– Вижу, ты не хочешь последовать моему совету. Ты не оставляешь мне выбора, зверёк, – он усмехнулся. – Там, в Кокуё, когда этот нарушитель спокойствия попытался захватить моё тело, я всё осознавал. И даже после того, как заставил его убраться, не потерял сознание.

Тсуна широко раскрытыми глазами смотрела на Хибари. То, что он говорил… Его слова… Неужели тогда он всё видел?

Хибари насладился выражением её лица и спокойно сказал:

– У тебя есть всего один шанс убедить меня не раскрывать всем твою маленькую тайну, зверёк. Я промолчу, только если ты победишь меня сегодня. – Тсуна отвела взгляд. Парень кивнул. – Нет? Тогда я ухожу, а к вечеру все будут знать о том, кто скрывается под маской Ёши.

Он действительно повернулся к ней спиной и пошёл к выходу. И он действительно… не врал. Хибари собирался выполнить обещанное. Он не оставлял ей выбора: одно дело признаться друзьям, другое – если о том, что какая-то девчонка избивала хулиганов, узнают все остальные. Со спокойной жизнью можно будет распрощаться, её будут вылавливать все, кому не лень, только чтобы доказать, что они не слабаки.

Стиснув зубы, Тсуна поднялась, скидывая пиджак. Юбка была не лучшим вариантом, вот только Кёе явно не до её голых ног будет, а после случая, когда из-за длинной юбки она не смогла сражаться, Тсуна всё-таки стала скатывать её и носить выше.

– Как всегда делаешь преждевременные выводы, Кёя-кун? – насмешливо поинтересовалась она тем самым тоном, которым Ёши здоровался со своим соперником.

Хибари повернулся к ней с довольной улыбкой.

– Зверёк решил скинуть шкурку травоядного?

«Да ты же мне сам выбора не оставил!» – хотела было возмутиться Тсуна, но смолчала. Сказала только:

– Ты только что из больницы.

– Ты тоже, зверёк. Всё честно.

Почему, зачем это нужно Хибари – всё это она может спросить позже. Если победит. У них ведь всегда выходила ничья…

Если бы хоть кто-то заглянул в это время на крышу, он мог бы увидеть две тени, с невероятной для обычного человека скоростью атакующих друг друга. Тсуна не могла позволить себе проиграть, а Хибари, наконец, получил то, чего хотел, и играть в поддавки не собирался. Ему было абсолютно всё равно, какого пола его противник, главное, чтобы он был силён (хотя, надо признаться, Хибари понимал, какие проблемы светят Тсуне, если он выполнит свою угрозу).

Похоже, драка с Мукуро что-то изменила в ней: удары Кёи было проще предсказать, и достаточно было лишь чуть сместиться, чтобы избежать урона. Тсуне было сложно оценить со стороны, но ей казалось, что её скорость выросла по сравнению с тем, что было до Кокуё. А ещё ей стало чудиться, будто она замечает лёгкую темно-фиолетовую дымку вокруг Кёи, становившуюся чётче у тонфа.

«Моя злость делает меня сильнее», – снова вспомнила девочка. Там, в Кокуё, злость и решимость ей тоже помогли. Огонь, Пламя, как сказал Реборн, или аура, по словам Рокудо.

«Я не могу проиграть, – подумала Тсуна. – Я должна победить».

Сконцентрироваться прямо во время боя было сложно, но всё-таки ей удалось: руки вспыхнули знакомым золотым Пламенем. Хибари оскалился, будто ждал этого момента, и увеличил скорость. Вот только теперь Тсунаёши легко было держаться с ним на равных.

Удар – блок – уклониться.

Проигравшим Кёя себя признает, только если она останется на ногах, а он не сможет подняться. Тсуна смотрит горящими золотом глазами и вспоминает бой с захваченными Мукуро телами. Тогда она тоже не могла причинять серьёзный вред, но должна была вывести их из строя.

Мимолётное касание, от которого левая рука Хибари повисает плетью. Парень рычит и следующий его удар опрокидывает Тсуну на пол, но она почти сразу же откатывается назад, чтобы избежать пинка и дать себе время подняться.

«Хорошо. Ещё».

С Хибари станется взять в зубы тонфа, если он лишится второй руки. Теперь он осторожничает, и Тсуна делает вид, что устаёт, позволяя ему приблизиться, пропускает ещё несколько ударов… А потом, повторяя фокус, выученный в Кокуё, даже не бьёт в живот, а просто касается Хибари, а того складывает пополам. Тсуна поддерживает его, не давая упасть, и опускает на пол.

– Признаёшь себя проигравшим? – строгим тоном спрашивает она, тяжело дыша. На самом деле, ей страшно услышать ответ. Кёя ведь может и не простить…

Но тот вдруг издаёт короткий смешок.

– Я был уверен, что тебе не хватает хорошего стимула, зверёк.

– Что-о? – Тсуна наклоняется, чтобы увидеть его лицо, и, видимо, Хибари очень забавляет вид девочки.

– Признаю, – довольно соглашается Кёя, будто победил всё-таки он, а не Ёши. – Но на твоём месте я бы всё-таки поговорил с твоими травоядными. А то они нервничают.

Это что, Кёя только что дал ей совет, как общаться с другими людьми?

– Вот от кого – от кого, а от тебя я советов по поводу того, как нужно дружить, вообще не ожидала.

Хибари хмыкнул.

– Хищники должны скрываться, только если они на охоте. А если хищник боится травоядных, то он уже не хищник, зверёк. Сегодня ты убедила меня, что всё-таки не травоядное, – угрожающая усмешка, – но если я начну сомневаться, ничто не помешает мне проверить снова.

– Ну, конечно, – пробормотала девочка. – Снова эта философия. Я учту, Кёя-кун. К тебе кого-нибудь позвать?

– Нет, – отрезал тот, сверкнув глазами.

– Ну, тогда будем считать, что мы квиты, я ведь теперь тоже смогу много чего рассказать твоим подчинённым, – Тсуна ушла с видом победительницы, но была почти уверена, что тихий смех за спиной ей не показался.

Она достала телефон. В конце концов, Кёя прав (и если уж даже он решил, что она нуждается в его совете, то дело совсем плохо).

«Такеши, Мочида, нам нужно поговорить. Встретимся, где обычно».

========== Часть 39 ==========

Нельзя сказать, что Тсуна не испытывала волнения. Но исполненная решимости поговорить с друзьями откровенно, – даже если это означало лишиться их дружбы – что ж, к лучшему! – она спокойно собрала волосы, пряча их под кепку, но не заколола невидимками, как обычно, а просто перехватила резинкой. Переоделась в привычную для Ёши одежду, думая о том, что это, вероятно, последний раз, когда ей приходится проделывать этот почти ритуал. Из дома она выскользнула, умудрившись не попасться на глаза матери, хотя не могла гарантировать, что не привлекла внимание Реборна. Но пока она не дала окончательный ответ, их отношения приняли вид: «Я знаю, что ты знаешь, что я знаю, что ты знаешь, но пока ты мне не мешаешь, я сделаю вид, что всё идёт как надо».

С того мига, как она отправила ту смс-ку, её не отпускало ощущение какого-то внутреннего зуда. Нет, это были не кошки, скребущиеся на душе, а что-то, похожее на предвкушение. И понимая умом, что сегодня всё может кончиться плохо, Тсуна не могла отстраниться от этого ощущения. То, что в Кокуё посетило её лишь смутным видением, сейчас утверждало, что её жизнь вот-вот необратимо изменится, и лишь от решений Тсуны будет зависеть, понравятся ли ей эти изменения.

Ёши неспешным шагом вышел из-за поворота. Он пришёл чуть раньше, чтобы иметь время собраться с духом окончательно, но, оказалось, Мочида и Такеши уже ждали его. Он подошёл ближе, кивнув вместо приветствия.

– Что-то случилось? – насторожённо поинтересовался Такеши, как никогда напоминая хищника, готового броситься на врага. Из глаз друга смотрело что-то вечное и холодное, чему Тсуна не могла подобрать названия, и девочка отстранённо подумала, что Кокуё изменил не только её и Таясу, но и лучшего друга.

– Как сказать, – неловко пожал плечами Ёши. – Ничего смертельного, если ты об этом…

И Такеши расслабился, будто кто-то переключил кнопку. На губах парня возникла знакомая беспечная улыбка, вот только тень из глаз так и не ушла.

«И, наверное, не уйдёт никогда», – с тоской поняла Тсуна, в очередной раз задумавшись, а стоит ли втягивать их в свои проблемы. Но если сейчас она решит за них, чем дочь окажется лучше матери?

Словно в противоположность Такеши, Мочида казался абсолютно разочарованным тем, что никаких заварушек, похоже, в ближайшее время не намечается. Вот уж кому бы только подраться… Но Ёши не был бы их другом, если бы не видел чуть глубже, чем они готовы были показать окружающим. И как Ямамото привычно натянул маску обыкновенного безобидного шутника – балагура, стоило ему убедиться, что всё в порядке, так и Кёнске за образом рубахи парня скрывал глубокий ум. Иначе как бы он смог стать главой клуба кендо? А ведь от капитана требовалась не только хорошая физическая форма, но и понимание философии пути меча.