Ушли в сторону мимолётные обиды и серьёзные ссоры. Зато вспомнилась почти незаметная поддержка сестры – подсказки на уроках с недовольным видом, очередная лекция про невнимательность Таясу и разделённый на двоих обед. Злые слова после конкурса «Удержись на столбе»: «Опять устроил не пойми что из обычного школьного фестиваля!» Но ведь Тсуна пришла посмотреть на него, хотя обычно никогда не ходила на спортивные соревнования. А если бы она действительно так стыдилась его поведения, как изображала, зачем было привлекать всеобщее внимание и кидать в него аптечкой? А подарок на день рождения? Как всегда, в её стиле – с подколом, но вскоре пригодившийся.

И Тсуна пришла сюда. Может быть, не за Таясу – она не вмешивалась в его дела, требуя в ответ того же, и сейчас мальчик понял, почему – и даже наверняка не ради него. Но отменяло ли это то, что она как обычно вытащила его из неприятностей в самый последний момент, попутно обозвав идиотом? Говорят, на правду не обижаются…

Только Тсуна действительно устала и была ранена. Таясу видел, как она старается не опираться на правую ногу, а если уж заметил он, то наверняка понял и Рокудо Мукуро.

– Ты так и собираешься смотреть на то, как твоя старшая сестра выполняет твою работу, никчёмный ученик? – поинтересовался Реборн своим обычным тоном.

Таясу покраснел.

– Она сказала, чтобы я не мешал ей.

– Так ведь я и не прошу тебя ей мешать. Я предлагаю тебе помочь ей.

– А ты… Ты не можешь?..

– Не могу, – отрезал Реборн. – Или, думаешь, я не хотел помочь Бьянки?

Таясу бросил взгляд на мрачного репетитора. Мафия была такой сложной и непонятной, а Реборн, несмотря на все тренировки, очень мало сведений выдавал о законах этого мира, а если и сообщал что-то, то говорил иносказательно и с едва заметным напряжением, будто что-то не давало ему это сделать.

Если вспомнить настойчивые напоминания репетитора о том, что это испытание для Таясу, какой вывод можно сделать? Значит ли это, что или Таясу победит Мукуро, или они все здесь погибнут? Тсуна вскрикнула и неловко упала на пол, даже не пытаясь откатиться или хотя бы пнуть Рокудо. А есть ли вообще разница, и не пора ли начать действовать вместо того, чтобы искать объяснения?

Готовность умереть, значит? Что ж, он готов. И Пламя появляется без всякой Пули…

– Не смей трогать мою сестру!

Леон вспыхнул ярким светом и взлетел под потолок. Похоже, хамелеон был готов, наконец, подарить ему оружие. Кожаные перчатки, копия тех, что были у Примо Вонголы, по словам Реборна…

***

– В общем, мы начали с Мукуро драться, и я сломал его трезубец, а тот создал опять иллюзию огненных шаров. Я-то уже знал, что это только фокусы, но он спрятал за ними летящие булыжники, и один прилетел тебе в голову. Прости, – покаялся брат.

Тсуна помолчала, переваривая сумбурный рассказ.

– Ну, ты хоть хорошо ему за меня навалял?

– А то! У него и его дружков теперь будут большие неприятности в очень крутой тюрьме, как мне объяснили, – усмехнулся Таясу и замялся. Девочка догадывалась, что он хочет спросить, но не собиралась облегчать брату жизнь. Не из вредности, просто сама не представляла, как начать неловкий разговор. – В общем, я тут поспрашивал разных людей о Ёши… Ты и правда почти восемь лет сбегала каждый вечер из дома и притворялась парнем?

– Всем уже растрепали? – поморщившись, поинтересовалась Тсуна.

Брат покачал головой.

– Нет. Я и сам бы не стал, и Реборн предупредил, что это твоя тайна и только тебе решать, что с ней делать дальше.

– …Почему?

– Я ведь тоже не всё тебе рассказываю… Но, думаю, ты это уже поняла. А ещё, – тут его лицо отразило странную смесь обиды и досады, – мне же опять никто не поверит!

========== Часть 35 ==========

Это пребывание в больнице было ничуть не похожим на предыдущее, когда она свалилась с лестницы. В тот раз Тсуна проскучала одна всё лето. В этот раз в больнице было очень много школьников Намимори, пострадавших во время налётов, и к ним всё время кто-то да приходил в гости, и заодно проходился по всем остальным палатам, навещая друзей и знакомых.

Но были и те, кто приходил лично к Тсуне. Девочка вздыхала и думала о том, что, наверное, хотела бы избежать большинства этих визитов. Во-первых, к ней заглянул Мочида, чтобы поблагодарить за вызванную скорую помощь. Разговор был полон неловкости, Тсуна не знала, что сказать, пробурчав только, что так сделал бы любой нормальный человек, а Мочида пристально вглядывался в её лицо, будто что-то ища. Телефон Ёши лежал у девочки под подушкой, а больше в палате не было вещей, способных её выдать, но Тсуна всё равно боялась. И между тем понимала, что так продолжаться не может – правду придётся рассказать, а замалчивание ни к чему хорошему не привело. Саваду не отпускало ощущение того, будто она стоит на протянутом над бездной канате, и влево или вправо повернуть нельзя, да и назад не получится. Остаётся только идти вперёд или падать в пропасть.

Следующей пришла мама. Бледная и явно проплакавшая всю ночь, она вошла без своих обычных причитаний о том, что полагается девочке, а что нет. Села на стул, с прямой спиной, и глухо спросила:

– Почему ты солгала мне?

Тсуна вспомнила об охватившей её панике, о том, что именно она писала маме…

– Я сказала тебе правду.

– О том, что твой друг попал в больницу, – хмыкнула Нана.

– Всё верно. Мой друг, Мочида Кенске, пострадал при нападении.

– Не знала, что вы друзья. Но, Тсуна, почему ты не сказала, что тоже оказалась здесь?

Девочка подняла усталый взгляд на маму. Меньше всего ей хотелось выяснять отношения в больничной палате.

– Потому что когда я попала в больницу, я уже не могла ничего говорить.

Нана сжала в руках носовой платочек.

– Но зачем? Я могу понять Таясу и Гокудеру-куна, мальчишки вечно ищут неприятности, но почему там оказалась ты…

Тсуна почувствовала, как что-то вспыхивает глубоко внутри, что-то, что ей давно уже хотелось произнести вслух, но чему она никогда не давала сорваться с языка. А сегодня от усталости, от того, как болело всё тело, от постоянного напряжения последних дней она не успела остановить себя.

– Может быть, потому что я никогда не была той девочкой, какой ты хотела меня видеть? И потому что я всегда мечтала подраться с кем-то, кто кажется сильнее меня? Я не умею просто сидеть в сторонке и ждать, пока кто-то мне поможет или защитит меня и моих друзей. Из меня не получится Ямато Надэсико, как бы ты ни запрещала мне заниматься тем, что мне по-настоящему интересно. А я всегда хотела выкинуть всю эту вышивку, все неудобные платья, которые ты мне покупаешь, и, мам, мне никогда не хотелось хихикать при виде мальчиков, обсуждать сплетни с девчонками и интересоваться только очередным рецептом печенья! Я знаю, что мои слова кажутся чёрной неблагодарностью, но я искренне пыталась стать такой, какой ты хотела меня видеть. А ты всегда говорила мне: «Не делай того, не делай этого, ты же девочка, Тсуна». Но я, видимо, неправильная девочка, мне, наверное, нужно было родиться мальчиком, жаль только, от меня это не зависело! Если бы я могла, я бы поменяла пол, только чтобы ты, наконец, разрешила мне быть самой собой и прекратила бы эти мучения! Я так больше не могу…

Наверное, это прозвучало слишком жестоко. Наверное, она была неправа. Нана коротко выдохнула-всхлипнула, прикрыв ладонью рот.

– Поговорим дома, дочка. Выздоравливай.

Женщина быстрым шагом вышла из палаты, и Тсуна была готова поклясться, что снова довела маму до слёз. Было паршиво.

Эмоциональный всплеск заставил её чувствовать себя опустошённой и уставшей. Она накрылась одеялом с головой, по-детски надеясь, что хотя бы на время сможет спрятаться от проблем. Под подушкой завибрировал телефон Ёши.

«Нужно встретиться», – Такеши.

Тсуна криво усмехнулась: интересно, что он хочет обсудить? Если Таясу и Реборн действительно не рассказывали о том, кто такой Ёши, что может хотеть обсудить с ней Такеши? Она, конечно, тоже молодец, назвала Мочиду другом при маме, но врать ей и дальше было просто невыносимо. Оставалось только надеяться, что никто не подслушал их разговор или не посчитал странным, что Тсуна дружит с капитаном клуба кендо.