Когда он появился в воротах, Генри двинулся ему навстречу, и настырный охранник на этот раз не посмел его остановить. Мужчины пожали друг другу руки, причем происходило это как после долгой разлуки – с большим уважением. Каждый при этом смотрел в глаза другому.

– Ну здравствуй, Генри, ― после некоторого молчания сказал мужчина с восточными чертами лица. ― Сколько лет прошло…

– Семнадцать, Тони, семнадцать, ― ответил ему Генри и тут они резко обнялись. ― Я рад тебя видеть, мой старый друг.

Последнюю фразу Сильвестр различил с трудом ― настолько тихо она была сказана, но, услышав ее, он сразу многое понял. Теперь понятно было, почему отец не мог позвонить своему знакомому ― они ведь не виделись много лет.

Неловкий момент длился несколько секунд. Старые друзья хлопали друг друга по спине, а на лицах обоих появилось выражение ностальгии. Но вот их дружеские объятия закончились, и тут Сильвестр решился вставить свое слово:

– Так вы нас проводите?

Он не знал, насколько нагло прозвучал этот вопрос. Надеялся, что не нагло. Хотя сейчас ему было плевать.

Тони изучающе посмотрел на него. Сильвестр сразу почувствовал проницательность этого взгляда. Ему вдруг стало понятно, почему этот человек был начальником в полиции – все было в его проницательности. Он лучше многих чувствовал настроение и мотивы окружающих его людей, и это давало ему огромное преимущество. Вот и сейчас этот человек смотрел на стоящего перед ним юношу взглядом, пронизывающим до костей. Сильвестра словно просканировали рентгеном – именно такое было у него ощущение.

– Провожу, – коротко ответил старый друг отца, повернулся и, больше ничего не сказав, двинулся по тропинке.

Они прошли уже около минуты, прежде чем Генри нарушил воцарившую между ними тишину:

– Что же здесь все-таки произошло, Тони?

Сильвестр, даже шагая позади двух мужчин, понял, что Тони только что нахмурился. Но как бы там ни было, в следующее мгновение Тони произнес:

– Ну как сказать… Все как-то непонятно… Вроде бы похоже на нападение животного…

Все в этой фразе кричало о том, что хозяин этих слов вообще ни разу не верит в их подлинность. И Сильвестр, и Генри оба заметили это. И оба сильно нахмурились.

Нападение животного? Для Сильвестра это была первая более точная информация о смерти его девушки. Если сейчас ему говорят такое, то что же будет дальше? Он внутренне содрогнулся… Ноги как-то сразу налились свинцом, а в голове вдруг все закричало протестом. Все внутри него было против того, чтобы идти дальше. Он не хотел видеть тело. Или то, что от него осталось. Ведь нападение животного было просто обязано покалечить тело. Было просто обязано.

– Но ты в этом не уверен? – высказал догадку Генри.

– Никто не уверен…

– И что тебя смущает? – не унимался отец Сильвестра.

Вместо ответа в воздухе повисла долгая пауза.

– Тони, – отец Сильвестра задержал своего друга за руку. Тот остановился и посмотрел на Генри взглядом, в котором читалась боль. – Скажи мне…

Они смотрели друг на друга несколько секунд, прежде чем Тони раскрыл рот.

– Мне кажется, здесь пахнет прошлым – сказал Тони и двинулся дальше. А Генри стоял, как громом пораженный, и не двигался с места. Лишь когда его друг, пройдя несколько метров и поняв, что за ним больше никто не идёт, остановился и окрикнул его, Генри двинулся дальше.

Сильвестр этих странных слов как будто и вовсе не заметил. Он до того сильно погрузился в свои мысли, что ему было абсолютно все равно, что творится вокруг. Он просто плелся за двумя мужчинами, в то время как его мозг вот-вот грозился отключиться от перегрузки.

– Так ты считаешь… – начал Генри, но так и не закончил фразу, будучи прерван своим старым другом:

– Давай не будем сейчас об этом. У нас ещё будет время обсудить произошедшее, а сейчас ещё не время. Вам лучше не разговаривать перед тем, как будете смотреть на это.

Тогда они не поняли, что он имел ввиду, но послушали совета, и спустя буквально пару минут суть вопроса стала прозрачна как никогда. Они увидели труп, который лежал среди деревьев. И хотя он был прикрыт какой-то специальной тканью, заметить отсутствие головы было нетрудно. Рвотные позывы в мгновение ока взяли верх над Сильвестром, и его сильно вывернуло прямо там, где он стоял. Генри вместе с Тони еле успели отпрыгнуть в сторону, чтобы их не забрызгало.

Сильвестр стоял на коленях, а прямо перед его глазами лежало тело его девушки. Мэри. Это была его милая Мэри. Ему было очень тяжело смотреть на ее тело, но почему-то он не мог оторвать от него взгляд.

Голова лежала в метре от остального тела. Сильвестр время от времени бросал взгляд на мертвое лицо, и каждый раз, когда он делал это, его сильно передергивало. Ее глаза были открыты, словно она все еще видела что-то, словно она все еще смотрела в этот мир. Но это было обманчивое впечатление. Обманчивое, но мысль эта никак не покидала голову Сильвестра.

Он раз за разом возвращался к этой мысли. А может быть она все еще жива? Может она жива? Ведь да? Но он каждый раз после этого снова бросал взгляд на истерзанный труп, и раз за разом холодной частью своего сознания понимал, что этого просто не может быть. Она была мертва и ничего с этим поделать было попросту невозможно.

Все силы, которые имелись в его теле, покинули хозяина, и теперь он был неспособен ни на что. Он даже не знал, сможет ли подняться самостоятельно. Но стоило ему подумать об этом, как чья-то рука опустилась на его плечо.

– Как ты? – всего два слова, а сколько в них слышалось сочувствия… Его отец умел поддержать.

Сильвестр хотел что-то сказать, но слова застряли у него в горле. Вместо них у него из глаз вдруг полились слезы, сопровождаемые громкими всхлипываниями и содроганиями тела. Стыд. Одолевал ли его стыд? Нет, ему было все равно. Теперь ему было все равно на весь окружающий его мир. Ему было все равно, что о нем теперь подумают люди. Ему было все равно, как он будет жить дальше. Да ему и не хотелось теперь жить дальше. Ему хотелось лечь рядышком со своей любимой Мэри и тихо умереть под рев, доносившийся из его горла.

Он вдруг повалился на бок, и руки отца не успели его удержать. И пока Генри наклонялся, чтобы поднять сына, тот бил кулаками по земле, рыдая уже навзрыд. Отец не мог позволить сыну страдать в одиночестве. Он не мог ему позволить вот так валяться на земле. Он обхватил Сильвестра своими могучими ручищами и поднял его буквально одним махом.

Только удержать Сильвестра оказалось довольно сложно. Он куда-то рвался, махал руками… Это было неадекватное состояние, и Генри понимал, что если так продлится и дальше, то его сына просто-напросто заберут в психушку. Ему не хотелось этого, потому что, как ему казалось, это только усложнило бы ситуацию. А усложнять ее итак уже было некуда…

Сильными руками Генри повернул сына к себе, а в следующее мгновение хорошенько его встряхнул. Кажется, это подействовало. Во взгляде Сильвестра появились отголоски здравомыслия. Он хлопал глазами и озирался вокруг, словно не понимая, что он здесь делает. А потом вдруг прижался к отцовской груди и зарыдал уже тихо-тихо, сдавливая крик в себе.

– За что… – шептал он сдавленным голосом. – За что…

Отец, услышав этот шепот, похлопал сына по спине.

– Все будет нормально… Все будет хорошо…

Сильвестр уже в какой-то мере пришел в себя, и, услышав эти слова, отодвинулся от отца. Он поднял голову, и на Генри посмотрели совершенно печальные глаза.

– Все будет нормально? – истерическим голосом задал Сильвестр вопрос. – Все будет хорошо?

В этом взгляде странным образом сочетались гнев и отчаянье. Смесь эта была очень неприятной, но Сильвестр ничего не мог с ней сделать. Он хотел бы сейчас быть совершенно спокойным, но просто не мог. Он не управлял сейчас своим телом, как не управлял своей головой. Он боялся мыслей, которые могли залезть в его голову в этот момент. Боялся, потому что понимал – эти мысли не будут принадлежать ему. Он не мог сказать, чьи были бы эти мысли, но понимал, что они были бы чужими.