Дружный одобрительный гогот её одноклассников и поощрительные улыбки большинства членов президиума стали наградой юной большевичке.

  И вот, как часто теперь бывало на партийных собраниях, наступил момент, когда члены президиума и все другие присутствующие стали всё чаще посматривать в сторону нас троих. Зачастую как раз наше мнение становилось определяющим для вынесения какого-то окончательного решения.

  Выступил я:

  - Многие слушатели передачи 'Эхо 17-го', симпатизирующие большевикам, - это пожилые сентиментальные люди. Поджог секонд-хенда с демонстративным придерживанием внутри помещения его сотрудников покажется им слишком радикальной мерой.

  Хоть поджаривать людей не позволим.

  В результате собрание решило: девятому 'б' не возбраняется выйти на тропу войны с вонючим порождением дяди Сэма - секонд-хендами. Но не так радикально, как было задумано. Достаточно будет облить вещи в секонд-хенде краской и оставить там листовки с соответствующим содержанием. Содержание этих листовок было подготовлено партией тут же - 'Нет вонючим обноскам дяди Сэма!'.

  Товарищ Томина и здесь не удержалась:

  - Девятому 'б' правильнее было бы не акции устрашения организовывать, а хотя бы ещё пару лет прятаться от всех политических баталий под мамкиными юбками. Да и потом не торопиться вылезать из-под них, а сначала оглядеться, чтобы сразу не получить по глупой башке милицейской дубиной.

  Грубовато, но справедливо. А мы трое не могли так открыто, как Тамара Александровна, загонять 9 'б' под мамкины юбки.

  Глядя на выражение лица товарища Скалина, вслух рекомендацию товарища Томиной никто не поддержал, а 9 'б' недовольно загудел.

  Товарищ Скалин на этом собрании так и не выступил, но после его окончания распорядился купить каждому юному большевику из 9 'б' по коробке шоколадных конфет.

  ...- А не пора ли, друзья мои, режиссёру Млынскому доказывать свои таланты? - задал я вопрос на очередных наших кухонных посиделках. - Не пора ли ему предъявить товарищу Скалину хоть что-нибудь из своих сценарных задумок?

  Вася с Моней согласились, что пора, и Вася тут же предложил:

  - И не что-нибудь, а рассказать товарищу Скалину об одной из самых ярких сцен с его участием.

  Моня тут же добавил:

  - А совершенно необходимым условием для такой сцены является смертельная опасность для товарища Скалина.

  Приняли это условие и стали творить смертельную опасность для вождя НПБУ.

  ...Зачитываю то, что получилось в черновом варианте:

  - Товарищ Скалин и его фаворит, а по совместительству верный телохранитель товарищ Василий, уходят от погони. Почему и от кого они скрываются - пусть придумывает режиссёр Млынский. Думаю, ему это будет в охотку.

  - В охотку, не в охотку, а лишнюю бутылку пива ему за это придётся поставить, - не сомневался Моня.

  - И вот они, уже сильно уставшие, подбегают к набережной Москвы-реки, - продолжаю я. - Мосты далеко, реку придётся переплывать.

  - Может быть, лучше, если они подбегут к берегу Яузы? - предложил Вася. - Меньше придётся переплывать.

  Моня тут же забраковал это предложение:

  - Да какая Яуза река? Привередливый зритель скажет, что, хорошенько разбежавшись, её перепрыгнуть можно. Пусть помучаются на радость зрителям, пусть Москву-реку переплывают в самом широком месте.

  - Правильно, - согласился я.- В кино драпать надо по-киношному, выбирая самые дурацкие пути. Продолжу, с вашего разрешения. И вот ныряют товарищ Скалин и товарищ Василий с гранитной набережной в мутные воды Москвы-реки, и размашистыми саженками плывут на другой берег.

  - А если баттерфляем? - Моня не может удержаться от весёлой игры.

  - Большевики баттерфляем не плавают, только нашими родными саженками, - веско возражаю я. - Плохо же ты, Моня, знаешь кинематограф нашей родины. Все его герои, уходящие от опасности вплавь, плывут только саженками. Разве бы, например, Чапай стал переплывать Урал буржуйским баттерфляем.

  Но Моня не сразу согласился со мной:

  - Против баттерфляя другое серьёзное возражение. Если вместо товарища Скалина будет плыть актёр-прекрасный пловец, то вот товарищу Василию самому придётся пыхтеть. Вася, ты можешь плавать баттерфляем?

  - А почему это мне самому придётся пыхтеть? - картинно возмущается Вася. - Я тоже требую для роли товарища Василия звёздного актёра, и тоже, как товарищ Скалин, хочу участвовать в его выборе.

  - А потому тебе, Васенька, самому придётся пыхтеть, - объясняет Моня, - что режиссёр Млынский так и не найдёт ни одной кинозвезды, которая вытянет труднейшую морально, психологически, да и физически роль товарища Василия. Поэтому тебе придётся играть самого себя. Это называется роль-камео. И товарищ Скалин сразу одобрит этот выбор режиссёра.

  - Даже и не спорь, Вася! - грозно потребовал я. - Кто лучше вождей большевиков разбирается в кинематографе? И хватит о кастинге, перейдём к драматическому содержанию этой сцены. Моня, накаляй обстановку!

  Моня накаляет:

  - Только товарищ Скалин и товарищ Василий отмахали полсотни метров, как погоня за ними была уже у того места набережной, с которого они спрыгнули. Началась стрельба. Товарищ Василий, показав преследователям неприличный жест, прикрывает своим большим телом товарища Скалина.

  - А без неприличного жеста никак нельзя? - ехидничает Вася. - Цензура пропустит?

  - А кто будет главным цензором этого фильма? - тоже с ехидцей спрашиваю я. - Можно не сомневаться, что товарищ Скалин и откровенную матерщину своего фаворита и верного телохранителя пропустил бы в такой драматической сцене. Продолжай, Моня.