Ни товарищ Хилых, ни товарищ Букин, ошеломлённые напором Варвары, не находили слов для ответа. А только что назначенный заведующим идеологическим сектором НПБУ товарищ Ярочкин ещё не мог так улавливать бессловесные команды руководителя партии, как её старожилы. Команда была передана через товарища Букина:

  - Товарищ Ярочкин, вы, кажется, хотите что-то объяснить нашим молодым гостям.

  Объяснить, почему миллионы соотечественников надо было вести на живодёрни, лучше и не пытаться. Этого никогда не могли и никогда не смогут даже виртуозы и гроссмейстеры коммунистической демагогии, хоть бы они на самых высших идеологических ступеньках ВКПб, КПСС и НПБУ находились. Единственный трюк здесь для выхода из щекотливого положения - соскочить с неудобного вопроса и заболтать его. Маститость и мастерство идеологического работника этим и измеряется - как быстро и виртуозно это проделать. Соскочить, скороговоркой перейти к заботе о беспризорниках, избам-читальням, стахановскому движению, индустриализации, челюскинцам, героическим перелётам через Северный полюс... А потом живенько перепрыгнуть через самые живодёрные годы - сразу к первому спутнику, первому полёту человека в космос, первому атомному ледоколу... И вцепившись в эти достижения хваткой бультерьера, долго жевать их с обильным выделением благодарственной слюны...

  Так товарищ Ярочкин и поступил. Но для травмированных рэпом голов первый спутник и первый космонавт были уже так же далеки и не интересны, как все пунические войны. Что уж говорить про стахановское движение и Турксиб. 9 'б' с трудом сдерживал зевоту.

   Тогда товарищ Ярочкин решил, что самый лучший выход из такого положения - заменить один вопрос другим:

  - Ребята, а разве вам не интересно узнать про то, какой видится Народной партии с большевистским уклоном школа и школьное образование? Про то, что должно быть наиболее интересным и актуальным именно для вас.

  9 'б' быстренько пошептался между собой и уполномочил задать свой вопрос опять-таки Варвару Печенегову:

  - Товарищи, а как считают в Народной партии с большевистским уклоном: школьные учителя - это интеллигенция?

  Товарищ Ярочкин не взял на себя труд подумать на пару ходов вперёд и постараться увильнуть и от этого вопроса:

  - Да, интеллигенция. А почему вы, девушка, задаёте такой вопрос?

  Варвара объяснила:

  - Готовясь к этому собранию, мы прочитали, что интеллигенция для большевиков - это... это говно.

   9 'б' заржал так дружно и громко, как заржал бы не после каждого анекдота.

  Не позавидовать было товарищу Ярочкину. Ох, уж эта интеллигенция - вечная головная боль для коммунистов хоть с какими-то уклонами, хоть без. В отличие от немых крестьянства и пролетариата, она, даже изрядно прореженная на живодёрнях, всегда сохраняла какой-никакой голос - литературный, музыкальный, сценический, педагогический... И всегда находились говнюки, которые злоупотребляли своими способностями, голося порой во всю моченьку.

   Мастерство предыдущих идеологов 'светлого будущего' заключалось и в том - сколько интеллигентов-говнюков они обнаруживали в общем поголовье интеллигенции. Чем меньше таких отщепенцев насчитывал идеолог в государстве, и чем мельче, и карикатурней изображал каждого из них, тем большее он проявлял мастерство. А вот как в НПБУ должны относиться к интеллигенции, да ещё к такой своеобразной интеллигенции, как школьные педагоги, сейчас, ещё до прихода к власти, ещё до того, как с интеллигенцией будет проведена очистительная работа?

  Товарищ Ярочкин сник. Не был он готов к обсуждению этого вопроса. Возможно, в его коммуналке не было ни одного говнюка-интеллигента, в стычках с которым можно было бы обкатать эту тему.

  Да и вся Народная партия с большевистским уклоном ещё не оформила своего отношения к интеллигенции. Нечего ей было сказать Варваре Печенеговой и её 9 'б'.

  Получив указание взглядом товарища Скалина, товарищ Букин распорядился:

  - Товарищи, время, отведённое на сегодняшнее собрание, закончилось. О следующем и его повестке вы будете оповещены, - и обращаясь к 9 'б', добавил: - Будем ждать и наших любознательных юных друзей.

   Любознательные юные друзья НПБУ были разочарованы - они так и не узнали, можно ли им уже сейчас считать своих учителей говном, или придётся ждать прихода этой партии к власти.

  После собрания Вася пошёл на очередное свидание с Тамарой Александровной. Осторожными были эти свидания. Свои отношения они старательно прятали от всех членов НПБУ. А возвратившись в этот раз, наш друг рассказал нам с Моней то, что мы давно хотели узнать.

  -... Дед у Тамары был так называемым 'старым большевиком'. Ему как-то удалось избежать мясорубки, через которую были пропущены многие члены этого союза. Свою живучесть он считал не случайностью, а исключительно собственной заслугой. Потому, мол, его не тронули, что он всегда оставался и несгибаемым большевиком, и безукоризненно честным, порядочным человеком. А как можно было к такому придраться? И любимой внучке завещал свои принципы в построении светлого будущего.

  - Ох уж эти чудом увильнувшие от расправы безукоризненно честные и порядочные, но подслеповатые, глуховатые да, похоже, ещё и глуповатые 'старые большевики', - проворчал я. - Скольких ещё и скольких безукоризненно честных и порядочных они завели в большевистское болото.

  Я поинтересовался:

  - Тамара Александровна уже догадывается, что даже старый большевик без всех перечисленных медицинских диагнозов не заманил бы нас с Моней в такое болото, да и ты давно выбрался из него?

  - Со мной Тамара - не тот боец, что на партийных собраниях. Со мной она очень мягкий и тактичный человек, но...- Вася замялся.

  - А вот мы - не очень тактичные люди, - бесцеремонно заявил Моня. - Что там после 'но' у тебя застряло?

  - Но она всё больше понимает, что мы играем. А вот что это за игра, и зачем она...

  - Не торопись нас разоблачать, - попросил я.