелки и заедая его куском белого хлеба.

Она внимательно рассматривала свою внучку, пытаясь определить, что произошло с ней за этот день. Сразу замечала на ней все свежие ссадины и ушибы и осторожно притрагивалась к ним, недовольно морщась при этом, отчего морщины на ее лице становились еще глубже. Тут же осведомлялась, откуда эти гематомы и порезы, вздыхала, качала седой головой и ругала Катьку за то, что ее опять где-то носило, иначе этих ссадин не было бы, и спрашивала, где именно ее носило. Катька сочиняла какую-нибудь очередную небылицу, вроде того, что ушиблась, когда упала нечаянно с кровати или споткнулась через порог, когда заходила в квартиру. Бабушка уже давно поняла, что девочка не обо всем ей рассказывает. Но ей приходилось удовлетворяться тем, что она слышала от нее, а об остальном только догадываться. Катька знала, что бабушка часто просила тетю Лизу присматривать за ней. Соседка довольно добросовестно исполняла эту просьбу и от нее бабушка получала дополнительную информацию о том, как миновал день у ее внучки.

В этот вечер на Катьке новых ссадин не было, и бабушка заметно приободрилась. Девочка рассказала ей о том, как она с Викой пыталась выловить рыбок ведром, и она тут же спросила, где они их ловили. Катька осеклась, поняв, что проболталась и тут же сочинила, что они норовили поймать их в большой луже, которая находится за соседним домом. Бабушка ведь не разрешала уходить далеко за пределы двора.

– Рыбы в луже? – усмехнулась бабушка. – Что же это за лужа? Хватит сочинять тут с три короба, небось, таскались за город к реке?

– Ну да… – неуверенно призналась Катька, сообразив, что отпираться нет смысла. – А как у тебя дела на работе? – в свою очередь поинтересовалась она у бабушки, чтобы отвлечь ее.

– Сегодня устала очень, заказ был огромным, к тому же новенькая женщина, которая стоит на печах, прожарила партию хлеба почти до угольного цвета, так что пришлось делать новый замес теста…

– Плохо… а как там мой Мухтар поживает? – с интересом спросила Катька.

Мухтар был большой своенравной дворняжкой. Он добросовестно охранял пекарню и прилегающий к ней двор, где располагался амбар с мукой и разные служебные помещения.

– Он, как обычно, поживает припеваючи! – засмеялась бабушка. – Что не удивительно, ведь мы его так раскормили булками, что он скоро в слона превратиться!

Хотя на пекарне жило еще несколько собак, именно Мухтар был Катькиным любимчиком. Бабушка строго-настрого запретила внучке приближаться к нему, потому что он зачастую был агрессивным и иногда рычал даже на работников пекарни, которых хорошо знал. Но свой долг он исполнял исправно: пару раз прогонял воров, пытавшихся пролезть в амбар, и успел хорошенько потрепать их штанины. За это ему многое прощали.

Когда бабушка в свой выходной день проходила мимо пекарни вместе с внучкой, она могла зайти по делам и оставить Катьку во дворе. Девочка, не теряя времени, сразу подбегала к Мухтару. Он, по старому обычаю, завидев Катьку, начинал недовольно рычать, всем своим видом показывая, что он не желает ее видеть. Однажды он прятался от жары в тени исполинского каштана, и девочка, сорвав несколько больших лопухов, начала заботливо накрывать его туловище, чтобы на него не попадало солнце. Один лопух она предусмотрительно водрузила ему наголову, отчего создалось впечатление, будто на нем очутилась огромная зеленая панамка. Но он не оценил ее стараний и пару раз громко рявкнул на нее, струшивая с себя все листья, которыми девочка так старательно его накрыла. Второй раз нарядить его в лопухи Катька не решилась, так как он своим выразительным взглядом дал понять ей, что больше не потерпит такого произвола.

Но, несмотря на его крутой нрав, Катька продолжала любить его, а он, хоть и рычал на нее, но не прогонял девочку от себя, в отличие от других. У него был непростой характер, но ведь и Катька не могла похвастаться особой прилежностью.

– Передавай Мухтару от меня привет! – попросила Катька у бабушки.

– Непременно! Ведь он только и ждет, что твоего привета! – засмеялась бабушка, потрепав внучку за румяную щеку.

Катька открывает глаза. Раннее утро. Солнечные зайчики уже бродят по комнате вперемешку с тенями. Они борются между собой за место на стене, но как только солнце встанет еще выше, яркие лучики побеждают. Их все больше и больше – они резвятся и бегают уже не только по стенам, но и по Катькиной постели, по ее заспанному лицу. Девочка быстро вскакивает на ноги и лихорадочно чешет лоб, потом наскоро заправляет постель и спешит в ванную, чтобы умыться. Она вспомнила о том, что настал особенный день, поэтому бесцельно валятся в кровати, ей уже не хотелось.

Несколько лет назад, когда Катька с бабушкой в очередной раз навещали Зинаиду Сергеевну, бабушкину подругу, которая жила на другом конце города, на одной из улиц девочка приметила высокую черешню, густо облепленную спелыми красными плодами. Посмотрев на чудесное дерево, она заглотнула слюну – черешня была ее слабостью, как и конфеты. На следующий день, когда бабушка ушла на работу, Катька наведалась к этой черешне и вдоволь налакомилась сочными ягодами, срывая их гроздями с дерева, при этом, не забывая напихать их в карманы своего платья. Черешня росла возле небольшого кирпичного домика, утопающего в зарослях сирени и калины. Никто не вышел со двора и не прогнал ее, на улице тоже никого не было. Катька запомнила дату, когда она устроила черешневый пир и решила в следующем году, в этот же день навестить эту чудесное плодородное дерево.