«Я сейчас не смогу выбраться. Вылазка в Кокуё привлекла слишком много внимания. Напишу позже».
Как она до этого докатилась? Тсуна фыркнула от отвращения к самой себе. Загипсованная нога не давала ей свернуться калачиком под одеялом, и от этого было почему-то вдвойне обиднее. В конце концов, кое в чём мама права: она девочка, и значит, может позволить себе побыть слабой. Закусив уголок подушки, Тсуна заплакала. Ей как никогда не хватало чьего-нибудь разумного совета.
***
– Вария зашевелилась в последнее время. Занзасу, конечно, нужно было время на восстановление, но Луссурия, несмотря на свою эксцентричность, весьма хорош в своём деле. Ты уверен, что то, о чём ты хотел со мной поговорить, настолько важно, что не могло подождать, если уж ты настолько не доверяешь всевозможным средствам связи?
Реборн хмыкнул, проигнорировав попытку Емитсу сделать его виноватым.
– То, что Занзас взбунтуется, едва только услышит о наследнике Ноно, мог предсказать любой здравомыслящий человек, даже не аналитик, которых у тебя целый отдел, насколько я знаю.
Внешний Советник нахмурился, убирая документы в сторону. День убывал, и солнце заглядывало прямо в окно кабинета Савады. Емитсу любил этот простенький фокус: окно находилось позади рабочего стола, и солнечные лучи падали прямо в лицо собеседника, мешая увидеть лицо хозяина кабинета. Но Реборн не был бы лучшим киллером, если бы не обернул это себе на пользу. Аркобалено лишь с ухмылкой надвинул шляпу на глаза, хотя и без того его детское лицо никогда не выдавало хозяина.
– Что-то случилось с Таясу? – поняв, что бесполезно тянуть время, спросил Емитсу. В конце концов, речь шла о его ребёнке.
– Нет, – невозмутимо ответил репетитор и сделал глоток кофе, выдерживая паузу. – С ним всё хорошо, я бы даже сказал, что его прогресс немного выше, чем я ожидал после первых дней знакомства. Но у него по-прежнему нет Хранителей Облака и Дождя.
– Но как же эти мальчики – Ямамото Такеши и Хибари Кёя, верно? – они ведь были с ним в Кокуё?
– Они оказались там вовсе не ради Таясу. Повторюсь, у твоего сына нет Хранителей Облака и Дождя, а названные тобой люди не примут его в качестве Неба.
– И что же им помешает?
– Они уже признали другого человека.
Емитсу откинулся на спинку кресла. Постучал пальцами по краю стола.
– Разве это проблема? Связь, пока она не укрепилась, можно блокировать и перевести на Таясу. Кроме того, вряд ли в Намимори есть кто-то, обладающий небесным Пламенем и связанный с мафией, так что, скорее всего, это подросток, даже не понимающий, почему в трудные минуты рядом оказываются эти двое. Подстроить обучение за границей или ещё что-нибудь, в крайнем случае устранить… И потомки Хранителей Примо снова свободны.
– Не думал, что ты так хочешь лишить самых близких людей свою собственную дочь, – ответил Реборн, предвкушая реакцию собеседника. Но увидел совсем не то, что ожидал.
Емитсу ощутимо расслабился.
– Так значит, это просто друзья Тсуны? Не стоит переживать, у неё совершенно точно не может быть Хранителей. Я знаю это.
– Откуда такая уверенность?
Внешний Советник помолчал, видимо, решая, стоит ли говорить об этом с Аркобалено, но потом кивнул своим мыслям.
– Когда моей дочери исполнилось четыре, Нана начала жаловаться, что вокруг Тсуны постоянно вспыхивает огонь. Ни с того, ни с сего. Стоило только малышке напугаться или разозлиться, Пламя пробуждалось, привлекая к себе внимание и пугая людей. Не так уж много было тех, кто мог бы его увидеть… Нана видела, её дед владел Пламенем и был достаточно известен в Японии, и только поэтому мне разрешили этот брак. Маленький ребёнок не мог бы контролировать такую силу, а меня могло не оказаться рядом, чтобы помочь. Тогда я попросил Ноно запечатать её Пламя. Дон Тимотео выполнил мою просьбу, а через несколько дней Нана позвонила мне и сказала, что Тсуна в коме. Гражданские врачи не могли понять причину, девочка просто уснула вечером и не проснулась… Так на неё повлияла печать. Мы почти год искали средство, чтобы вернуть её обратно. Лучшие лекарства, лучшие врачи и учёные, даже к Верде обратились. В результате мы нашли способ, но побочным эффектом лечения стала полная потеря Пламени. Тсуна всё ещё может родить ребёнка с сильной кровью, поэтому я ищу ей хорошего мужа, но сама она вряд ли сумеет зажечь огонь иначе, чем с помощью спичек или зажигалок.
Реборн внимательно слушал, ни разу не перебив, и сложно было сказать, какие мысли бродят в его голове в этот момент. Он так и не сказал, считает ли поступок Емитсу правильным, не бросил ни одного обвинения, не произнёс слов соболезнования – потерять такое сильное Пламя, да ещё и отобрать его у собственного ребёнка, зная, как катастрофичны последствия для личности носителя, должно было быть действительно ужасным. И неважно, что Тсуне тогда не было и пяти лет, ведь Пламя – нечто большее, чем просто огонь, способности к пирокинезу. Оно – основа личности, недаром носители одних и тех же Атрибутов при всём своём многообразии оказывались похожи чем-то неуловимым.
Реборн выслушал молча и после того, как тишина в кабинете сгустилась настолько, что её можно было резать ножом и класть на тарелку, в своей непередаваемой интонационной манере сказал:
– Мне очень жаль, Емитсу, но, кажется, ты действительно совершенно ничего не знаешь о своей дочери.
========== Часть 36 ==========
Комментарий к Часть 36
Не вычитано. Ошибки и стилистические огрехи поправлю, как будет время. Публичная бета ждёт ваших предложений)))
Во сне Тсуны грохочут барабаны и завывает сирена. Мутный, кошмарный сон, ничего хорошего не обещающий ей и в реальности. Девочка открывает глаза, одновременно хватаясь за горло, которое по ощущениям будто обвивала огненная удавка, и пытается вздохнуть, паническим взглядом окидывая палату.
«Опасность!» – стучит молоточками в висках.
Но всё равно её усилия не приносят результатов, пока незваный гость сам не выходит из теней.
– Пятнадцать минут, – произносит спокойно знакомый голос. Правда, никогда ещё он не вызывал у неё такой паники и желания ударить первой, просто от понимания, что иного шанса остаться в живых у неё не будет. Невысокая фигура подходит к её кровати и включает лампочку на тумбочке (ещё днём никакой лампочки здесь не было!). – Я был здесь пятнадцать минут, не скрывая жажду крови, прежде чем ты проснулась. За это время я мог бы убить тебя больше, чем двадцатью способами, и завтра утром никто бы даже не понял, что ты умерла не своей смертью.
Тсуна сжимает пальцами одеяло: личность ночного посетителя, подтвердившаяся, когда зажёгся свет, её нисколько не успокоила. Тем не менее, она старается ответить беспечным тоном:
– Но ты ведь не собирался меня убивать на самом деле?
Реборн усмехнулся.
– С моей стороны опрометчиво было бы убивать сестру своего ученика, который в будущем станет боссом одной из сильнейших Семей в мире. Впрочем, это не значит, что не найдётся дурака или просто самоуверенного киллера, или человека, который не будет связан с Вонголой… Вариантов много.
Девочке становится зябко.
– О чём ты, Реборн?
– О твоей дальнейшей судьбе, разве это не очевидно? Твоя мать поступила мудрее, сделав вид, что не замечает странностей за Емитсу. Окажись ты такой, как она, жила бы дальше спокойной и мирной жизнью гражданской. Отучилась бы в престижном университете (отец не пожалел бы денег на твоё образование) и не знала бы ничего о том, что происходит по ту сторону закона. В нужное время встретила бы человека, который – поверь – сумел бы тебя очаровать, вышла бы за него замуж и даже не подозревала бы, что твой муж – мафиози и что не ты выбрала его, а всё это время к тебе тем или иным образом не подпускали неподходящих людей. Потому что кровь, которая досталась тебе от отца, никто не позволил бы разбавить кровью обычного человека…
Тсуна судорожно выдохнула, прикрывая рот ладонью, чтобы не закричать: настолько реалистичную картину сейчас нарисовал репетитор. Жутко было понимать, что она могла бы жить, даже не подозревая, что вся её жизнь идёт по кем-то спланированному сценарию. Совладав с голосом, она хрипловато спросила:
