У этого предположения не было никакого логического обоснования, но Лиз без сомнения чувствовала, что кроме Стефани и ее, кто-то (или что-то?) Был на линии и подслушивал. Треск и потрескивание, которые она считала электронными помехами, были ...
«... так ужасно, что я сначала не поверил этому, но ...» Были шаги. »... надо приехать сюда. Мы можем где-нибудь встретиться, может, на полпути, но не у вас… » Шаги от чего-то гигантского, чего-то безмерно большого, идущего более чем на два-четыре фута. "... подальше оттуда, понимаешь?"
«Я ... ничего не понимаю», - с трудом сказала Лиз. Ей было трудно сосредоточиться на словах Стефани.
Страх снова обратился к ней. Ей удалось стряхнуть его и на этот раз, но как часто?
«Пожалуйста, сначала успокойся, дитя», - сказала она. «Я вообще не понимаю, что происходит. Что ужасного и что ты хочешь мне сказать? "
«... по телефону», - голос Стефани проник сквозь треск и потрескивание (шагов) помех. "... больше нет времени ... может быть, уже поздно ..."
«Для чего уже слишком поздно?» - яростно спросила Лиз. "Черт, Стефани, успокойся!"
Но Стефани не успокаивалась. Напротив. Голос ее звучал истерично, она почти кричала, но в то же время фоновые шумы становились сильнее, так что Лиз, несмотря ни на что, могла понимать только фрагменты. "... осталось всего три дня. Вы должны ... ” CLACK.
Линия была оборвана, голос Стефани, фоновый шум, все исчезло от одной секунды к другой. Из линии доносилось только монотонное статичное гудение.
Несколько секунд Лиз в замешательстве смотрела на трубку, затем нажала на колыбель два, три, четыре раза подряд, пока не осознала тщетность своих действий и не повесила трубку. Когда она выпрямилась, ее взгляд упал на часы. Руки соединились. Была полночь.
А снаружи во дворе Кэрри безумно залаял.
30-е
Что происходит со мной - в ужасе подумала она. Господи, что здесь происходило? Что ты с ней сделал ?! Ее руки дрожали. Она только заметила, что взяла трубку, когда повернулась, и телефон с грохотом упал с его столика; протяжный тон гудка исчез и сменился тревожащим Туут-туут. Лиз закричала, оторвала телефон от пола и так сильно ударила по телефону, что ей показалось, что телефон вот-вот сломается. Она развернулась, бросилась к двери двумя или тремя широкими шагами - и снова остановилась.
Она не могла выбраться. Она не могла выйти, не могла выйти из этой комнаты, ни сейчас, ни сейчас. Была полночь, час между двенадцатью и часом, час, принадлежащий призракам, кошмарам и злым привидениям, и когда она выйдет из этой комнаты, которая была ее крепостью, они будут ждать ее с тринадцатипалыми когтями, нетерпеливо протянутыми, вы нападаете , чудовища, извергнутые лесом, которые ...
Ее разум начал путаться. Задыхаясь, она попятилась через комнату и во весь рост упала на телефонный столик. Устройство во второй раз упало на пол, стеклянная поверхность столика разбилась с лязгом, громко завизжавшим в ее ушах, и еще одна острая боль пронзила ее правую руку, как нож.
Именно эта боль наполовину вернула ее к реальности. Ужас все еще держал ее ледяные когти, но она, по крайней мере, снова осознавала свое положение и была достаточно способна думать. Она должна что-то делать.
Стефани. Ваш звонок. Ее слова: Осталось всего три дня. Что, черт возьми, они имели в виду? Всего три дня до того момента, когда! Ее глаза автоматически искали календарь, который висел на стене рядом с дверью. Сегодня было второе июня - нет, третье, потому что было уже за полночь - а шестое за три дня? А также? Что все это значило ?! Что было шестого июня? Полнолуние?
Она вскочила, снова упала на колени и порезала левую руку об один из осколков стекла с острыми краями, покрывавших ковер. Издав тихие, бессмысленные крики, она споткнулась к двери, отскочила назад, как пойманное в панике животное - и наконец снова нашла себя.
Она была в безопасности. Пока она не выходила из этой комнаты, не выходила из дома (нет - не выходила в коридор, потому что там что-то было, она не знала что, но это как-то связано с дверь и с Питером, такая бессмысленная эта связь, пока она не выходила из комнаты, она была в безопасности. Три дня...
До трех дней?
Она перестала тяжело дышать, провела обеими руками по лицу и почувствовала на своей коже теплую липкую кровь. Когда она подняла руки вверх и посмотрела на свои руки, она увидела кровоточащую рану на левой руке. Она стиснула зубы, огляделась в поисках чего-нибудь для перевязки и, наконец, подошла к бару, чтобы вынуть одну из бумажных салфеток, прежде чем она полностью испортила ковер. Она молилась, чтобы Стефан спустился. В то же время она этого боялась. Боялся вопросов, которые он задаст. Или , может быть , как раз , прежде чем он не спросил и не вопросы - она осталась такой же.
