Из кабины левиафана выбрался крепкий человек в слегка поеденной кожаной одежде, снабженной металлическими пластинами. Тело крест-накрест было перевязано ремнями, каждый из которых имел на себе патронташ под крупный калибр, а также кобуру и ножны. Судя по размеру кобуры, там явно покоилось что-то вроде гранатомета или обрезанного ружья, а в ножнах было что-то явно тяжелое и широкое наподобие мачете или кукри. Враги встретились взглядами. Левая лица Курганщика была оплавлена и представляла собой сплошной безобразный ожог, в то время как правая часть осталась невредимой. Небритое и припорошенное лицо не излучало ничего кроме жгучей ненависти и жажды убийства. Неудивительно, что этого безумца довольно быстро изгнали из рядов Мусорщиков. Второй выстрел. Пуля прошла через правую половину брюха, из-за чего Курганщик скрючился. Продолжая закашливаться, тем не менее, он не оставлял попыток продолжить бой за свое право жить и снова убивать любого встречного, поэтому он ухватился правой рукой за приклад в кобуре. Третий выстрел. Кость и плечо насквозь прошивает еще одна пуля, превращая правую руку в бесполезно висящий отросток. Сквозь неостановимый кашель прорезался вой боли, который инстинктивно издает даже зверь, если чувствует, что его страшно покалечили. Четвертый выстрел. Случайность ли это, или умысел Лурга, но эта пуля была явно тяжелее своих предшественниц, поэтому при столкновении с грудью злодея, она опрокинула его навзничь. Лишь несколько секунд падения и тупой взгляд в небо отгораживали его от того, чтобы в голову неумолимым мечом правосудия влетела пятая пуля, превратив черепную коробку с содержимым в раздробленное месиво.

Битва близилась к концу. Несмотря на то, что основной части клана был дан приказ навязать прихвостням Курганщика отвлекающий бой, они почти полностью со всеми расправились. По рации поступали доклады и вопросы от бригадиров о дальнейших приказаниях, но в этом явно надобности не было, ибо как гласила одна из поговорок Пустоши: “Змея без головы долго не живет”. Бойцы клана взорвались ликованием, в то время как их предводитель недвижимо стоял на остове гигантской боевой машины, огибая взглядом плоды своих деяний. И хотя на дорогах Пустоши всегда найдутся новые возмутители спокойствия, но они не будут стоить и ногтя Курганщика, который теперь замертво лежит у его сапог. Клан Творцов Стали довольно громко заявил о себе, что заставит гордиться все Братство, в слабых и нуждающихся вселит надежду, а в злодеев и недоброжелателей - беспомощный гнев и страх перед крепкими бронемобилями, странствующими во все обжитые человечеством края. Сдув остатки порохового дыма из ствола, Лург убрал его в кобуру, сорвал нашивку с искажённой эмблемой Мусорщиков и триумфально соскочил с левиафана навстречу своим боевым товарищам.

Мастер Джек: “Очень рискованная выходка, дружище!”

Бризант: “Зато эффектная!”

Лург: “И результативная, как видите. Ну что, мужики, о чем там наши рапортуют?”

Бризант: “Наши играючи перебили почти весь автопарк этого Курганщика! По сути можно было настоящий штурм устроить, и все кончилось бы также… ну может немного быстрее.”

Мусорщики посмеялись и заключили друг друга в товарищеские объятия. В их душах наступило спокойствие, которое радовало всех, но беспокоило одного. Все это время перед ними стояла цель, которая подстёгивала их двигаться, действовать и вести за собой остальных. А что теперь? Быть может Джеку и Голиафу будет достаточно старого доброго распиливания болгаркой металлолома и работы в сталеварне. Возможно, Бризант продолжит участвовать в каких-нибудь локальных конфликтах, демонстрируя всем свою непревзойденную меткость и огневую мощь. Супруги Горевы, может, вернутся к своей повседневной жизни в автомастерских. Но Лург чувствовал, что эта рутина для него стала мелочью, и теперь им движут только великие цели.

Как только последние очаги сопротивления были полностью подавлены, весь клан въехал на территорию логова покойного Курганщика, которое представляло собой десяток ангаров и большую открытую площадку для наземной техники. Возможно, когда-то в прошлом это была секретная военная база одного из павших государств, которая теперь была опорным пунктом для преступников и ренегатов. В качестве трофеев бойцам Лурга досталось более тридцати пленников, которых было решено продать в рабство, 12 нетронутых боевых машин, которые можно было точно также либо продать, либо распилить на запчасти, а также внушительные запасы ручного и стационарного оружия, боеприпасов, а также провизии и медикаментов. Кроме этого сам Лург не поленился поискать трофей специально для коллекции Бея. Зная его любовь к журналам с автомобилями, он первым делом обследовал все тумбочки и контейнеры, где можно было хранить подобные вещи. Во время поисков он наткнулся на Голиафа, вальяжно расположившегося на одной из кроватей и разглядывавшего журнал с весьма занятной обложкой. На ней была изображена девушка с невероятно чистой кожей, весьма атлетичной фигурой, что нынче в Пустошах было редкостью, и самое главное - почти полностью обнажённой. Из всей одежды на ней было что-то похожие на трусики, только весьма миниатюрные в сравнении с тем, что нынче носят в Пустоши, а грудь и вовсе была прикрыта её собственной рукой. Уловив заинтересованный взгляд Лурга, Голиаф тут же запрятал её за пазуху.

Голиаф: “Это мое, не дам!”

Лург: “Сделка…”

Голиаф: “Нет!”

Лург: “А может сделка?”

Голиаф: “Нет, говорю!”

Лург: “Подумай. Я ценой не обижу. Зачем тебе картинки с девчонками, когда их и по улице немало бродит. Тем более, что ты вроде у нас тот ещё герой-любовник.”

Голиаф: “Просто подфартило. Та девчонка теперь морозится меняя хрен пойми из-за чего!”

Лург: “А ты все же подумай - дам неделю вольницы, двадцать купонов на лучшую жратву и сто монет на девок. Уверен, у тебя уже есть какие-нибудь присмотренные места.”

Голиаф: “Не вижу повода торговаться! Я это нашёл первый, значит моё!”

Лург: “Две недели и двести монет для самого лучшего кутежа в честь нашей победы…”

Голиаф: “Хм… Странный ты, Лург. Собираешься разорять клан из-за одного, как ты говоришь, недисциплинированного мусорщика. С чего это вдруг?”

Лург: “Ну потому что недисциплинированного мусорщика за его выходки ещё можно отправить на исправительные работы в плавильню. А что ты сделаешь с Беем, которому захотелось устроить очередное состязание на реконструкцию древних машин? Вот и я о том же. Пусть уж лучше на роскошных девиц полюбуется, может хоть на какое-то время успокоится.”

Голиаф: “Ладно, командир-вымогатель, твоя взяла. Хоть матрас-то можно с собой забрать?”

Лург: “Бери. Можешь его хоть на кутёж взять.”

На том два Мусорщика и порешили. В ходе дальнейших поисков было найдено много разного полезного в быту барахла, а также несколько древних журналов, среди которых и пара про автомобили, но Лург строго-настрого велел их спрятать и не заикаться об их находке.

На обратном пути в крепость клана Лург вспомнил о давнем обещании командира охраны музыкальной группы “Помойщики” Раптора, что он приведет их в гости и организует выступление по сниженной цене.

Лург: “Хитроллург вызывает Раптора, приём. Раптор, отзовись, это твои спасители с Затерянного берега, ты там живой?”

Раптор: “Здоров, дружище! Спасибо, что помнишь! Как твои дела?”

Лург: “Да вот клан что-то все в походах да походах, а развлечений никаких. Может “Помойщики” согласятся на гастроли в нашей крепости?”

Раптор: “Без проблем! Поговорю с ребятами и через несколько дней будем у вас! Вы главное стол накройте, да посытнее!”

Лург усмехнулся и сообщил координаты, куда колонна музыкантов может приезжать, после чего объявил всему клану возвращаться с трофеями и победой домой.