Боль в ее руке превратилась в сердитую пульсацию, когда она неуклюже начала промывать рану. Оно было не очень глубоким, но сильно кровоточило и сильно болело; возможно, он воспламенится.

  Поскольку у нее не было ничего другого, она неловко откупорила бутылку виски, вылила немного темно-коричневой жидкости с резким запахом на руку и резко вдохнула воздух сквозь зубы, когда боль внезапно переросла в сияние. Она понятия не имела, помогает ли алкоголь воспалительным микробам, но, вероятно, это было лучше, чем ничего. Перед тем, как поставить бутылку на место, она сама сделала еще один глоток, в результате чего у нее случился ужасный приступ кашля, а затем ее чуть не вырвало, прежде чем она сумела подавить рот крепким напитком. Черт возьми - это, видимо, тоже помогало только в фильмах!

  Но, по крайней мере, она была немного тише, когда поставила бутылку на место и обернулась. Ее сердце все еще колотилось, а мысли за лбом кувыркались, но комната была успокаивающе нормальной, если не считать сломанного стола и совершенно грязного ковра ...

  Снаружи во дворе Кэрри все еще лаяла, но теперь это был просто нормальный лай, а не истерический визг, который в значительной степени был причиной того, что она чуть не потеряла сознание. И пока она слушала, он стал тише и, наконец, полностью затих, как будто то, что лаяла собака, теперь исчезло. Атака провалилась, противник отозвал свои войска ... это было бы слишком хорошо, чтобы быть правдой.

  Она посмотрела на часы. Она чувствовала, что на это потребовались часы, но настенные часы упорно настаивали, что с момента этого резкого разговора прошло меньше пяти минут, и ей пришлось верить этому или нет. Пять минут - это означало пятьдесят пять минут колдовского часа, пятьдесят пять возрастов, которые принадлежали банши и болотной ведьме ... и которые она была заперта в этой комнате. Пятьдесят пять минут и три дня до ...

  Черт возьми !

  Ей нужно было связаться со Стефани. Истерична она или нет, но она должна была понять, что имеет в виду, хотя бы для того, чтобы убедить себя, что у малышки действительно была правильная челка, как она подозревала.

  Она подняла трубку и уже набрала код города Гамбурга на клавиатуре, прежде чем ей пришло в голову, что она даже не знает номер Стефани - ни ее, ни ее фамилию. Разочаровавшись, она снова бросила трубку, села , дрожа на диване и пыталась убедить себя , что она делает что - то довольно глупое.

  Но это не помогло - ей просто нужно было знать, что Стефани собиралась сказать, прежде чем их прервали. И она уже умела.

  Умышленно медленными, неторопливыми движениями она откинулась назад, положила телефон на колени и набрала номер Габи. Было уже за полночь, но они, вероятно, все равно не спали. Она не могла припомнить, чтобы Райнер и Габи ложились спать раньше двух часов ночи. А если да - ну, вот что случилось, когда вы завели сумасшедших друзей. Она найдет какое-нибудь устаревшее объяснение, что Габи спустилась и поставила на трубку Стефани.

  И потом? - прошептал тонкий сердитый голос у нее за лбом. Что вы собираетесь делать, если она ответит как обычно, немного сонно и спросит, какого черта вы звоните ей посреди ночи? Что, если она ничего не помнит, потому что не звонила?

  Она прогнала эту мысль, набрала две последние цифры и дождалась гудка.

  Не получилось.

  Прошла целая минута, прежде чем она сообразила, что не слышит ни гудка, ни тют-тут сигнала «занято», и вообще ничего.

  Линия была мертва.

  Ее руки снова начали дрожать, и она почувствовала, как снова нарастает истерия. Изо всех сил она заставила себя успокоиться. Может быть дюжина нормальных объяснений, в первую очередь то, что она сделала неправильный выбор.

  Дрожащими пальцами она повесила трубку, снова взяла трубку и снова набрала номер, очень медленно и неторопливо, тихо произнося каждую цифру перед тем, как нажать кнопку.

  Результат был таким же.

  Ничего такого.

  Ничего, кроме убийственной тишины.

  Около.

  Прошло некоторое время, прежде чем она почувствовала, что очередь не была полностью беззвучной. Послышался треск.

  Едва слышный треск.

  Электростатические помехи.

  Или звуки больших мягких лап, которые ползли по заросшей хвоей и листвой лесной подстилке.

  «Тихо», - прошептала Лиз. Ее лицо и руки были влажными от пота. Она слышала, как бьется ее сердце. "Не принимайте близко к сердцу. Теряй ... сейчас ... не ... свой ... разум ». Это помогло.