Проехав по подъездной дорожке, Кейт нажала на кнопку открывания гаражной двери, и шум, открывающейся вверх двери, заглушил дождь. Из всего, за что она любила этот дом, а таких вещей было немало, гараж занимал первое место. Всю свою жизнь она парковалась на улице, и им с Беном приходилось тащить все сумки, пакеты, рюкзаки и все, что они перевозили, до дома, вне зависимости от погоды. Иметь собственный гараж, даже маленький, всего на одну машину и без света, казалось ей настоящей роскошью.

Если я не сделаю то, что сказал Марио, мы потеряем дом. Я потеряю работу и свободу. Может даже жизнь. И Бена. Потеряю Бена.

Сердце сжалось от этой мысли.

Она завела машину в гараж и нажала кнопку закрывания двери. После этого она пристально огляделась вокруг, уделив особое внимание баскетбольному мячу и мячу для кикболла[26] в пластиковом ящике около мусорного ведра. Может быть она…

— Мам? — голос Бена звучал сейчас чуть громче потому, что она заглушила мотор.

— А что будет со мной, если с тобой что-то случится?

Дверь гаража встретила пол с металлическим стуком. Кейт секунду сидела в мрачной, затхлой темноте, держа руки на руле.

В душу пробрался ледяной ужас.

Потому что сейчас это было очень вероятно.

Она, конечно, знала, почему он спросил. Он видел по телевизору сюжеты того, что случилось в здании суда. Нет сомнений, что они рассказывали об убитом судье, убитых судебных помощниках. Она только наделась, что он не слишком много видел. Кейт собиралась поговорить с ним об этом, выяснить, что он чувствует, думает, чего боится, рассказать отредактированную версию того, как она оказалась во всем этом кошмаре, причем в ближайшие несколько часов, потому что если не она, то он узнает об этом в школе. Но не сейчас. Она еще не готова встретиться с этим лицом к лицу.

Она еще слишком разбита.

— Со мной ничего не произойдет, — сказала она твердо и вышла. Бен последовал за ней, и они вошли в дом. Гараж выходил в кухню с мебелью, выдержанной в бело-желтых тонах. Вся бытовая техника тоже была белой. Мебель шла вместе с домом, и была не новой, но вполне рабочей, что и требовалось Кейт. С дальней стороны холодильника находилась дверь, открывающаяся в небольшой задний дворик. В середине комнаты стоял круглый стол с четырьмя стульями. Это, как и все остальное, тоже было секонд-хендом.

Она щелкнула выключателем. В раковине стояла посуда, оставшаяся после завтрака — она слишком спешила с утра, и не загрузила посудомоечную машину — и несколько чипсов разбросаны по потертому деревянному полу. Наверху постели не убраны. Также ее ожидали две кучи грязного белья, которое необходимо загрузить.

Супермамой она не была. Только пыталась.

— Ты голодный? — спросила она, когда Бен бросил рюкзак на стол.

— Нет, — затем поразил ее неожиданной улыбкой. — Меня только что тошнило, помнишь?

— Помню. — Ее тон был сухим, и она попыталась шлепнуть его по заду, причем не совсем игриво. Он увернулся, улыбнулся ей и исчез в гостиной. Она крикнула вслед:

— Больше никакого симулирования, понял?

— Да, хорошо.

Наверно я должна наказать его или что-нибудь в этом роде, чтобы он понял, что я не шучу.

Но она была так рада видеть его более радостным, что забыла об этой мысли сразу же. Затем она забеспокоилась, что опытная мать, наверно, была бы более строга в вопросах дисциплины, и сдалась.

Как и забитые сточные канавы, симулирование болезни Беном было меньшей из проблем сейчас.

Внутри шевельнулся страх.

Что же мне делать?

Она ужасно боялась, что знает ответ. Вопрос Бена о том, что будет с ним, если с ней что-то случится, выкристаллизовал для нее всю ситуацию.

К черту этику, мораль, личную неприкосновенность и уголовную ответственность. Несмотря на то, что она устроила мозговой штурм, за эти несколько часов ей не пришло в голову ни одного возможного выхода, а значит придется делать так, как сказал Марио. Сделать и оставить его в прошлом, заставить уйти из своей жизни.

Просто другого выхода не было. Ради Бена.

И неважно, что от этой мысли сердце гремело, учащался пульс, и кружилась голова.

Пока Бен поднимался наверх, в свое любимое убежище, его спальню, Кейт позвонила в офис. Ответила ее административный помощник, Мона Моррисон, сорокаоднолетняя, недавно разведенная мать взрослой дочери.

— Господи, Кейт, где ты? Звонили все — Брайан, полиция, парочка репортеров — искали тебя. С тобой все в порядке? Что случилось?

По голосу Моны было понятно, что она уже все знает.

— Со мной все хорошо. Бену стало плохо в школе, мне пришлось забрать его. Я дома.

— Что ты имеешь ввиду «все хорошо»? — завизжала Мона. — Такого не может быть. Тебя взяли в заложницы. Ты застрелила того парня, чтобы спастись. Вся эта история уже на ТВ. Как все может быть хорошо?

Я не могу вынести это сейчас. Сразу за этой мыслью пришла другая: Я должна это вынести.

— Нет, правда, — заверила Кейт, несмотря на то, что сердце заныло при мысли о лжи, передающейся сейчас по всему городу. — И Бен по-настоящему заболел. Мне просто нужно немного времени восстановиться, сегодня я не приду. Скажи всем, что я буду завтра.

— Но…

Кейт не дала Моне времени возразить. Повесив трубку, она вошла в гостиную. Шторы были открыты и через широкое окно Кейт видела водопад воды.

«Здесь я смотрю на обратную сторону воды», — подумала Кейт и признала, что это было грустной попыткой поднять себе настроение. Она потянулась закрыть тяжелые шторы из искусственного шелка. Еще один предмет с eBay [27], которым она очень гордилась, они стоили целое состояние. Большой коричневый диванный плед, золотые плюшевые кресла-качалки (магазин конфиската), кофейное дерево и столик (дворовая распродажа), плетеный коврик цвета земли и телевизор около камина составляли всю мебель. Стены здесь были белыми, как и во всем доме, за исключением комнаты Бена. По его просьбе она покрасила их в темно-голубой. Для красоты она повесила несколько черно-белых эскизов города, которые купила на ярмарке в начале лета. В результате получилось очень привлекательно и неженственно, чего она, воспитывая сына, старалась избежать.

Наряду с отдельной столовой, которую она превратила в офис, чтобы можно было работать дома, была крошечная ванная, зажатая под лестницей, между прихожей и кухней, которые составляли весь первый этаж дома.

С задернутыми шторами комната казалась темной. Кейт включила одну из настольных ламп, стоящих по обе стороны от дивана, и посмотрела на телевизор. Секунду она постояла в нерешительности, затем покачала головой. Сейчас она ничего не хочет знать.

Вместо этого она пошла наверх, принять душ. Когда она вышла получасом позже, немного теплее и намного суше, но все так же плохо себя чувствуя, следующей на повестке дня была готовка обеда Бену, который счастливо читал в своей комнате. На лестнице вниз она резко остановилась. Она вышла из душа как раз вовремя, чтобы увидеть в маленькое окошко полицейский крузер, подъехавший к ее дому.

За которым следовала машина телевизионщиков.

Все сжалось внутри.

Глава 10

Федеральный следственный изолятор находился всего в двух шагах от офиса Кейт. Она подождала до обеда, пока в офисе утихнет шумиха по поводу их с Брайаном выживания и ее предполагаемого героизма за убийство своего похитителя, и все разойдутся по своим рабочим местам, и только после этого пошла к высокому каменному зданию, расположенному в заполненном туристами центре города.

Спокойно. Тебе только кажется, что все на тебя смотрят.

Или нет. Вчера репортажи о массовом убийстве в здании суда были показаны на CNN, MSNBC, Fox News, CourtTv[28] и по всем местным каналам, а также появилась в программах вроде шоу Нэнси Грейс[29] и Ханити и Колмс[30]. Сегодня утром «Today», «Good Morning America» и «The Early Show»[31] держали всю страну в курсе событий. История заняла первые страницы всех местных газет, в том числе и «Philadelphia Inquirer Tribune». Проходя мимо ларька с газетами, Кейт была потрясена, увидев на первой странице USA Today картину зала суда 207 после резни.