Они медленно пошли к дому. Мужчина проводил их внимательным взглядом, а потом взял под уздцы коня и повел его в сарай. Затем снял груз с верблюдицы и понес в дом.

– Неудобно как-то заходить в дом без хозяина, – остановилась у порога дом Юлька.

– Бабушка говорила мне: «никогда не заходи в незнакомый дом, если там нет хозяина».

– А почему ты решила, что там нет хозяйки? – удивилась Олеся.

– Еще не поздно, но кроме мужчины никто не вышел, не поинтересовался, кто же пожаловал к ним в гости.

– Ну, это не аргумент, – разочарованно протянула Олеся. – Хозяйка, возможно, спит или занята. Но в любом случае, лучше подождать хозяина, кстати, он уже идет.

– Почему не проходите в дом?

– Без хозяина нам там нечего делать, – пояснила Юлька.

Он ничего не ответил, лишь жестом пригласил их в открытую им дверь. Олеся, повиснув на Юльке, переступила порог, и обе зажмурились от яркого света. Они уже успели отвыкнуть от электричества.

– Ох, как приятно почувствовать цивилизацию! – тихо прошептала Олеся, оглядывая комнату, в которой они очутились.

Комната была большой, даже очень большой. В ней стояла современная мебель: светлый диван и такие мягкие, с высокими спинками, два кресла. Между креслами длинный журнальный столик с резными ножками. Возле другой стенки стояло пианино, над которым висел большой портрет красивой молодой женщины в черной рамке. Возле этой же стенки стоял книжный шкаф, наполненный книгами. За его стеклом был небольшой портрет той же женщины и девочки лет шести, они обе улыбались. На окнах висели тяжелые ночные шторы. Из этой комнаты две двери, как видно, вели в другие комнаты.

«А снаружи дом показался маленький», – мелькнула у Юльки удивленная мысль, и она переглянулась с Олесей.

Между тем, хозяин дома молча накрывал на стол, стоявший возле окна. Он выходил еще в одну дверь, которую не сразу заметили девушки, и заносил молоко, сыр, овощи, фрукты, жареное мясо. И, казалось, у него раскрывается скатерть-самобранка, на которой прибавлялись и прибавлялись всякие вкусные, пахучие яства. Все это делалось молча, а девушки стояли, не смея пройти или сесть. И вдруг эту напряженную тишину несмело нарушил детский писк. Это проснулся у Юльки на груди ребенок. Мужчина вздрогнул и выронил из рук очередную тарелку, которую нес, наполненную вареной картошкой, и она разлетелась по комнате.

– О, простите! – смутился хозяин дома. – Я не ожидал, не подумал, проходите и располагайтесь на диване, ребенка можете развернуть. Я так невнимателен, ваш визит выбил меня из привычной колеи. Вам, я вижу трудно держаться на ногах, да еще в вашем положении, – обратился он к Олесе.

И тут из соседней комнаты раздался детский голос:

– Папа, кто у нас?

– Извините, я сейчас, – и он ушел в другую комнату.

Слышен был не громкий разговор, но о чем говорили, не было слышно.

– Олеся давай я тебе помогу подойти к дивану, – тихо проговорила Юлька.

– Нет, я лучше буду стоять. Если я сяду, то уже не встану, а мне хочется есть, да так сильно, что, кажется, я потеряю сознание. Такого изобилия на столе мы не видели лет сто.

– Не прошло и полгода, а мы уже забыли, что такое хороший стол, – усмехнулась Юлька. – И что очень странно, мне совсем не хочется есть. – Юлька уложила малыша на диван, и стала его разворачивать. – Вот кого необходимо накормить, а то он изойдется в крике. И мне совсем не нравится, что он такой слабый. Олеся, как мы его назовем? А то спросит этот. – Юлька кивнула на двери, где в другой комнате слышались голоса.

– Не знаю, пожала плечами Олеся. – У меня кружится голова и тянет живот, горит рука, а о ноге совсем молчу, занемела от боли. Я не могу сейчас совершенно думать. Придумай сама имя, я согласна на любое и об этом не будем больше говорить. Лучше прислушайся, что происходит в другой комнате, почему они не выходят сюда. Я сейчас свалюсь возле порога.

– Говорю тебе, сядь в кресло.

– Нет, – упрямо помотала головой Олеся. – Я хочу есть, а если сяду, то отключусь сразу.

Юлька перепеленала малыша, и в этот момент вышел хозяин дома.

– Вы меня извините, проснулась моя дочь, мне пришлось с ней немного побыть. Она у меня сейчас больна, выйти к вам не может. Садитесь за стол, будем ужинать.

Олеся глянула на Юльку.

– Я сейчас, – кивнула та головой и, оставив ребенка на диване, помогла Олесе сесть за стол на мягкий стул. А потом, обратившись к хозяину дома, спросила: – У вас есть корова? Я вижу на столе сыр?

– Верно, у нас корова. А вы хотели бы молока?

– Не я, а мой ребенок голоден, а у меня молоко пропало, не могу его кормить, – пояснила взволнованно Юлька.

«Поверит или нет, что это мой сын? Хотя, какая ему разница», – мелькали в голове невысказанные мысли.

– Да, я понял. Пойдемте, покажу вам кухню и молоко, можете сварить ему кашу или просто вскипятить молока.

Юлька взяла малыша на руки, бросила быстрый взгляд на Олесю, та чуть заметно согласно кивнула головой, и направилась за хозяином дома.

– Извините, мы не представились и не знаем, как вас зовут!

– Вы можете меня звать Кувандык, – повернулся к ней мужчина.

– А меня зовут Юля, а мою сестру Олеся. Мы путешествуем, но в пути у нас один конь отчего-то сдох, и нам приходится ехать теперь вдвоем на одном коне. Это так неудобно. Нас должны были встретить, но, видно, мы в степи немного заблудились и теперь не имеем представления, где находимся. Какой город близко отсюда? – Юлька замерла, ожидая ответа.

Но мужчина, не обращая внимания на ее вопрос, проговорил:

– Вот в этом шкафчике вы найдете все, что вам необходимо для маленького ребенка. Я иногда варю дочери детские каши, ей они нравятся, а если нужно молоко, оно в холодильнике. Посуда в столе, найдете, что понадобится. В общем, кухня в вашем распоряжении. А когда покормите это кричащее создание, приходите к столу. Ваша сестра нас заждалась, у нее очень усталый, можно сказать, больной вид. Конечно, если она упала с лошади, то это может плачевно кончиться. В ее положении можно ожидать всего что угодно, – и он вышел, не ответив на Юлькин вопрос.

Юлька открыла шкафчик и ахнула, в нем было всевозможное детское питание. От самого младенческого возраста и старше.

– Не знаю, но меня что-то не радует это изобилие, – прошептала Юлька, выбирая смесь для самых маленьких. – Тихо, тихо, малыш, сейчас будем кушать, вот только плохо, что у нас нет соски. Ну, ничего, кашка закипела, теперь остудим и ложечкой покушаем. Где нам найти маленькую ложечку? – говорила Юлька вслух, пытаясь отыскать в столе маленькую ложку.

Она выдвигала ящики и вдруг в одном из них увидела несколько детских бутылочек еще в прозрачных упаковках, какие продают в аптеках, сразу с сосками. Юлька от неожиданности даже резко задвинула ящик. Но тут же его вновь выдвинула и взяла одну из бутылочек. Открыла ее, ополоснула и налила детской смеси.

«Думать будем потом, а пока порадуемся, что ребенок нормально поест. Хотя, это очень странно и даже страшно. Как будто нас здесь ждали. Не паникуй, Юлька, воспользуйся тем, что успела узнать что-то, что не укладывается в голове. Ах, надо выйти к столу, Олеся совсем беспомощна. Во что мы влипли?»

Юлька поспешила в другую комнату. Олеся сидела за столом, болезненно морщилась и, как выяснилось, совсем ничего не хотела есть.

– Я нашла бутылочку с соской и воспользовалась ею без спроса. Вы не против?

– Ну что вы, конечно не против, даже рад, что вы их нашли. Я совсем забыл, что для малыша нужна бутылочка. Это приготовила моя жена, когда мы ждали второго ребенка, но, к сожалению, у меня нет ни жены, ни сына, – он отвернулся к окну, открыв занавес.

В слепое окно посмотрела ночь, таинственно и страшно. И Юльке показалось, это было сделано не случайно. Окно мужчина открыл, как бы показывая ее и Олесю кому-то там, кто находился за окном, скрываясь в ночной темноте. И она поежилась от неприятного ощущения.

– Ночь темная, особенно если смотреть в нее из ярко освещенной комнаты. Не знаешь, кто там и что там. Такое ощущение, что в тебя целятся с пистолета или рогатки, – Юлька шагнула к окну.