– Но… – Богомол запнулся, не в силах закончить вопрос.

– Не сейчас, – успокоила Фея, – не сегодня.

Прошло три дня.

Богомол больше не отходил от постели возлюбленной.

Казалось, что с каждым днём Фея становится все тоньше, все прозрачнее.

Еще дважды Эльф попробовал настоять на том, что нужно позвать иномирцев. Хотя бы для того, чтобы Фаина могла с ними попрощаться.

– Я попрощаюсь, – ответила Фея, – со всеми вместе. А сейчас просто будь рядом. Только ты. Никого другого мне не нужно.

И Эльф остался у постели умирающей Феи, пообещав ей, что никому ни о чем не скажет.

Он сдержал обещание. Никто в замке так и не узнал о том, что происходит в апартаментах Богомола и Фаины. Каждый иномирец был занят своими делами, погружен в свои проблемы и их решение, а потому отсутствие пары было замечено только спустя три дня. И столь долгий срок поверг в недоумение и беспокойство.

Максимилиан решил проведать Фаину и Богомола. Узнать, почему они решили стать затворниками. После беседы с Титом, Дракон отправился в апартаменты пары.

Поднимаясь по лестнице в левое крыло замка, Макс столкнулся с Ольгой. Дракон понял, что его возлюбленную так же обеспокоило столь длительное отсутствие Богомола и Фаины.

Беседа Дракона и Фаины в точности повторила то, о чем сказала Фея возлюбленному.

Ольга, едва сдерживая слёзы, смотрела на истончившуюся Фею, от которой словно осталась одна тень.

Драконы не знали, как себя вести в этой ситуации. Конечно, они знали о том, что все иномирцы смертны, каким бы долгим не был их век. Конечно, они были свидетелями и гибели драконов и смертей других иномирцев. Но никогда не думали, что придётся так быстро, так неожиданно столкнуться с уходом того, кто дорог, кто любим, кто давно стал чем-то большим, чем просто друг.

Максимилиан резко обернулся и шагнул к двери, услышав стук.

– Это Аврора, Джингл и Фрэйя, – прошептала Фаина, – впусти их. Не нужно заставлять девушек нервничать.

Дракон закусил губу. Даже умирая, Фея заботилась о других, больше чем о себе.

– Вы можете войти, – Макс распахнул дверь, – только, прошу вас – никаких вопросов! Никаких слёз!

Вопросы отпали сами собой, как только девушки увидели Фею. Справиться с комком, подкатившим к горлу, со слезами, навернувшимися на глаза, было значительно труднее.

Девушки стояли у постели Фаины, пытались улыбаться ей, хотя понимали, какими жалкими выглядят эти потуги на улыбку.

– Дракон! Окрой окно! – Фея села в постели. Её голос звучал как когда-то, словно в комнате слышался звон серебряного колокольчика.

Максимилиан тотчас выполнил просьбу.

Расправив ставшие вновь радужно-перламутровыми крылья, Фея взмыла ввысь. Коснувшись напоследок губами макушки Эльфа, она выпорхнула в окно.

Над замком Дракона высоко в небе парила огромная бабочка.

Иномирцы, задрав головы, любовались этим необычным зрелищем, еще не понимая, что это Фаина, крохотная Фея, прощается с ними.

Фея в последний раз взмахнула крыльями и растворилась в воздухе, осыпав на прощание и иномирцев, и жителей Мира без Магии, волшебной фейской пыльцой, приносящей удачу всем, на кого попадёт хоть крохотная частичка.

Прошла неделя с того дня, как Фея покинула тех, кого любила. Тех, кто был любим ею.

Все так же выходил на ступени замка встречать восход Солнца Богомол.

Все так же рядом с братом стоял Иона.

Правда, эльфы уже не обменивались привычными фразами и шутками. Не говорили и о том, что происходит в замке.

Однажды утром, встретив и поприветствовав Солнце, Богомол направился к кабинету Дракона Воздуха. Он знал, что Максимилиан уже встал и как всегда в эти ранние утренние часы занят разбором и сортировкой документов и свитков, приносимых ему чуть ли не каждый день.

– Приветствую тебя, Дракон Воздуха! – эльф склонил голову.

– Приветствую тебя, Эльф, – ответил Макс, – что привело ко мне Богомола в столь ранний час?

– Не называй меня Богомолом, – поморщился Эльф, – Богомол умер вместе с той, кого любил.

– И как же мне теперь к тебе обращаться? – уточнил Максимилиан.

– Именем, данным мне отцом, – казалось, что Эльф удивлён столь неуместным вопросом, – тебе ведь оно известно, Дракон?

– Известно, – кивнул Макс, – но суть вопроса не изменилась: что привело тебя, Бальтазар, в мой кабинет?

Бальтазар ненадолго замолчал, словно задумался. Он понимал, что то, о чем он станет говорить, огорчит Максимилиана, но решение было принято, и отступать Эльф не собирался.

– Дракон! Я служил тебе много веков. Я был горд оказанной мне честью назвать тебя другом! Но оставаться здесь, в этом Мире, выше моих сил! Я хочу оставить и тебя, и Мир без Магии. Я хочу вернуться.

– Вернуться? – казалось, что Максимилиан с трудом понимает слова Эльфа, – но куда?!

– В Мир, где я родился, – объяснил Эльф, пожав плечами, – в тот Мир, где однажды девушка-Дракон сказала, что я должен покинуть отчий дом. Отправиться туда, где меня ждёт моя единственная истинная любовь. В Мир без Магии. К сожалению, она не упомянула о том, что мне предстоит не только встретить, но и потерять ту, дороже которой для меня не было, нет, и не будет.

– Ты бы отказался, если бы знал обо всем? – спросил Макс.

– Нет! – твёрдо ответил Бальтазар, – но и здесь я больше не останусь! Надеюсь, что ты не станешь препятствовать моему решению.

– Не стану, – Дракон посмотрел в окно, потому как видеть скорбно сжатые губы Эльфа, его полные тоски глаза, было не под силу даже ему, Дракону Воздуха, – но попрошу тебя не торопиться. Побудь с нами еще какое-то время.

– Что это изменит? – пожал плечами Бальтазар.

– Может и ничего, – пробормотал Максимилиан, – а может – многое.

– Хорошо, – кивнул Эльф, – я покину твой замок, только получив на это разрешение. Но в свою очередь, прошу тебя – не затягивай с его принятием!

– Быть по сему! – слова Дракона подтвердили, что обещание своё он не забудет и выполнит.

Проникнуть в замок Дракона можно только с его разрешения.

Ни один из Перекрёстков не откроется перед иномирцем, жаждущим аудиенции, какой бы насущной ни была его проблема.

Но, хвала Творцу, в Городе у Моря Перекрёсток в замке Дракона Воздуха был не единственным!

Максимилиан услышал, почувствовал зов! Понял, кто ищет встречи с ним.

«Ну что же, – усмехнулся Макс, – как говорят здесь, в Мире без Магии? «На ловца и зверь бежит». Значит, нужно встретиться и узнать, какая нужда привела ко мне иномирца. Заодно, посмотрю, как обстоят дела в Благодатном».

Дверь кабинета распахнулась. На пороге замер Бальтазар:

– Ты звал меня, Дракон?

– Не желаешь сопроводить меня в Благодатое? – Максимилиан следил за реакцией эльфа. Но попытка увидеть хотя бы тень заинтересованности или какой-то другой эмоции, не имела успеха.

– Почему бы и нет? – лицо Бальтазара было бесстрастным и словно неживым.

Из провала Междумирья в крохотную кухоньку бабы Глаши шагнули Дракон и Эльф.

Максимилиан усмехнулся, увидев, как сверлит взглядом гостя старая Смотрительница. Как не сходит с презрительно изогнутых губ гостя снисходительная усмешка.

Глафира тяжело поднялась со стула, проворчала:

– Ох, годы мои, годы, – потом, словно вспомнив о ритуале, попыталась поклониться Дракону. Впрочем, из этой затеи мало что получилось, а потому вместо почтительного поклона, баба Глаша ограничилась кивком, и, опустив лишне славословие, поинтересовалась:

– Что привело иномирцев в таком количестве на мой скромный Перекрёсток?

Гость Глафиры, в отличие от старой Смотрительницы, не считал за труд согнуться в поклоне чуть не до земли:

– Приветствую тебя, Дракон! – Бальтазара, стоявшего рядом с Максом, гость словно и не заметил.