Тогда он был окрылён тем, что сенсей и команда посчитали его достойным места капитана. Он был счастлив. И на волне этого счастья он предложил погулять вместе девушке, которая считалась в их школе первой красавицей – и первой недотрогой. Ему тогда показалось, что будет здорово добавить к званию капитана клуба кендо звание первого человека, который сходил на свидание с Сасагавой Киоко. Её старшего брата он не опасался: гордость вскружила ему голову, и он посчитал, что сумеет поговорить с ним как глава одного клуба с другим.
И тут – Таясу. Со своим нелепым видом, в одних трусах, выскочивший из ниоткуда и выглядевший так, будто сошёл с ума, схватил Киоко у него на глазах и предложил встречаться. Что бы там девчонка ни говорила на следующий день, а в этот миг она выглядела по-настоящему испуганной. И хуже всего было то, что он, Мочида, стоял рядом и не успел остановить Саваду до того, как он причинил Киоко вред – даже если этот вред был только психологическим. Мало того, девочка отменила свидание, назначенное на этот день, сказав, что жутко переволновалась и теперь не может никуда идти. Это потом уже, увидев однажды, как она гуляет с Таясу в зоопарке, Мочида понял, что его вежливо послали, а тогда он разозлился ужасно – на всё сразу.
Да, вызывать новичка на бой было некрасиво, он это понимал, но смешки за спиной и подначивания одноклассников и друзей сработали как красная тряпка для быка. Мочида решил отстоять честь девушки и плевать ему было, хочет ли этого сама девушка: это был всего лишь удобный предлог. Тем позорнее было поражение.
О, как Мочида злился, как ярился, когда увидел в зеркале, что этот псих сделал с его волосами. Ещё обиднее было чувствовать себя избитым кем-то, кого в школе даже по имени не называли, только Неудачником! Но первое предупреждение от судьбы Мочида проигнорировал: он снова решил отомстить.
Надо ли удивляться, что второй раз его обломали куда более жестоко? Их было семеро, а в проулке, опершись спиной на стену, стоял и насмехался какой-то пацан и Ямамото Такеши. Обиднее поражения, пожалуй, была только лекция, которую читал тот пацан, поставив на него ногу. Такого унижения Мочида ещё никогда не испытывал. А парень всё говорил, и говорил, и Мочида покраснел бы от стыда, если бы в тот момент мог думать о чём-то, кроме сломанных костей.
Когда же он вернулся в школу… Всё стало ещё хуже. Был сенсей, отстранённо спросивший, знает ли Мочида, в чём заключается путь меча. И был Кёнске немеющими губами, отвечавший на вопрос и понимавший причину, по которой его задали. Взгляд сенсея с каждым словом Мочиды становился всё холоднее. Наконец, он сказал, что пока Мочида не постигнет смысла сказанного, он не имеет права называться не то, что капитаном, а просто членом клуба кендо.
Это был полный крах. Унижение, помноженное на три, и стыд, обжигающий хуже, чем все несказанные обвинения. Мочиде хватило сил поклониться сенсею и уйти. И тут, наверное, в состоянии аффекта, он снова вспомнил лекцию, прочитанную странным пареньком, влезшим в чужие разборки. Вспомнил и пошёл искать тех, кто мог бы рассказать ему что-то о Ёши. Он собирал городские легенды, попутно поражаясь, как много он не знал о Намимори. И с каждым новым рассказом всё сильнее убеждался в своей правоте.
Поэтому он пришёл к Ёши, несмотря на то, что именно этот парень отправил его на больничную койку, и попросил показать путь. И ему, в общем-то, было наплевать, что Ёши никогда не занимался кендо, и было плевать, что сам Ёши упрямо твердил, что нет у него никакого пути – это всего лишь значило, что парень интуитивно понял то, что учил и пытался осознать Мочида.
Кёнске был уверен, что перестанет навязываться ему, как только получит разрешение вернуться в клуб, но заполучив снова долгожданное место капитана и ловя одобрительные взгляды сенсея, Мочида вдруг осознал, что не хочет уходить, даже если Ёши всё-таки снова его изобьёт.
