Трубка, «Хеннесси», камин (блюз) Трубка, «Хеннесси», камин, Дождь, открытое окно, Нежность ароматных вин, Недоснятое кино. Свежесть мыслей от озона, Грёзы на седых висках, Не подстрижены газоны, Осень в сердце как в тисках. Зрелость юностью торопит, Мысли тихо шелестят, Ну куда спешить, скажите? Боги вечность мне сулят. Не успею в этом теле, С удовольствием вернусь, Проживу иную жизнь я И назад не оглянусь. Всё равно не знать, что было И зачем мне это всё. Знаю: ты меня любила. Знать бы было: а за что? Лишь мгновения былого, «Хеннесси» разбавлю я, Раскурю табак голландский, Знаю, милая, надеюсь… ты всегда была моя… Тёплым ветром обнять и лелеять Эти волосы, нежные руки, Томный взгляд из-под длинных ресниц, Так зовущий из прошлого года, Повторить этот пламенный блиц. Повторить негу тел, наслажденье, Проиграть тот безудержный вальс И прийти всей душой к обрученью В небесах от неистовых ласк. Тёплым ветром обнять и лелеять На перине из тысячи роз И дыханьем любви Вам навеять, Сладость вечных, изысканных грёз… Я тебе принесу всё из мира прекрасного Я тебе принесу всё из мира прекрасного, Я тебя проведу через бури, ненастья, После пыльных дорог и усталости дня Я омою росой твои губы, любя. Проведу по тропинке вдоль горной реки, Чтоб услышала ты пенье птиц с высоты, Чтоб усталость ушла вместе с горной водой, Чтоб осталась навек ты цветущей такой. Чтоб взлететь захотелось тебе ввысь, как птице, Чтобы там, в высоте, вихрем страсти кружиться, Ощутить себя светом далёкой звезды, Я уверен, Счастливой всегда будешь Ты! Построю дом любви на пике Шамбалы За счастьем гнался, спотыкаясь, Через овраги и леса, От чёрствости вновь замолкая, В Душе молился небесам. Ломал сухие ветки безразличия, Тропинку среди дебрей протоптал И от позорного двуличия Всесильных мира — так устал, Протру от пыли сердце малость, Мелькают придорожные столбы, К судьбе своей не испытал я жалость, Построю дом любви…. на пике Шамбалы… Память сердца – крылья жизни Память сердца – крылья жизни, Пыль неистоптанных дорог И огонёк чуть тлеющей лучины, Рука врага, что вдруг помог. И снега хруст у новогодней ели, Смеющихся девчонок хоровод, Жизни неистовой качели, Облом, падение и взлёт. И Мамины глаза с грустинкой: Расти, малыш, расти, живи, От зайки получи гостинцы, Я рядом, только позови. Девчонка в рыжих конопушках Всё проверяет «на слабо», И первый поцелуй с подружкой, Уж и не помню-то, в каком кино, И шёпот тополей: ты вырос, Тебя уж предали не раз, Нет испытаний, что бы ты не вынес, Жизнь будет бить не в бровь, а в глаз… Я сердцем помню и тепло ручонок, И самый-самый первый шаг, Ну-ну, смелей, смелей, зайчонок, Мы для тебя со счастьем заключили пакт. Да, многое хотелось и забыть бы, Но и плохое – тоже всё моё, Мы Душу снова в тело одеваем, Чтобы, испачкав, отстирать, как грязное бельё… Ведь, не познавши горя, не увидишь радость… Я искал одежду счастья Я искал одежду счастья, рубчик к рубчику сшивал, то, что найдено, по-тихой охранял, оберегал, страсти гнал подальше в поле: не мешайте тихо жить — и вдруг понял – тихим сапом потерял любви я нить, и теперь вновь каламбурю, не боюсь счастье спугнуть, пусть попробует догонит, чтобы на разрыв аорты в страсти вместе утонуть… Глоток вина, истома, нега Глоток вина, истома, нега, и ветер чуть трепещет шторы, постой… чуть-чуть поменьше света, ведь так милы под шёпот разговоры… Воркуй, мечтай, веди беседу, я тихо буду созерцать, как ты босая бегала по снегу, меня просила догонять. Снежками в полночь мы кидались, и воем подразнила ты луну, картинки прошлого мерцают, дозволенность «границ» пересеку… Как незримо нежность струится Как незримо нежность струится, чёрно-белое фото, кино… и Ваш взгляд переборами счастья, да… кому-то недавно, а кому-то давно, и неважно на самом деле, нет у памяти времени, дат, на шелках неукрытой постели, видишь ты его нежный взгляд… |
