Салид отвернулся от окна и посмотрел прямо на него. Он не повторил своего вопроса, но его взгляд был более убедительным, чем все, что он мог бы сказать. Бреннер не выдержал этого взгляда ни на секунду, прежде чем отвел взгляд и неловко пошевелил руками; может, просто чтобы выиграть время.

  «Я не верю в ... подобные вещи», - наконец сказал он. Салид вопросительно склонил голову.

  «К черту», ​​- неохотно сказал Бреннер. Взгляд Салида немного ожесточился, и почти против своей воли Бреннер услышал, как он сам добавил: «Или Бог».

  Поступление было для него на удивление трудным. Он никогда не был одним из тех активных антихристиан, которые при каждой возможности раскрывали свою точку зрения и защищали ее почти так же фанатично, как те, чью веру они якобы не разделяли. В какой-то момент, давным-давно, он задавался вопросом, существует ли во Вселенной такая вещь, как высшая справедливость, и пришел к выводу, что ее не существует, и что судьба даже не была произвольной, ее не было: череда совпадений и убедительных с научной точки зрения процессов, не имевших ничего общего с божественной справедливостью или даже руководящей волей. Он держал эту точку зрения при себе по большей части, но ему никогда не было трудно принять ее, не говоря уже о том, чтобы высказать ее вслух. Теперь ему было трудно, и он знал почему. Это было присутствие священника. На очень короткий момент, но очень сильно за это время, он ненавидел Салида за то, что тот заставлял его говорить о своих отношениях с Богом и судьбой в присутствии Йоханнеса.

  «Я не спрашивал об этом», - сказал Салид.

  «Но это мой ответ», - услышал Бреннер свой вызывающий голос. Тем не менее, он продолжил: «Трудно поверить в дьявола, если вы не верите в Бога, верно?»

  При этих словах он на мгновение огляделся в поисках Иоганна, как будто ожидал от него помощи, но все, что он читал в глазах молодого священника-иезуита, было слабым отголоском ужаса настоящего и, возможно, выражением, которое он предпочитал. не хотел думать. Сколько раз Йоханнес слышал такое? Конечно, слишком часто, чтобы действительно возмущаться по этому поводу, и, вероятно, слишком часто, чтобы по-прежнему идти против этой точки зрения с миссионерским рвением. У него наверняка была сотня полных ответов, каждый из которых был достаточно хорош, чтобы заставить замолчать еретиков вроде Бреннера; но он лишь коротко и грустно улыбнулся, а затем снова уставился в воображаемую точку где-то перед собой.

  Салид насмешливо приподнял брови, скрестил руки на груди и прислонился к окну. «Среди нас есть еретик, отец», - ясно сказал он в адрес Йоханнеса, не сводя глаз с Бреннера.

  «Тот, кто думает, что не верит. Но я в это не верю ".

  «Прекрати эту ерунду», - сердито сказал Бреннер. «Нет дьявола с рогами, трезубцем и кисточкой на хвосте -»

  «… всего лишь бог с белыми волосами и длинной бородой, который сидит на облаке и учит ангелов играть на арфе», - сказал Салид. Он улыбнулся этому, но его слова внезапно стали резкими и холодными, как стекло, к которому он прислонился. «Я тоже не об этом говорю. Я говорю о зле, я говорю о силах разрушения, хаоса, темной стороне, которая есть внутри каждого из нас. Вы в это не верите? Не будь смешным! Вы не хуже меня знаете, что они существуют ".

  Он чуть-чуть повысил голос, но Бреннер тут же снова испугался. Разговор зашел в сторону, из-за которой он почти забыл, кем и чем был Салид. Но только почти. Возможно, слова Салида напомнили ему об этом в последний момент, и, возможно, было не очень разумно говорить с потенциально ненормальным массовым убийцей о таких терминах, как добро и зло, дьявол и бог. Бреннер молчал.

  «А что насчет вас, отец? Вы тоже не верите в дьявола? - Как личность? - Иоганнес презрительно скривил губы. "Нет."

  «Значит, вы тоже не верите в Бога как личность. Что тогда? Как идея? Как образ мышления? В качестве принципа? - Возможно, в качестве надежды, - ответил Йоханнес.

  «Да - а может, и нет, - начал Йоханнес. "Это - "

  «Что?» - резко перебил Салид, только чуть громче, но очень специфическим образом, что наконец заставило Иоганнеса замолчать. "Правда? Твой темный секрет, отец? Самый большой грех в твоей жизни? Иоганнес уставился на него. Его губы дрожали и были в

  В его глазах появилось болезненное выражение, но он больше ничего не сказал. Внезапно ему стало очень жаль Бреннера. Внезапно ему показалось, что он понял великий секрет Салида, почему его так боялись и почему он так преуспел в своем кровавом ремесле. У него был природный инстинкт слабости. Возможно, ему достаточно было взглянуть на человека напротив, чтобы увидеть его больное место, ахиллесову пяту, которая так или иначе была у всех.

  Салид продолжил, мрачно кивнув: «Вот и все, не так ли? Вы священник. Вы посвятили свою жизнь отстаиванию своего принципа, но в глубине души сомневаетесь. Вы точно не знаете, существует ли ваш Бог ».

  «Прекрати!» - резко сказал Бреннер. "Оставь его! «

  Салид моргнул. «Ой, что я слышу? Вам его жалко? Как придешь? Если тебе не во что верить, Бреннер, и нечего бояться, какое тебе дело до судьбы других? "