– Давно хотел тебя спросить, – издалека начал Буратино, оттирая вместе с Тишкой двухсоттысячный котел. – Почему ты никогда не справляешь свой день рождения?

– Потому что я не знаю, когда родился и сколько мне лет.

– Просто тихий ужас! По-моему, это следует срочно исправить.

– Каким образом?

– Отпраздновать все твои гипотетические дни рождения за раз, организовав шумный сабантуй с вовлечением в него наших не в меру трудолюбивых собратьев, включая черта-сотника. Начнем с адских песен и дьявольских плясок, а закончим распитием дивной по вкусу воды из котлов. Я тут однажды попробовал ее немного, так могу с уверенностью сказать, что за много сотен лет вокруг грешников скапливается достаточное количество сероводорода, способного превратить любую жидкость в настоящую газировку. Жаль, здесь нет соломинок. Тогда бы можно было добиться максимального эффекта.

– В газировку? – повел носом Тишка, пытаясь принюхаться к запаху, исходящему из котла.

– Да, в газировку. Лучшее, что удалось придумать человечеству, за все время своего существования.

– Страсть как охота попробовать.

– Так чего сидишь? Вставай и зови всех сюда. Сейчас мы заставим вздрогнуть недра Земли.

– Дай мне пять минут. Я мигом.

– Жду.

Первыми отреагировали на приглашение присоединиться к намечающемуся сабантую крепкие черти с козлиными бородками, примчавшиеся буквально через минуту после того, как Тишка им о нем рассказал. Далее подтянулись остальные подмастерья, занимающиеся в тот момент распилом деревьев, сброшенных сверху Адским Лесничим днем ранее; и лишь черт-сотник, опасаясь, как бы чего не вышло худого из этой затеи, предпочел на время остаться в сторонке.

– Можешь объяснить подробно, что от нас потребуется? – эхом пронеслось вдоль платформы по окончании сборов.

– Естественно, – злорадно ухмыльнулся Буратино, приметив для себя шесть котлов, где варились давно забытые всеми грешники. – Но сначала нужно кое-кому устроить перекличку, чтобы составить список имен.

– Устраивай! Да поживее! Мы не любим, когда кота за хвост тянут.

В течение следующих десяти минут, Буратино бегал от котла к котлу, задавая их обитателям наводящие вопросы, на которые те с радостью отвечали, надеясь получить долгожданное нисхождение.

– Назови свое имя, несчастная, – услышала сногсшибательная красотка, заметив нависшую сверху остроконечную тень.

– Августина Безотказная.

– За что сюда попала?

– Переспала с семью сотнями мужчин.

– Какой срок назначили?

– Семьсот лет.

– Справедливо. Идем дальше. А тебя как зовут?

– Федот Первородный, – бойко ответил щупленький паренек с маленькими глазенками, собранными в кучу у переносицы.

– За что ты сюда попал?

– Торговал детьми.

– Какой срок назначили?

– Триста шестьдесят восемь лет.

– Дай угадаю. Именно столько детей было тобой продано.

– Совершенно верно.

– Раскаиваешься?

– Да! Сильно раскаиваюсь!

– Молодец. Считай, легко отделался.

Не успел Буратино подойти к третьему котлу, как оттуда показались расплывчатые очертания мужской физиономии.

– Ой, мамочки родные! А ты кто у нас?

– Лукьян Мутный.

– За что сюда попал?

– Мухлевал со ставками на бегах.

– Только и всего?

– Нет. Еще мухлевал с картами, игральными костями, шашками, домино. В общем со многими вещами мухлевал. Чтобы все перечислить, дня не хватит.

– Какой срок назначили?

– Неопределенный.

– Справедливо. И очень логично. Ну, прямо чистая математика.

У четвертого котла новоиспеченного чертенка, копирующего повадки старшего собрата, поджидал смуглый малый с кучерявой головой и золотой серьгой в ухе.

– Назови свое имя, – произнес Буратино, уставившись на серьгу.

– Гордей Конокрад.

– За что сюда попал? Хотя постой! Не говори. Тут и так все ясно. Ты крал коней. Правильно?

– Да, крал. И потом ел. Много ел. Никому не оставлял. Вплоть до хвостов.

– Фу! Кони лучшие друзья человека. После собак, разумеется. А разве можно есть друзей?

– Когда кушать хочется, еще не то съешь.

– Какой срок назначили?

– Восемьсот восемьдесят лет.

– Ого, сколько конины извелось по твоей милости. Прямо табун.

– Нет, коней было двести двадцать. Я вел точные подсчеты.

– То есть тебя покарали кратно копытам?

– Да.

– Дикая несправедливость! Буду ходатайствовать о смягчении наказания.

– Спасибо!

Оставив Гордея Конокрада в приподнятом настроении, Буратино перешел к пятому котлу, в котором томилась мясистая женщина в фартуке и белой косынке, похожая на домработницу.

– А как твое имя, красавица?

– Алена Покладистая.

– За что сюда попала?

– Подкладывала людям в еду мышьяк.

– И скольких ты отравила?

– Девятерых.

– Зачем?

– Они вили из меня веревки.

– Какой срок назначили?

– Девятьсот лет.

– Почему так много?

– Именно столько грамм мышьяка на них пришлось израсходовать.

– Справедливо.

– Может, ты тоже замолвишь у Его Рогатого Великолепия за меня словечко?

– Нет, извини, но я не нахожу причины для сокращения срока. – Взгляд Буратино устремился к шестому котлу с барахтающимся в нем мужчиной, чей широко разинутый рот имел аномально большие размеры. – А ты что у нас за жук?

– Андрон Красноречивый.

– За что сюда попал?

– Вводил в заблуждение горожан, прикидываясь сборщиком пожертвований.

– На что собирал, если не секрет?

– На организацию общака, позволяющего компенсировать потери во время природных катаклизмов. Когда же они произошли, я убежал со всеми деньгами за бугор.

– Сколько дали?

– Четыреста пятьдесят лет.

– Кратно монетам?

– Да.

– Какой-то хилый сборщик пожертвований из тебя вышел.

– Так за каждую тысячу монет по одному году начисляли.

– Тогда ладно. Хорошо постарался. Почти полмиллиона срубил.

– Долго еще? – поинтересовались черти, устав стоять просто так без дела.

– Подождите, уже почти все готово, – улыбнулся Буратино, подняв с земли щепку и засунув ее себе за ухо на манер гусиного пера. – Осталось лишь подобрать подходящие рифмы.

– Ждем.

По прошествии еще десяти минут у многих опять начало лопаться терпение, поскольку ни один житель ада не выносил простоя. Особенно это касалось черта-сотника, отчитывающегося за проделанную работу перед Его Рогатым Великолепием в конце каждого рабочего дня.

– Подобрал? – недовольно рявкнул он, бросив взгляд в сторону пряничного домика.

– Да!

– И что дальше? – раздались отовсюду голоса.

– Становитесь в ряд. Сейчас мы начнем ходить гуськом между котлов, и когда я буду читать про одного из грешников соответствующий стишок, вы должны закончить его следующей фразой: "Тьфу-тьфу-тьфу на тебя! Тьфу-тьфу-тьфу на тебя!"

– А плеваться можно? – поинтересовались черти с бородками, цыкнув от удовольствия тонкой струйкой слюны.

– Даже нужно! В этом заключается вся соль сабантуя. Правда потом мне бы хотелось скрепить наши действия дегустацией чудного напитка, что производится на свет путем стравливания в воду желудочного газа. Но давайте двигаться поэтапно и не забегать далеко вперед.

– Договорились! В ряд – значит в ряд!

Второй раз никого просить не пришлось. Встав за носатым предводителем невиданного до сей поры праздничного шествия в длинную шеренгу, черти тронулись за ним неспешным шагом, готовясь в любую секунду заполнить окружающее пространство нескончаемым потоком слюней; а сам носатый предводитель начал с важным видом выкрикивать первое четверостишие, указывая носом на ближайший котел:

Как на Тишкины именины,

Запекли мы Августину.

Ха-ха-ха, да ха-ха-ха!

Августа вкусною была!

– Тьфу-тьфу-тьфу на тебя! – полетели в сторону сногсшибательной красотки плевки. – Тьфу-тьфу-тьфу на тебя!