Так что спокойствием политическая жизнь столицы Англии не отличается. Все остальные сферы жизни и подавно. Вот, пожалуйста, шокирующая новость: трое опасных преступников сбежали из тюрьмы, совершив подкоп. У них оказался второй ключ и даже план тюрьмы. На эти предметы натолкнулись полицейские в поисках беглецов. Пока детективы не добились успеха. Беглецы надёжно укрылись…

Ещё одна сфера городской жизни – общественный транспорт. Он играет более важную роль в жизни лондонцев, чем для жителей Америки. И всякий сбой может заметно повлиять на настроение, на планы людей, которые летают на самолётах, ездят на поездах, в метро, автобусах. Мелкий повод: змея, сидевшая в кармане американки, летевшей в Марсель через Хитроу переполошила пассажиров лондонского аэропорта. Как выяснилось, разрешения на провоз змеи таможня не давала. Уже на трапе самолёта американка обнаружила, что змея исчезла из её кармана. Поиски не дали результата. И сколько ни уверяла пассажирка служащих, что змея не ядовитая, рейс отложили, владелицу змеи оставили в аэропорту. Змею искали повсюду: в зале ожидания, в самых укромных местах здания – но безуспешно.

Пару лет назад в лондонском метро на центральной линии сменили вагоны. Новые поезда стали гораздо комфортабельнее старых. Повысилась и скорость движения. Но со временем выяснилось, что все 60 поездов, каждый из которых стоил три миллиона фунтов, имели дефекты в тормозной системе. Из-за этого скорость пришлось ограничить, специалисты попросили две недели на устранение неисправностей. А пока суть да дело, поезда начали неожиданно останавливаться в туннелях, двигаться со скоростью не выше 30 миль в час, пассажиры со вполне обоснованным беспокойством входили в новые вагоны.

Впрочем, и без этого неожиданно обнаружившегося дефекта лондонцам, которые пользуются старейшим в мире метро, было о чём говорить, когда в начале января температура опустилась до двух градусов мороза, в результате чего замёрзла сигнализация. Опять внезапные остановки! Интересно, что бы сказали пассажиры в Лондоне, если бы знали, что в Москве в те дни мороз достигал тридцати градусов, но метро работало бесперебойно. Ну что ж, хоть что-то в Той Стране можно похвалить.

В Гринвиче на приколе стоит знаменитый корабль «Катя Сарк». Ежедневно его артиллерийская пушка залпом извещала о времени ланча. Много лет никому и в голову не приходило, что в середине дня этот залп может кого-то серьёзно побеспокоить. Между тем живущие рядом вдруг возроптали и обратились с жалобой. Представитель власти обещал изучить вопрос, коли выстрел мешает спокойствию лондонцев. Словом, поводов для жалоб можно отыскать предостаточно в английской столице, как, впрочем, и в любом другом месте. И эти поводы могу быть как серьёзными, так и не очень.

Шофёры, а значит, и пассажиры знаменитых лондонских кэбов-такси весьма недовольны заторами, в которые они попадают на улицах Лондона. Шофёры нервничают, спешат, теряют время и «вылетают в трубу», то есть терпят убытки. Вероятно, вылетел в трубу и студент Джон Гиларт из Западного Йоркшира, который не на такси, а на собственном «Фольксвагене» в 430 утра врезался в… ворота Букингемского дворца. Студент остался невредим, хотя одна половина ворот весом в две с половиной тонны свалилась прямо на автомобиль, а другая оказалась сильно повреждённой. Скотленд Ярд увидел в происшествии угрозу безопасности королевской семьи. Студента подвергли обследованию. Он не был пьян, оказался психически здоровым. Никаких отклонений в его личности не выявили. Стоимость нанесённого ущерба – около 20 тысяч фунтов.

Ворота эти, простоявшие с 1911 года, украшены очень красивым орнаментом, выполненным из сварочного железа компанией «Бронзгроувилд». Компании уже много лет не существует. Как оказалось, начиная с 1990 года в эти ворота уже дважды врезались автомобили. Но ни один из предыдущих инцидентов не был столь сокрушительным для ворот. Неизвестно, кто их будет реставрировать, но средства выделят из государственного бюджета, который имеет статью «расходы на содержание королевской семьи». Часть расходов, очевидно, покроет страховка студента-водителя. Служба же безопасности королевского двора серьёзно задумалась над тем, как укрепить эту часть дворцового комплекса. Возможно, будут предприняты столь же решительные меры по их ограждению, как это было сделано на подъезде к Даунинг-стрит, 10, где находится резиденция английского премьер-министра.

Во всём остальном жизнь типичного лондонца может со стороны выглядеть очень спокойной. Он любит читать везде – в транспорте, в кафе и, конечно, дома, особенно в выходные дни. Воскресные номера газет «Таймс», «Индепендент», «Обзервер» весьма объёмны. Он почитывает детективы – Джона Ле Карре, Лэна Дейтона, любит политические биографии. Ну, и наиболее культурная часть жителей английской столицы часто ходит на концерты, в театры, кино…

Серьёзная публика предпочитает серьёзную музыку. Так, в один из воскресных дней мой приятель пригласил меня на благотворительный концерт, где исполнялась музыка Шуберта и Бетховена. Инициатором концерта была Елизавета Рацио (жена румынского оппозиционного лидера Иона Рацио), которая в 1992 году основала в Лондоне, где жила много лет, специальный Фонд помощи румынским детям, заболевшим лейкемией. Эта болезнь стала прогрессировать особенно после чернобыльского взрыва. Фонд пользуется поддержкой и получает средства из многих стран, в том числе из Америки. Публика на концерте была солидной. Пожертвования собирались прямо в зале. Цена билетов была вполне умеренной – двадцать фунтов, чего никак не скажешь о Королевском оперном театре, где в тот вечер пел итальянский певец Паваротти. Здесь стоимость билета достигла абсолютного рекорда – 267 фунтов, что на семь фунтов больше, чем на стадион «Уимбли» в 1994 году, когда там выступала американка Барбра Стрейзанд…

В заключение придётся признать: слухи об умеренности английской жизни сильно преувеличены. Или умеренность эта была весьма относительна в сравнении, скажем, с американской жизнью. Точнее, в Англии можно найти всё. Хотя тот, кто принимает решение поменять Америку на Англию, вероятно, имеет свои причины, расчёты, надежды. Опровергать их или поддерживать – дело рискованное.

По статистике один англичанин в день выпивает в среднем девять чашек чая. Чаепитие – это начало всякого разговора – политического, делового, светского. Порой создаётся впечатление, что, скажем, в Лондонском Сити только и делают, что целыми днями распивают чаи. Пьют в Лондоне исключительно заварку, не разбавляя кипятком, но с молоком. Заваривают, правда, чай в мешочках, чтобы чаинки не попадали в желудок – при таком количестве чая это может быть вредно. Разумеется, пьют в Лондоне не только чай, но и кое-что покрепче. Пинта-другая пива из бочки – это обычай, которому уступают любые разговоры о вреде чего бы то ни было. К тому же пример Уинстона Черчилля, который пил не только чай и курил не только сигареты, и дожил до 90 лет. Хотя, как выяснилось недавно, его лечащий врач строго следил, чтобы Уинстон ежедневно принимал аспирин…

Но перейдём к событиям политической, деловой и культурной жизни Лондона, разумеется, не бросая главную тему. В мае 1995 года Англия отдала последние почести выдающемуся лейбористу Гарольду Вильсону, который умер в 79 лет в одной из столичных больниц. О необычном его восхождении из низов, о его прекрасном юморе писали и говорили не только комментаторы и обозреватели. Политическая культура позволяла ему дистанцироваться от жёсткой партийной борьбы между тори и лейбористами сегодня. И бывший лидер тори Маргарет Тэтчер, и остававшийся тогда руководителем партии Джон Мейджор произнесли весьма тёплые слова о Вильсоне. Чуть позже, правда, Джону Мейджору пришлось сказать не только тёплые слова в адрес умершего партийного противника, но и весьма жёсткие – в адрес своих партийных коллег. Он заявил, что ему надоело слушать незаслуженные обвинения и критику, разговоры о том, что он устал, болен и так далее. А потому снимает с себя обязанности лидера консервативной партии и объявляет досрочные партийные выборы. Его последние слова, произнесённые на зелёной лужайке Даунинг-стрит, 10 (где находится резиденция премьер-министра), прозвучали в переводе примерно так: «Беритесь, коллеги, за руководство партией или заткнитесь!» Не очень вежливо, конечно, но зато весьма решительно, чего от Мейджора никак не ожидали. Никто из верных партийных коллег идею отставки Мейджора не подхватил. Процедура же выборов такова, что Джон Мейджор вновь выставляет свою кандидатуру.