Я был настолько сфокусирован на работе, что, даже лежа на операционном столе, рассказывал анестезиологам, что занимаюсь маркетингом. Мне даже дополнительно к спинномозговому наркозу ввели обычный, чтобы я замолчал, потому что оперировать было невозможно. Я этого не помнил, но через полгода после операции позвонил мой анестезиолог и заказал у меня логотип для своего проекта.

Такой подход к собственному здоровью имел печальные последствия, операция показала, что я своим попустительством причинил больше вреда, чем травма. И если до операции врачи говорили, что у меня разорван мениск, то после нее речь шла и о разорванных связках, и об очень плохом состоянии сустава. Все можно было исправить в первую операцию, но я посчитал, что на это нет времени.

Когда стало ясно, что все намного серьезнее, я был не против что-то сделать с коленом. Проблема была в том, что своей безответственностью я очень усугубил ситуацию, и легко отделаться уже не получалось. Мне нужно было дорогостоящее и травматичное хирургическое вмешательство по реконструкции связок. На это не было ни денег, ни времени.

Я вновь сфокусировался на работе, и одной из рабочих целей были деньги на операцию. То есть чтобы сделать колено, нужно было работать больше, но, чтобы коленному суставу не становилось хуже, нужно было работать меньше. Однако, если бы я работал меньше, операцию оплатить было невозможно, как и невозможно было ее избежать, поэтому я решил принять больший урон, чтобы справиться. Вот так все было сложно.

Наша семья не рассматривала возможность делать процедуру в России, потому что сами врачи говорили об очень плохом состоянии сустава и маловероятном успехе хирургического вмешательства. Они не драматизировали, но утверждали, что о спорте я должен буду забыть.

В Германии операция стоила от 6000 евро. Я работал и тем самым ухудшал состояние колена, рассчитывая на то, что излечу его. Это как проигрывать битву, чтобы выиграть войну.

Из всех травматичных для колена битв памятными были несколько.

Первый случай произошел во время открытия мебельного центра Bontempi. За несколько часов до церемонии мне позвонил Антон Владимирович и сказал, что ему нужно оборудовать для дизайнеров конференц-зал на сорок мест. Он забыл об этом предупредить заранее. В результате одного из контрактов у нас тогда был свой конференц-зал, где стояло ровно сорок стульев. Я принял задачу и решил, что перетаскаю сорок стульев в одиночку и сам их привезу. Не знаю, как мне тогда в голову пришла эта идея.

Плохо было то, что стулья были на четвертом этаже в конце 40-метрового коридора, а лифта в здании не было. Я надел перчатки и собственноручно спустил эти стулья вниз, погрузил в родительский Infiniti, привез в мебельный центр, поднял на второй этаж, расставил, а потом в конце мероприятия проделал все то же самое в обратном порядке. Когда вечером я оказался дома, то на колено было страшно смотреть. Оно болело, и никакая радость от полученных денег не делала эту боль слабее.

Зачем я перетаскивал стулья, до сих пор не понимаю. Еще больше я не понимаю, зачем я вез их в родительском автомобиле, подвергая свою жизнь риску. Если вы не знаете, сколько стульев входит в автомобиль Infiniti FX35, то я вам отвечу – 40 штук. Причем их придется сложить таким образом, что стул будет лежать даже на вас.

Есть в жизни предпринимателя откровенно глупые поступки, граничащие с самопожертвованием, которое никогда не окупается. Важно отличать глупость от героизма.

Если бы я взял тогда двух грузчиков и вызвал «Газель», это стоило бы мне максимум 3000 рублей. Если бы я попросил клиента за оборудование конференц-зала заплатить 10 000 рублей, то мне никто бы не отказал, но иногда у предпринимателей возникают гипотезы глупых действий, и важно уметь их сразу же отбросить.

Всегда думайте над тем, чтобы себя поберечь. Просто неэффективно делать некоторые вещи самому. Эффективность – это когда вы получаете максимальный результат, затратив минимум ресурсов. С одной стороны, кажется, что я ничего и не потратил, но сам предприниматель, его настрой, здоровье – это самый главный ресурс, который вы должны беречь больше всего.

Вторым ошибочным поступком по отношению к собственному коленному суставу стало действие, которым я под удар поставил еще и весь свой бизнес.

Мои товарищи предложили принять участие в тендере, который был аналогичен тому, что выиграл «Растам», когда я обучал предпринимателей. Они хотели обучить бизнесменов и предложили сделать это вместе, заработав денег. Деньги мне были нужны, и я согласился.

Да, это было никак не связано напрямую с маркетинговым агентством, но я не придал этому значения. Мы заявились на два тендера и оба выиграли. Я точно не помню, сколько людей нам тогда предстояло обучить, но их количество измерялось сотнями. География обучения тоже была большой. Работать нужно было сразу в трех городах – Тюмени, Ишиме и Тобольске.

Тот период жизни был похож на настоящий ад. Мы продолжали работать с клиентами, открывали салон Bontempi, при этом еще и исполняли эти два контракта.

Параллельно с исполнением контрактов мы выводили на рынок образования бизнес-школу имени Адама Смита, которая задумывалась как проект, от которого мы будем участвовать в тендерах.

В процессе исполнения госзаказов мы решили, что по их завершении начнем развивать этот бренд, проводя платные профориентационные курсы для школьников.

К концу года мы все исполнили. Это была победа. Я заработал невероятное для себя в то время количество денег. Создал торговую марку бизнес-школы и реализовал все маркетинговые контракты, коих было очень много.

Единственное, что портило ощущение прорыва, – это боль в колене, но и тут была надежда. Я заработал на операцию, и свет в конце тоннеля уже виднелся.

Сразу после Нового года я отправился в Германию на лечение. Клинику подобрал почти методом «тыка». Я просто пролистывал списки клиник в интернете и зацепился глазом за дискриптор «спорт-клиника». Мне показалось, это то, что нужно. Я списался с главным врачом, которого звали Бернд Лазарзевски, и договорился об операции, которая стоила 6400 евро. Клиника находилась недалеко от Дюссельдорфа.

Операция, как мне казалось, прошла хорошо. Вернувшись в Тюмень, я чувствовал, что стоит посвятить время реабилитации. Все-таки я ходил на костылях и даже ставил сам себе уколы в живот.

Тем не менее, оказавшись в городе, я принялся за работу. Деньги, заработанные во время исполнения контракта, заканчивались. Я потратил их на бизнес-школу и на операцию. К тому же у маркетингового агентства отсутствовали клиенты, потому что мы им не занимались, а делали контракты по обучению.

Каждый день, ковыляя на костылях, я проводил либо в офисе, либо на переговорах, либо занимался бизнес-школой. Последнее было особенно ужасно, потому что я просто ездил и вел презентации наших курсов перед школьниками. У меня могло быть по 3–4 презентации в день, каждая из которых занимала около часа. Как вы понимаете, все это не шло на пользу моей только что прооперированной ноге.

В какой-то момент я понял, что с суставом снова что-то не так. Нога отекала и постоянно болела. Со временем я начал предпринимать попытки легко заниматься спортом, но сустав «выскакивал».

Меня беспокоило здоровье, и я знал, что недодал ему. Было понятно, что перенесенная операция не могла решить всех проблем с коленом. Им нужно было заниматься гораздо плотнее. Я решил, что должен разобраться с тем, что происходит с ногой. Я остановил всю работу, купил билет на самолет в Москву и записался на прием в лучшую клинику по подобным травмам.

После приема я узнал, что из-за моего глупого поведения до операции, отсутствия реабилитации и других отягчающих обстоятельств, связка срослась неправильно, и мне нужна была еще одна операция с обязательной реабилитацией.

Врачи рекомендовали осуществлять лечение в Германии, потому что состояние колена было очень плохое. Это означало, что мне нужно было приготовить еще почти миллион рублей. В этот момент я вспомнил, как все началось и как решил не оперировать колено, выбрав возможность заработать на обучении в «Растаме» 128 000 рублей.