Малышка, как ни странно, безропотно пошла выполнять важную миссию, подхватив под руку Аленку и о чем-то весело с ней щебеча.
Рядом встал Антоха. Он нагло уперся локтем в мое плечо и, вертя между пальцами травинку, которая упрямо лезла мне в лицо, начал разговор в своей любимой манере:
— Первый, первый, я второй. Важная информация! Мы теряем его! Первый, первый, что делать? Кремень дал трещину!
— Молодой, кажется, твой фейс жаждет состыковаться с землей. Не?
— Первый, первый, отбой, неверная информация. Мы УЖЕ потеряли его. Даже лучшие из нас прогибаются под маленькую женскую пятку.
— Тох, никогда не думал, что тебе настолько пофиг на твою смазливую мордашку…
— Оу, какая прелесть, ты считаешь меня симпотным! — поганец повернулся ко мне, и захлопал ресницами, свернув губы трубочкой. Так и захотелось взять лопату и поправить это выражение лица.
Молча двинул ему локтем по ребрам. Несильно, скорее, обозначил удар, чем нанес какой-то вред. Но с другой стороны поляны тут же послышался голос сестры:
— Сахарок, повредишь моего мужа и будешь сам нежно и бережно делать ему примочки и смазывать все царапины кремом!
Аленка стояла, уперев руки в боки, и несмотря на легкую улыбку на ее лице, я хорошо знал свою сестру, чтобы понять — за Антона она меня в порошок сотрет.
— Понял, у меня самая лучшая система охраны! Не боюсь я тебя, Сладенький. Прошло время твоей тирании…
— Подкаблучник, — обняв малого за шею, демонстрируя сестре, какие мы с ним друзья, пробормотал так, чтобы слышал только он: — Ты еще мелкого бы в защитники позвал!
Тоха не повёлся на провокацию и, запрокинув голову, громко рассмеялся. Так могут смеяться только по-настоящему счастливые люди. Сукин кот, кажется, я ему завидую.
— Диман, как же я рад тебя видеть, — прекратив паясничать, Гаан наградил меня довольной улыбкой и крепким рукопожатием. — Аленка скучала, мелкий и вовсе уже тебя забыл. Надо исправлять.
— Исправлю завтра же. Могу я к вам приехать. Могу племяша к себе забрать, а вы с сестренкой вдвоем день проведете.
Тоха хитро ухмыльнулся и перевел взгляд туда, где девчонки под предводительством мамалы и Ди накрывали "стол", а друзья моей Веталинки таскали все то множество пакетов с едой от машины отца. Ромыч с Ириной о чем-то беседовали чуть в стороне, между ними скакал песиль, и кажется, эти трое были всем довольны.
— Так что, Диман, зацепила тебя девчонка?
В ответ лишь пожал плечами, не вижу смысла озвучивать очевидные вещи. Тем более Антоха все правильно понял.
— Знаешь, она у нас тогда два дня жила, глаза потухшие, сама тощая как щепка, но гордая до зубного скрежета. Не поеду к тетке, незачем ее волновать. Ветка не знает, но с Ди я разговаривал. Тупо ночью свистанул телефон у мелкой и списал номер. Днем умотал к родителям и позвонил этой мадам.
— И что Ди?
— А ничего, выслушала меня, крепко выругалась, — Антон криво усмехнулся, явно вспоминая тот разговор, — и сказала, что баранье упрямство это у них семейное. Пообещала перевести деньги на счет племянницы и попросила помочь ей найти нормальное жилье. Лека сразу предложила твою квартиру, но эта ведь уперлась — с места не сдвинуть. Вот твоего Ромку в итоге и подключили.
Еще неделю назад я рвал и метал бы от таких новостей. В среду, помнится, я ругался из-за этого с родителями… А сейчас я просто рад, что обстоятельства сложились именно так, и что Веталинка поселилась именно в моей квартире. И даже рад, что с ней живет боевой попугай. То, как он кинулся ее защищать в нашу первую встречу — незабываемо.
— А я ведь Ромашке рожу рихтанул за это дело. Ну, за то, что не предупредил о девчонке, — повернулся к Антохе и, проследив за его взглядом, тоже посмотрел на друга. — Но знаешь, Тох, одного понять не могу, почему мне никто не рассказал про нее? Зачем эти тайны?
— Так не хотели, чтобы ты подумал, что тебе навязывают малышку, — не поворачиваясь, задумчиво протянул Гаан. — Аленкина, кстати, идея. А сейчас извини, пойду-ка я твоему другу тоже немного лицо подправлю, на правах старшего брата той, за чью попу он пытается подержаться. Нет, ты смотри, совсем страх потерял!
И не глядя на меня, Антон ушел проводить воспитательные беседы с Ромычем.
День, наполненный мягким солнечным теплом, шелестом листьев под ногами, звонким смехом и счастливыми улыбками, был разукрашен яркими красками не только осеннего леса, но и человеческих эмоций. Мы поиграли и в футбол, и в волейбол, и даже в вышибалы. Отец запускал воздушного змея, и учил этому нехитрому делу всех желающих. Антон чутко бдил за моральным обликом Романа — кажется, без предложения руки и сердца друг не сможет подойти к маленькой блондинке, хотя Иринка и злилась из-за поведения брата. Но я Антона понимал как никто, мне тоже хотелось ему руки выдернуть, когда я в первый раз увидел, как загребущие лапы обнимают мою младшую сестренку. И только счастливое лицо Аленки смирило меня с Гааном в ее жизни.
Время летело — не остановить, и день получился ярким и насыщенным, вот только… Только я был больше наблюдателем, чем участником веселья. Точнее, не так, я, конечно же, участвовал во всех играх, шутил, общался как с родителями, так и с друзьями Веталинки, но хотелось другого. Желание схватить одну рыжую непоседу и не выпускать ее из рук было такой силы, что я боялся не сдержаться. Но не время, спугнуть девчонку слишком легко, а вернуть ее доброе отношение будет гораздо тяжелее. Она и так подпустила меня ближе, чем я мог бы рассчитывать, напирать еще рано. Тем более не на глазах ее тетки и друзей.
Наверное, именно поэтому в какой-то момент я отпочковался от общей компании и ушел к дубу, чтобы сесть, удобно уперевшись спиной в шершавую кору, и просто смотреть за своей непоседой. Надо же было так вляпаться, а?!
От созерцания меня отвлекла Алёнка. Сестренка что-то сказала своему мужу, получила шлепок пониже поясницы — Гаан, сволочь рукастая, — и направилась в мою сторону. И только я видел, как с каждым шагом с лица сестры исчезала маска веселья и все явственнее появлялись признаки тревоги. Что, мать твою, с ней происходит? Еще до того, как мелкая успела сесть рядом со мной, вопрос вместе с рычанием уже сорвался с губ:
— Что у тебя случилось?!
Но когда это сестра боялась моего рыка? Пф! Вот и сейчас она лишь закатила глаза и молчала до тех пор, пока не устроилась клубком у меня под боком, привычно закинув большую руку брата себе на талию. Давно мы так не сидели.
— Ален?
— Все нормально, Дим, правда.
— Ага, а у меня на лбу неожиданно появилась надпись: "Доверчивый дебил", так что ли? Рассказывай, у тебя на лице написано, что ни фига не все нормально.
— Ну почему ты видишь, а Антон нет? — сестренка тяжело вздохнула. — Дим, правда все хорошо, я просто очень волнуюсь.
— Во-первых, перед мужем ты держишь фейс, во-вторых, я тебя знаю с детства, и в-третьих, о чем переживает моя мелкая вредина?
Повозившись, Аленка уперлась лбом в мое плечо и тихо, так, что даже я еле расслышал ее голос, пробормотала:
— Антон хочет еще детей. И пока ты не начал на него рычать, он думает о доме малютки. Только, Дим, понимаешь, он замечательный отец, правда. И я хочу попробовать родить сама. Нашла хирурга, прошла обследование. Тошик думает просто планово врачей посещала, а я… Дим, мне страшно. Так страшно, а вдруг не получится? Что тогда?
Ох, мелкая, беспокойная моя сестренка. Руки бы вырвать тому суке, кто из здоровой девчонки почти сделал калеку. Тварь! Обнял Алену, и спрятал лицо в ее волосах.
— Тогда, мелкая, рядом с тобой будет твоя семья, муж, сын. Непутевый старший брат и родители. И да, Антон прав, взять еще приемных детей никогда не поздно. Ты у меня умничка, со всем справишься. Что врач говорит?
— Ты знаешь, там такой дядька хороший. Не любит много болтать, сделал УЗИ, все посмотрел, сказал, что достаточно будет лапароскопии, матку трогать не будут, поэтому месяц полтора на заживление и можно пытаться беременеть, но нужно будет постоянно наблюдаться у него, особенно первые три месяца и последние три. Но я не за это боюсь. Я наркоза боюсь! А вдруг не очнусь?
