Он и сейчас не мог поступить иначе, оправдывая свои действия тем, что потерять какую-никакую семью он не мог. Себастиан на мгновенье почувствовал себя тем самым мальчиком, которому сообщили, что родители больше не вернуться домой, а сестра безвестно канула в пучине Средиземного моря. Окаменелое со временем и жизненными обстоятельствами сердце попыталось сделать кульбит, но и это Дон Стэн мог контролировать. В его руках была нескончаемая власть, и сколько бы не требовалось причинить боли другим он ещё очень давно решил ни в коем случае не потерять свою родную дочь Беллу, вместе с Мишель, ведь именно они могли создавать иллюзию семьи, которой у него, по сути, никогда не было. Этот самообман нужен был в первую очередь Себастиану, а потом уже и самой Белле.
Комментарий к 11
Ура, как и обещали — выкладываем в понедельник✨
Хочу сделать небольшую пометку👇🏻
У моего соавтора сейчас в процессе работа (https://ficbook.net/readfic/10791589), которая заслуживает вашего внимания. Мне лично очень нравится😍
А ещё нас с соавтором очень сильно бомбануло с нового обновления фикбука — тут должно было быть около 120-123 страниц текста!!!
Теперь к главному😉
Вышла вот такая агрессивно-эмоциональная глава, которая не оставила никого из участников этой работы равнодушной, а вы как отнеслись к этому?)
Мы все очень благодарны, что вы так активничаете, оставляя развёрнутые комментарии с добрыми пожеланиями, целуем в обе щёчки🥰💋
Надеемся, что актив не упадёт, и мы обещаем выложить следующую главу в срок.
Напомню, что главы выходят по вторникам.
Сейчас график может немного сбиться из-за загружености автора, приносим извинения за возможные задержки, всех любим❤️
========== 12 ==========
С тех событий прошло около недели. Мазь и правда помогала, и именно поэтому Мишель сейчас сладко спала на спине, обнимая подушку. Намного реже девушку стали посещать кошмары, и сон стал проходить более спокойно, чем раньше. Ещё несколько дней назад Мишель открывала глаза, просыпаясь в холодном поту, а в горле застревал глухой крик, который никак не вырывался наружу. Где-то вдали раздавались громкие крики Стэна, но сослав это на очередной телефонный разговор, она продолжила наслаждаться девственным утренним моментом, когда птички ещё только распевались, а лёгкий шум ветра от побережья, располагавшегося неподалёку, приятно шумел, протесняясь через приоткрытое окно.
— Когда мы полетим в Милан? Ещё папой называешься! Так сложно что ли просьбу выполнить? Хочу в Милан! — вопила Белла, сидя в гостиной на диване. Себастиан вернулся после важной встречи уставший и злой, не способный реагировать на любые претензии. Видимо это и послужило спусковым курком к срыву.
— Никогда мы не поедем в Милан, ты не заслужила поездку, — тихо, пытаясь продолжать не срываться на крик, сказал Себастиан, направляя пронзительный взгляд на девочку.
— Я не хочу так! Ты должен меня отвезти в Милан, ну папу-у-уль, — Белла подбежала к отцу, обхватывая его руками, зная, что это его слабое место, но даже это не спасло ситуацию — его челюсть сжалась ещё сильнее, чем раньше.
— Ты меня услышала, я всё сказал. На этой неделе мы летим в Ниццу, знакомиться с твоей бабушкой и с твоим дедушкой, — услышав возмущённые крики, он добавил. — Возражения не принимаются. Развела мне здесь океан из слёз. Прекращай ныть, — Себастиан заметил крупную слезу, покатившуюся по левой щеке. — Я сказал отставить слёзы!
— Ну папа! Пожалуйста, нет! — девочка сорвалась на крик, сжимая и комкая в руке листок с рисунком, где изобразила всю семью. — Ненавижу тебя! — дверь тут же хлопнула, и ещё более заведённый и гневный Себастиан отправился к спящей Мишель.
Кровь в венах кипела, и последняя фраза звонко отдала в голове. «Ненавижу тебя», — слова, которые заставили поёжится и завестись ещё больше, заливаясь яростью. Распахнув дверь в спальню, Себастиан заметил уже вставшую Мишель в белом пеньюаре, которая что-то напевала себе под нос и вертелась напротив зеркала. Стоило ему привлечь к себе внимание, как девушка запахнула халат и отскочила на несколько шагов назад.
— Мишель, твоя дочь окончательно охуела! Она не видит ни конца, ни края, что за дела? — ослабив чёрный галстук, мужчина отбросил его в сторону, а после расстегнул первые две пуговки белой рубашки.
— Себастиан, не хочу ничего говорить против, но, по-моему, последний год её воспитывал ты, разве нет? — девушка старалась говорить намного тише, чтобы Стэн не подумал обвинять её в том, что она разговаривает с ним на повышенных тонах.
— А последнее время дочерью занимаешься исключительно ты. Мне не нравится то, как ты на неё влияешь, почему не занимаешься её воспитанием? Ты мать или кто?! — пиджак давно был скинут в том же направлении, куда и галстук, и сейчас Себастиан пытался расстегнуть остальные пуговицы.
— Я не… Себ, пожалуйста, я умоляю, — Мишель подорвалась со своего места, хватая того за предплечье. — Только не нужно пытаться насилием перевоспитать дочь, это ребёнок, я прошу тебя, можно я сделаю это сама?
— Какая же ты жалкая, когда так умоляешь меня не делать что-то, — он язвительно усмехнулся. — Не страдай хуйнёй, иди на кухню завтрак готовить, Франческа ещё не вышла, — Стэн обратил внимание на задравшийся халат, закусывая губу. — Или не пойдёшь…
Себастиан сорвался с места, когда его рубашка, открывающая вид на стальной пресс, уже была расстёгнута. Прижав Мишель грудью к двери, он услышал низкий вздох и в брюках мгновенно стало становиться теснее, чем предполагала ткань. Зажмурив
глаза, девушка услышала характерный лязг бляшки ремня, расстёгивающейся ширинки, а после вскрикнула, когда мужчина отодвинул тонкую ткань нижнего белья и резко вошёл, постепенно наращивая темп. Он заломил ей руки наверх, а сам кусал её за плечи и шею, рыча от наслаждения. Мишель уже не старалась выбраться из его хватки, прекрасно осознавая, что это делать совершенно бесполезно, поэтому
по её лицу стекали слёзы.
— Себастиан, пожалуйста, прекрати, мне больно! — помимо удовлетворённых стонов Себастиана и громких криков Гальяно, слышались смачные пошлые шлепки тел. Стэн не сдержался, ударяя девушку по упругой ягодице и притягивая её к себе за волосы. Его совершенно не беспокоило, что Мишель испытывает отнюдь не самые приятные ощущения, особенно без предварительных ласк, которые хоть как-то могли бы смягчить резкие толчки «насухую» внутри неё. Себастиану просто нужно было расслабиться, выпустить пар своим любимым образом, воспользоваться телом хрупкой девушки, которая не могла оказывать сопротивление. Он двигался в ней всё более жестче, совершенно не слыша за своими стонами болезненных выкриков.
— Твоя спина уже зажила? — это было единственное, что он мог сказать в данный момент, а после мужчина вышел из неё, изливаясь на пол. Стэн с силой откинул Мишель на кровать. Переведя дыхание, он дошёл до своего ящика и достал влажные салфетки, устраняя последствия.
— Прости, но я просто попросила не делать мне больно, — не осмелившись поднять взгляд на него, Мишель шмыгнула носом, сильнее запахивая халат.
— Меня не ебёт — больно тебе, или нет, — он наскоро застегнул ремень и ширинку, Вспомнив о том, зачем он в принципе пришёл к Мишель, Себастиан отошёл к шкафу, где хранились важные документы. Достав оттуда ту самую красную папку, Стэн кинул её на коленки девушке. — Страница номер восемь, звони матери.
— Что ты имеешь ввиду? Себастиан, нельзя так делать без предупреждения, я же с ней давно не виделась! Может она вообще не захочет со мной говорить? Да и зачем это делать?
— Вот скажи, мне, Мишель, — Себастиан подошёл к ней, присаживаясь напротив на корточки. — Когда всем раздавали хорошую сообразительность, ты стояла в очереди за бесстрашием? Просто я больше не могу дать объяснение твой борзости с утра
пораньше, — лично открыв папку на нужной странице и указав пальцем на номер, Стэн протянул телефон. — Звони.
От его холода в голосе внутри всё сжалось. Мишель прекрасно понимала, что если сделает ещё что-то против его воли, то этот человек не ограничится недавними розгами, и найдёт более изощрённый метод, чтобы привить ей покорность и сдержанность. Мишель трясущимися руками потянулась за телефоном и нехотя, как можно дольше набирала двенадцатизначный номер, всё это было под наблюдением Стэна, который казалось готов был выхватить телефон и сам позвонить родителям Мишель. Всё внутри сжималось, Мишель сама не хотела признаваться себе насколько сильно тосковала по родителям и как ей не хватало тёплой маминой руки, особенно в такой ужасный период её жизни. Гудки тянулись непозволительно долго, и сказалось, что на самом последнем Аннет ответила.
