– Я не собираюсь тыкать пальцем, но всё же мой Вам совет – начните с себя…
– Прекрати меня бесить!!!
– Если Вы считаете себя единственной жертвой тех событий, то глубоко ошибаетесь. Многие судьбы были сломаны!
– Ещё одна речь не по существу и я вспорю тебе брюхо, клянусь!
– Поверьте, мне без разницы, что со мной станется! Вы не знаете, что я пережила за последние полгода…
“Пусти ей кровь! Хватит это терпеть!”, – накалял обстановку злорадно звучащий внутренний голос.
Тамара, стиснув зубы, крепче сжала в руках нож, холод лезвия коего, казалось, отдавался в её трепещущем сердце, сдвинула брови на нахмурившемся лице и, посмотрев в глаза Галины, дрожащими губами прошептала:
– Я…не могу…
Лицо её вмиг растеряло всю грубость черт и вырисованную жестокость. Держаться больше не было сил. Она выронила из руки своё кухонное оружие и, упав на колени, безутешно заплакала.
Гончарова потёрла рукой ноющую шею, прокашлялась и, с тоской обведя взглядом Климову, поспешно удалилась.
“О чём я и говорил! На тебя просто противно смотреть!”, – ворчал шёпот в голове.
– Я не убийца, – сквозь рыдания произнесла Тамара.
“Тогда зачем мы вообще сюда заявились? Справиться о здоровье данной особы? Всё же тебе есть, чему поучиться у покойного мужа! У него бы хватило смелости довести дело до конца!”.
– Не мне решать, кому умереть…Галина права. Ничего не исправить. Никого не вернуть. Пора смириться с реальностью и перестать тешить себя иллюзиями…
“Иллюзия в том, что ты считаешь себя жертвой! Но это не так…выпусти своих демонов наружу! Стань охотником!”.
– Я не опущусь до такого, даже не пытайся…я навсегда покину “Тайник Лешего” и никогда больше не стану ворошить этот пчелиный улей…
“Ты совсем свихнулась? А как же месть?”.
– Я свихнулась, когда послушала тебя, хотя заведомо знала, что всё пойдёт крахом. Пора мне уже перестать воспринимать всерьёз твои навязчивые идеи…
“Одумайся! Гончарова была у тебя в руках! И ты так просто отпустила её…”.
– Кого? Здесь, вроде, никого нет, – с улыбкой сказала Климова и, поднявшись на ноги, направилась к выходу с территории.
9
Реджинальд, на пару с Ткачёвым ожидая Матвея, осторожно спускающегося со склона, стянул с рук перчатки, достал из кармана комбинезона пачку “Оптимы”, сунул в неё два пальца и к своему удивлению не обнаружил ни одной сигареты внутри. Тогда он швырнул упаковку от табачных изделий между рельсов на деревянные шпалы железной дороги, которые, как и всё вокруг, присыпало снегом, и нервно крикнул:
– Желторотик, я, конечно, понимаю, что ты не горный козёл, но не мог бы ты перебирать своими лапками чуточку энергичней? Перевал бы давно остался позади, если бы ты не обходил каждый неровно лежащий камень!
– Я бы с удовольствием посмотрел на Вас, будь за Вашими плечами сумка вроде моей! – недовольно бурчал Матвей, от чьих неловких движений вниз по склону, шурша, сползали камни.
– Он впервые принимает участие в таком походе, Реджи. Не злись. Всё-таки преодоление горного хребта в непогоду не прогулка по набережной, – заметил Игорь.
– Ты за него ручался и говорил, что ему по силам такой променаж. Мы сюда пришли настоящим мужским делом заниматься. Кто не в состоянии перекинуть свою задницу на другую сторону долины вряд ли переживёт встречу с медведем, одной лапой уложившим троих охотников! – чертыхался Хант, выдыхая пар из ноздрей.
– Мы же с ним, а значит беспокоиться не о чем, – выразил уверенность Ткачёв.
– Есть о чём! – возразил Реджинальд. – Если кто-то грохнет бурого раньше меня, я… – глаза Ханта суетно забегали.
– Что ты? – не понял Игорь.
– Никогда себе этого не прощу, – спокойно пояснил мужчина в бандане и, опустив голову, состряпал хмурое лицо с глубоким болезненным взглядом.
– Мне кажется, после тех событий желающих побывать в сём лесу значительно поубавилось, – предположил Ткачёв, глядя на мрачную чащобу впереди.
– Если кто и вальнёт косолапого до Вас, так это буду я, – задорно сказал появившийся с тылу взмокший Желторотов, наконец догнавший своих спутников.
– Мечтай, сорванец, – мерзко улыбнулся Реджинальд и, перейдя через рельсы, направился к хвойным дебрям. За ним последовал и Игорь с племянником.
Спустя десять минут…
Охотники вошли в густой подлесок, а оттуда в сам лес, укрывший их от снежной бури. Там они привели ружья в боевую готовность и побрели меж плотно растущих елей и сосен, закрывающих своими игольчатыми лапами серые облака, обильно посыпающие землю колкими белыми крупинками.
– Ну и глушь! – выпустив изо рта пар, изумился Ткачёв, под чьими сапогами трещали задубевшие шишки и хрустел пробившийся сквозь ветки деревьев снег. – Сгинешь здесь, и никто не отыщет…
– Это точно. В такие дебри сам чёрт не осмелится сунуться, – поддержал Хант, медленно водя по сторонам дулом своего 12-калиберного ружья с серебряной гравировкой “Без страха и упрёка” на цевье.
– Однако Вы с дядей Альбертом сунулись, – с неодобрением бросил Матвей, перелезая через массивное сухое бревно с завядшим мхом, покрытым блестящим инеем.
– И очень пожалели об этом, – ответил Реджинальд и раздавил ледяную корочку замёрзшей лужи.
– По Вам не скажешь, – с подозрением заметил Желторотов. – Спешите сюда, как муха к говну…
– За подобные сравнения, общипанный сопляк, ты у меня по зубам получишь! – оскалившись, пригрозил Хант, скорчил ненавистную гримасу и болезненно пнул Матвея в бедро тяжёлым ботинком. – Понял?
Возмущённый такими действиями Желторотов уже скинул с плеча свой баул с ружьём, чтобы дать плешивому сдачи, как его остановил дядя:
– Матвей! Ты что себе позволяешь?!
– Он первый начал! – пожаловался племянник.
– И я же закончу, если не перестанешь борзеть, – предупредил Реджинальд. – Это тебе не на сверстников тявкать, шкет. Думаешь, коль дядька рядом, то всё можно, да? Мотай на ус, доходяга, ещё одна выходка и я тебе мозги вышибу, глазом моргнуть не успеешь! Довольно с тобой любезничать…
– Реджи, тише, он ведь ещё…
– Перестань его выгораживать! Сам нарывается! – перебил Игоря Хант.
– Кто ещё нарывается, – пробубнил Желторотов.
– Ты опять за своё? – поразился Реджинальд. – Пфф, о чём я и говорю, типичный сморчок, дерзкий, но на деле ничего из себя не представляющий!
– Согласен, манеры у него так себе…вот только разве ты не был таким же, мм? – спросил Ткачёв своего товарища.
– Был… поэтому и учу его уму разуму! – объяснил Хант и, сплюнув слюну, двинулся дальше.
Игорь, с огорчением заглянув в глаза Матвею, тихо сказал ему:
– Не позорь меня!
– Дядя, разве тебе не кажется, что он нам что-то не договаривает? Ему наверняка есть, что скрывать, – считал шепчущий Желторотов.
– Хочешь поиграть в сыщика? Дождёшься того, что получишь от Реджи по морде. И я не вмешаюсь, так как он будет прав!
– Прости… – растерянно извинился Матвей.
– Чтобы аналогичных выкидонов больше не было! – закончил Ткачёв, и они с племянником догнали Ханта.
10
К ней подошёл сорокачетырёхлетний Глеб Поляков, главный рудокоп, руководящий поисками объекта, и вялым уставшим голосом сообщил:
– Мы нашли его…
Обернувшаяся девушка, внимательно наблюдающая за изображениями на мониторе, тут же встрепенулась, её глаза, как и у сидящего рядом связиста Фомы, радостно засверкали, но вскоре она вернула себе деловитый вид и сдержанно сказала:
– Отлично! Фараон будет доволен. Сколько времени потребуется для того, чтобы извлечь из Хранилища нашу бесценную находку и загрузить её в ящик?
– Думаю, за пару-тройку часов управимся, – прикинул одетый в испачканную спецовку Поляков, поправляя съехавшую на глаза пыльную каску с налобным фонарём.
– Хорошо. Только прошу, ничего не повредите! – беспокоилась укутанная в три кофты дама.
– Не переживайте, всё будет в лучшем виде, – убедил её Глеб и противно хрюкнул носом.