Громко сплюнул.

Хорошо легла в руку новая рукоять, приятной тяжестью.

Подхватил с земли камень, уже прицельно швырнул в рожу второму, который только-только затормозил в растерянности, и взбежал к нему на оставшиеся шаги, пока тот с воплем пятится, зажимая разбитое лицо. Рубанул наискосок – разрубил горло вместе с рукой, только голову срубить не удалось, потому что опять соскользнула нога, и он едва не рухнул проклятому орку под ноги.

Шмякнулась жабой отрубленная орочья рука. Тот осел, булькая и пытаясь завыть.

Сдернув с него плащ и выдернув из-за пояса короткий нож, Дагмор зажал под мышкой ятаган и принялся, держа в поле зрения третьего орка, отрезать от плаща длинную полосу ткани.

Потом вторую.

Орк таращился на него, Дагмор косился на орка и делал свое дело. Сплюнул еще пару раз, кривясь от мерзкого вкуса орочьей крови. Лука у орка, к счастью, не было. Правда, были ножи, мог метнуть.

Отпоров так четыре полосы, Дагмор просто сел на склон боком и начал обматывать тканью разбитую и грязную ступню. Все равно промыть было негде…

Орк не выдержал первый и, плюясь, убежал куда-то вбок и наверх.

Вот и уматывай, подумал устало. Если этот уродец влезет наверх и устанет, для остальных беглецов он не опасен.

Еще пятеро.

Закончив перевязку и намертво завязав узлы, он встал, спустился вниз на дорогу, держа ятаган в одной руке и нож в другой, прошел мимо скулящего орка в луже крови и мочи – тот вырвал из брюха лезвие, и кровь лилась вовсю. Главное, теперь ноги не скользили, хотя сквозь ткань сразу проступили темные пятна. Боль доносилась будто издалека, походя на жар от горячего песка, вот пусть там и остается.

Если он правильно понимал, скоро начнется самое трудное, потому что оставшихся пятерых так просто уже не обмануть.

А те уже недалеко, он различал их шаги сверху…

Не скрываясь уже, Дагмор пошел быстрым шагом вниз по тропе, такой удобной и широкой в этом месте. Дыхание никак не восстанавливалось, сердце колотилось.

«Я им нужен, — подумал он зло, — вот пусть и бегают!»

Орки и бежали. Метнулись над обрывчиком к тропе, затопали там сапогами. Тоже трое. И опять вожака среди них нет, и нету еще одного, и рауг бы с ним, вдруг тоже сбежал.

Итак, окружать и задерживать будут другие трое, только и всего. Нельзя дать себя остановить – тогда подойдет вожак, он окажется против четверых, а то и пятерых, тогда останется только прижаться к любому валуну и подороже отдать жизнь. Надолго его не хватит. Значит, подумал он, надо сразу убить хоть одного. Двое его не задержат, с двумя он справится как-нибудь, про нож они не знают…

Он немного ускорил шаг, снова перешел на бег. Пробежал вниз до поворота, вернулся к шагу, поглядывая на склон. Сверху завопили, он подумал – и снова побежал.

Трое появились на два поворота тропы выше. Помедлили и тоже побежали по ней, склон здесь оставался крутым и неудобным. Загнать решили? Пусть загоняют, померяемся упрямством.

Орки-то наверняка пьют свою дрянь, а ему подбодрить себя нечем. На бегу он пытался расслышать, не шумит ли где вода. Далеко внизу, у подножия, блеснула полоса реки – и пропала пока из виду, и это обрадовало его. Появилась еще цель, к которой можно стремиться. Вода! Много-много чистой, холодной воды. Потоки чистой воды…

Он даже еще ускорил бег.

Кто кого загонит, вот вопрос!

Они все бежали теперь размеренно, не тратя силы на скачки по камням, тропа легко ложилась под ноги и вела к далекой реке. Туда, где можно будет окунуться с головой, смывая трижды распроклятую рудничную грязь и кровь. Где можно будет снова услышать голос живой воды, свободной, не испорченной, не пробившейся сквозь камни, не отдающей металлом и грязью…

Он даже не понял, сколько они так бежали. Лишь следил, что шаги сзади все ближе и ближе. А потом понял, что ноги тяжелеют, и вот-вот начнет спотыкаться уже непритворно.

Споткнувшись нарочно – лучше сделать это самому, раньше вынужденного – он посмотрел через плечо, и встретил три злобных взгляда. Даже орков он уже не обманет, два раза получилось, и даже три, считая побег – удача вышла.

И остановился сам, тяжело дыша. Горло тоже горело огнем.

Трое разошлись в стороны, чтобы окружить. Один подбирался по склону повыше, не самый крупный, но кажется, самый злобный, двое разошлись по тропе как можно шире.

Ближе давайте, подумал Дагмор, нечего за вами еще гоняться. У левого, самого опасного, хороший нагрудник, это неудобно. У среднего нагрудник узкий, не по размеру, горло открыто. Правый стоит опасно, и доспех только кожаный, но он самый глупый из трех.

Трое, ухмыляясь, замкнули окружение, левый, обойдя по склону, спрыгнул на тропу, заходя Дагмору за спину. Теперь можно и повеселиться, ухмылялись они. Потыкать копьями с разных сторон, чтобы дичь уворачивалась, бросалась туда-сюда, теряя силы…

Спрятанный в ладони нож полетел второму, самому крупному, в плохо защищенное горло, а Дагмор развернулся и бросился на злобного. Едва не поймал животом копье, развернулся, уклоняясь, ударил по древку — перерубить не смог, но оставил хорошую, глубокую зарубку. Сам отскочил, взбежал на склон на несколько шагов.

Крупный не хрипел и не булькал, нож попал в шею сбоку, но задел крупную жилу, и между пальцев орка кровь так и лилась, он то пытался ее зажать, то лез в поясной кошель окровавленными пальцами. Вот орк выхватил оттуда комок мелких тряпок, чуть не запихал их прямо в рану, как затычку, пятясь, стал перетягивать поверх нее другой…

Дагмор соскользнул по склону к нему, не дожидаясь, когда тот закончит. Орк с воплем выставил копье, роняя перевязку и хватая за древко мокрой, скользкой рукой… Срубив наконечник со всей силы, Дагмор ухватил левой за древко, не давая использовать его в драке, рубанул еще раз, уже по руке. И развернувшись, бросился навстречу злому, который дернулся было к спутникам.

С воплем кинулся в драку третий, и Дагмор снова взбежал на склон, не успев толком обменяться ударами с противником. Этот и вправду оказался дураком, который было бросился с воплем следом, но злой его грубо одернул ругательством и отвесил пинка. Ну, хоть второй выбыл, отметил Дагмор – раненый все же заковылял прочь, пытаясь чем-то перетянуть висящую плетью правую руку.

Двое полезли на склон с двух сторон, взяв его в клещи.

Он дернулся к злому – тот отскочил, глупый едва не достал его копьем сзади. Третий боялся, в одиночку он скорее не нападет…

Оскалившись, Дагмор бросился на злого еще раз, тот развернулся и бросился бежать… В отчаянии, вообще ни о чем не думая, Дагмор метнул ему в спину ятаган, как копье.

Достал.

Развернулся – и с голыми руками пошел по склону на третьего, думая только о том, что сейчас он удавит эту тварь, чтобы больше за ними не бегать.

Позади с воем катился на тропу злобный, вой сорвался на визг…

Третий не выдержал – развернулся и кинулся прочь.

— Убью, тварь трусливая!! – заорал Дагмор ему вслед. Дыхание сорвалось.

Оружие, дернуло его. Он безоружен, там еще двое… сейчас и третьего вернут…

Соскользнув на тропу, он едва не упал на ровном месте. Последняя вспышка бешенства выпила все силы, его шатало.

Но и злой валялся без движения – катясь по склону, он разворотил себе ятаганом всю спину, как рычагом. Дагмор выдернул меч – от тяжести в ладони снова стало спокойнее.

Еще двух пережил.

*

Первого недоубитого орка они встретили почти сразу, он с трудом ковылял к перевалу, держась за разбитую о камни голову. Его без затей подстрелили разведчики.

Первого убитого орка они увидели заметно ниже, в стороне от тропы, возле ручья, без головы и без ятагана. И вот тогда уже подумали, что разбитая орочья башка тоже могла быть не случайностью.

— Ему помогли! Здесь поблизости были наши разведчики! — воскликнул Саэрос.

— Тогда бы орка подстрелили, — возразил сокольничий Аргил из Дортониона, — и оружие осталось бы при нем.

— Следы орков тянутся дальше, — следопыты уже осматривали склон. — И лапа гаура на тропе, бежал напрямую вниз.