— Алло, я вас слушаю, — практически неизменившийся с того времени голос раздался на том конце: такой же нежный и добрый, как и раньше, но в нём слышалась усталость и какая-то надежда, что именно сейчас ей позвонила родная дочь.

— Мама… Это Мишель, — в трубке послышался всхлип. — Я скучала по тебе.

— Не может быть, Мишель, это ты! — уже по голосу можно было определить, что Аннет плачет, и вероятнее всего, это были слёзы радости. — Что-то случилось? Почему ты звонишь?

— Мам, в моей жизни за это время много всего приключилось, можно мы приедем к тебе с отцом на несколько дней? — девушка пыталась успокоиться, но рука Себастиана, которая сжимала коленку, не давала расслабиться.

— Мы? У тебя появился мужчина?

— У меня есть ребёнок от этого человека, мам, — шумно выдохнув, Мишель заметила, как взгляд Себастиана стал более заинтересованным, нежели несколько секунд назад.

— Вы завтра прилетите, да? — с надеждой спросила пожилая женщина, стараясь маскировать свой надрывной голос, что получалось крайне плохо.

— Мы постараемся мам, пока, — сбросив вызов, Мишель разрывало от смешанных чувств.

С одной стороны, девушка безумно сильно хотела увидеть мать и отца, образы которых практически стёрлись в памяти, а другой она понимала, что все эти несколько дней могли превратиться кромешный ужас. Мишель практически никогда не находила

общего языка со своей роднёй, расходясь в мнении абсолютно везде и во всём. Отец постоянно навязывал свою точку зрения и заставлял соглашаться с ним, что крайне мешало жить им в одном доме.

— Мишель, я вижу по твоему выражению лица, что что-то явно не так. Она обидела тебя? — Себастиан накрыл ладонью её кисть, поглаживая. К постоянной смене настроения девушка уже привыкла, поэтому подобный контраст её совершенно перестал удивлять.

— Я сейчас поговорила с человеком, с которым не общалась шестнадцать лет, Стэн. После всего, что я наговорила им перед своим уходом из дома, удивительно, как она имеет желание со мной разговаривать, я же ужасна, — закрыв руками своё лицо,

она поставила локти на колени, опираясь на них.

— Может быть они тысячу раз пожалели о том, что вообще вступили с тобой в конфликт в тот день, когда ты хлопнула дверью. Мишель, родители, которые по-настоящему любят своё чадо, всегда примут его таким, какой он есть, даже после забастовки со стороны ребёнка продолжительностью в шестнадцать лет, — мужчина убрал руки с её лица и легко улыбнулся. — Мне приготовить завтрак? Вижу, что ты не в состоянии этого делать, — Мишель несильно замотала головой и коротко попросила о помощи на кухне.

По пути Себастиан зашёл в гардеробную, переодеваясь в серую клетчатую рубашку и чёрные джинсы, а после отправился на кухню. Не блестя своими кулинарными навыками, он решил остановиться на самой примитивной яичнице, которая в классическом виде была легка в приготовлении. Через пятнадцать минут на кухне стояли на удивление приятные и ароматные запахи, возбуждающие вкусовые рецепторы. Вскоре на веранду вышли Мишель и Изабелла — первая пыталась выдавить из себя улыбку, а вот вторая

демонстративно игнорировала абсолютно всё, что говорил Себастиан.

— Может хватит обижаться? — не выдерживав долгой паузы за столом, заговорил Стэн. — Или слово отца для тебя уже ничего не значит? Мы с матерью настолько сильно тебя избаловали?

— Себастиан, не надо, — погладив его по плечу, Мишель пыталась успокоить мужчину, который так и норовил вступить в конфликт. — Может ты лучше скажешь, когда нам нужно собираться вещи?

— Сейчас и собираем, мы должны сегодня уже вылететь и быть там, перелёт всего ничего — пять часов. Два часа на сборы, и в пол первого едем на аэродром, у моего пилота сегодня нет выходного, — посмотрев на наручные часы, Стэн похлопал в ладоши — В темпе, девочки, в темпе.

Белла бросила на него гневный взгляд, и отбросила вилку в сторону, вставая из-за стула, съев всего лишь четвёртую часть порции. Девочка быстро затопала к двери, но была остановлена громким криком.

— Куда собралась? Изабелла, быстро села за стол и доела, день предстоит тяжёлый! — Белла всего лишь повернула головой в его сторону, а после снова отправилась вперёд, невзирая на посторонние крики отца. Себастиан перевёл взгляд в тарелку Мишель,

где все оставалось нетронуто. — Тебя, я так понимаю, придётся кормить, как совсем маленького ребёнка. Это не дело! Ты в последнее время питаешься одним

кофе и чаем, ты сильно истощилась, и вся одежда на тебе скоро начнёт висеть. Мишель, так и в обморок упасть недолго, нельзя доводить до такого состояния, — мужчина взял вилку и отломил небольшой кусок, накалывая и пододвигаясь ближе к девушке.

— Себастиан, я не хочу кушать, мне было достаточно того, что я съела, — он повернул её к себе. Нахмурившись, он всё же заставил съесть небольшой кусок яичницы, но своим результатом он всё равно был недоволен.

— Если с тобой вдруг сегодня что-то случится из-за недоедания, я тебе голову оторву и вылью обещанный кипяток на ноги, ты меня услышала? — отложив столовые приборы в сторону, Себастиан встал из-за стола. — Не забудь, у тебя всего два часа на

сборы.

Мишель осталась одна за столом, допивая давно остывший кофе. Ей была непонятна внезапная забота этого человека, хотя ещё с утра он мог абсолютно спокойно взять силой и накричать, что было для него характерно, но все остальные действия совершенно не подлежали объяснениям. Мишель совершенно не понимала, что побудило его в последние несколько дней пытаться проявлять чуждую ему заботу? Получалось у него не совсем хорошо, но те изменения, которые произошли с ним за это время — стали существенными.

Время пролетело очень быстро, и через несколько часов частный самолёт уже взмывал в необъятное небо, рассекая его острыми крыльями. Белла принципиально села подальше от родителей, игнорируя все их просьбы и слова, что не могло не выводить из себя Себастиана. Всё это время Мишель пыталась отвлечь Стэна от психов родной дочери, что получалось крайне плохо. Мужчина так и порывался сорваться с места и по-отцовски поговорить с Беллой, не понимая, что только этим усугубит и без того тяжелое положение.

— А ты не думал, что дочь слишком сильно схожа с тобой? Начиная внешностью, и заканчивая характерными чертами, привычками и характером. У вас слишком много общего, Себ, — отвечала Мишель, время от времени отвлекаясь от книги. — Я не поверю, если такой, как ты, никогда не ослушивался отца и не делал всё по-своему.

— У меня было такое, только потом папа реагировал на всё это слишком остро и воспринимал всё в штыки, и после нескольких случаев я стал бояться его, как огня. Мой отец никогда не бегал за мной, и не уговаривал есть кашу. Он говорил: «Если ты не хочешь кашу, значит ты не хочешь есть. Если не хочешь есть, значит ты болен, а мне больные не нужны». Правда, так он начал говорить, когда мне исполнилось четырнадцать. А вообще, если вдруг отцу что-то не нравилось, он вынимал ремень и сёк меня там, где мы находимся — при людях, наедине, не важно, — Себастиан засмотрелся в иллюминатор, наблюдая за белыми облаками. — Белла сильно избаловалась, и каждый из нас виноват в этом. Ты ослеплена любовью, но такого быть не должно в принципе. Каждый из нас должен думать разумом, а не сердцем, как привыкли делать остальные. Разум — есть наивысшая сила в мире, способная перевернуть человечество.

— Тебе не кажется, что ты зашёл слишком далеко? Мы, вообще-то, ещё о дочери разговариваем, — разведя руки в разные стороны, Мишель обернулась назад, чтобы увидеть родную дочь, которая играла в телефон и никого не видела, кроме себя.

В шесть часов вечера они уже были в Ницце. Адрес им сообщили, и поэтому личный водитель, которого Стэн нанял ещё с самого утра, уже мчал на новом мерседесе по гладкой дороге, набирая скорость. Поведение Беллы и правда оставляло желать лучшего, ведь что-то могло повлиять на то, что девочка начала так безобразно себя вести. Себастиан принял решение, что знакомиться с родственниками в таком настроении не стоит, поэтому примирившись Изабеллой, которая всё-таки простила папу, Стэн попросил соблюдать хорошее поведение эти несколько дней хотя бы при них.