- Откуда вы знаете? – дрогнувшим голосом спросила она. – Вы настолько в ней уверены?

- Я – да. – Глеб со вздохом слез со стола и присел рядом с ней. – А вот вы, похоже, нет. – Он посмотрел ей прямо в глаза, и Марина не выдержала этого взгляда.

- Я уже ни в чём не уверена. – Она закрыла лицо руками. Марина чувствовала, что окончательно запуталась. Кому она хотела помочь: Анне или Олегу, в которого была безнадёжно влюблена? Зачем она вообще влезла в это всё?! Зачем вернулась в эту больницу?!

- А я уверен, что Анна не имеет никакого отношения к смерти вашего мужа. – Тихо сказал Глеб, нерешительно коснувшись её руки. – Она, конечно, дрянь редкостная, но не настолько.

Посидев рядом с Мариной пару минут и убедившись, что она успокоилась, Орновицкий поднялся и прошёлся из угла в угол, засунув руки в карманы модного пальто. Как-то всё это было странно… И этот диагноз… Ошибка? И тут же Орновицкий мысленно посмеялся сам над собой. Слишком правильная ошибка. От такой ошибки работы лишаются… И тут же Глеб резко остановился посреди ординаторской.

- Лубь. – Тихо, но твёрдо сказал он.

- Что Лубь? – спросила Наталья Юрьевна, всё же капая себе корвалол. С такими-то страстями… Она предложила было и Марине, но та жестом отказалась.

- Его рук дело. – Глеб грохнул кулаком по столу. – Я вспомнил!!! У меня ещё Аська недавно спрашивала!

- Что спрашивала? – Максимова залпом выпила воду с лекарством и поморщилась: переборщила с каплями.

- Да про диагноз этот! Вот только он не в карточке Анны был.

- А в чьей?! – оторопела Марина. Не могла же она ошибиться!!! На карточке явно стояла фамилия Анны!

- В Иркиной! – почти заорал Глеб, грохнув уже обоими кулаками по столу. – Точно!!! Я ещё подумал – фамилия такая же, как у Ирки была! А теперь понимаю, что это её фамилия, она её просто не переписала на карточке!

- Значит, у Ирины Васильевны …? – начала было Максимова и машинально схватилась за любимый платочек, но Глеб оборвал её:

- Нет у неё ничего! И у Аньки нет! Вы не поняли?!

- Кажется, я поняла… – Медленно произнесла Марина. – И Алексей…

- Туда же! Его, кстати, Лубь сюда и устроил! – Орновицкий заметался по ординаторской. – Он хочет свою должность назад получить!!! И Ирку с Анькой он стравил!!! Правда, не учёл, что и у той, и у другой мозги на месте! И адвокаты такие, что голо перегрызут и не подавятся!

- Не всегда… – Пробормотала Наталья Юрьевна, аккуратно складывая платочек. Кажется, он ей в ближайшее время не пригодится. Разве что если понадобится кой-кому рот заткнуть.

- В понедельник планёрка. – Глеб повернулся к ней. – Ирина, ясное дело, быть не сможет, она по морям катается, а вот Аннушка сможет.

- И что ты предлагаешь? – нахохлилась Максимова, впрочем, прекрасно понимая, куда клонит Орновицкий.

- Я предлагаю… – Внезапно Глеб осёкся, поняв, почему Наталья Юрьевна смотрит на него с насмешкой.

- Вот-вот. – Кивнула она. – Или ты думаешь, главврач не в курсе?

- Как же это мерзко… – Тихо сказала Марина, глядя в пол. – Эта борьба за должности… Она когда-нибудь прекратится?

- Прекратится. – Жёстко ответил Орновицкий. – Она прекратится в понедельник.

С этими словами он вышел из ординаторской, хлопнув дверью с такой силой, что Марина И Наталья Юрьевна вздрогнули.

- Что это он задумал? – встревоженно спросила Максимова. – Не наломал бы дров сгоряча…

Марина лишь пожала плечами, поёжившись от неясной тревоги. А Орновицкий уже мчался вниз по лестнице, на ходу набирая номер. Лишь один человек мог всё объяснить. И если это так, то Орновицкому придётся сыграть, пожалуй, лучшую роль в своей жизни. Роль подонка и мстительной мрази. Ведь именно таким человеком был и Алексей.

*

Ярослав медленно поднимался по лестнице. С каждой новой ступенькой его шаги всё замедлялись, и наконец он остановился на площадке между третьим и четвёртым этажами. Кто-то поставил на окно горшок с облезлым полузасохшим растением, которое было сложно опознать, но зато удобно использовать вместо пепельницы. Ярик мрачно посмотрел на кучку окурков, отщипнул сухой листочек от стебля и медленно растёр его между пальцев. Он чувствовал себя таким же листочком, растёртым в порошок. И единственное, что удерживало его от желания послать всё как можно дальше, было то, что, кажется, не только он верил в успех своего безумного мероприятия.

Ярик вздохнул и поплёлся наверх, на свой пятый этаж. Нажав на кнопку звонка, он услышал, как за дверью прокатилась звонкая трель и тут же раздался звук быстрых шагов.

- Привет, пап!!! – Ира повисла у него на шее. Ярослав, одной рукой обнимая дочку, другой закрыл за собой дверь и снял шапку, на которой блестели капельки растаявшего снега. Надо же, а он и не заметил, что на улице снегопад…

- А Полинка где? – спросил он. Ира молча показала на кухню, откуда доносились весёлые голоса, распевающие песню про фиксиков. Ярик натянул весёлое выражение лица и направился на кухню, обнимая прижавшуюся к нему Иру.

- А я-то думаю, чем это так вкусно пахнет аж до первого этажа, – весело сказал он, целуя в щёку маму и подмигивая младшей дочери, которая активно с помощью формочки вырезала из куска теста печенье в форме звёздочек.

- Да мы тут немного увлеклись… – Александра Витальевна смущённо улыбнулась. Ярослав лишь покачал головой, заметив две огромные миски с готовым печеньем.

- Пап, можно я куплю себе набор лёгкого пластилина? – спросила Полина, вылепив какого-то непонятного зверя из остатков теста.

- Можно. – Ярик подхватил её на руки. – Но тогда уроки не будут делаться совсем. Да?

- Я уже всё сделала! – девочка возмущённо посмотрела на отца. С каждым годом её глаза всё больше напоминали глаза Ярослава – серые, словно море в шторм. И сейчас они горели таким же упрямством. – А про правило я тогда просто забыла!

- Зато не забыла изрисовать все мои листы с записями. – Притворно вздохнул Ярослав, опуская её на пол. – Бегом марш за тетрадками. Проверю уроки. Ира, ты тоже!

Девочки исчезли. И тут же исчезла улыбка с лица Александры Витальевны. Тяжело опустившись на стул, женщина с грустью взглянула на сына, который сидел, опустив голову.

- Ты девочкам до сих пор не сказал? – тихо спросила она.

- Нет. Для них я просто в командировке.

- Почему?

- А если всё это зря? Я не хочу подарить им надежду и отобрать… – Глухо ответил Ярослав. – Они уже однажды поверили, что она вернётся…

- Ну, с таким настроением и тебе ехать не стоит. – Заметила Александра Витальевна, смахивая со стола невидимые крошки. – Да и ехать ли?

Она вздохнула. Ярослав поднял на неё тяжёлый взгляд.

- Почему? – спросил он. – Мне кажется, ты хотела, чтобы я её вернул?

- А ты хочешь её вернуть? – Домбровская накрыла его руку своей ладонью. – Ты, не я. Не девочки, не твои коллеги, а ты.

- Хочу. – Еле слышно ответил Ярослав. Его сердце замерло от этого короткого слова. Не так давно ему казалось, что не простит, но поймёт… Простил. Понял.

- Значит, и говорить нечего. За девочек не переживай, я… – Начала было Александра Витальевна, но Ярик перебил её:

- Я знаю, мама. Когда ты с ними, я за них спокоен. – Он улыбнулся, но женщина не ответила на его улыбку. Ярослав встревоженно спросил: – Мам, что-то не так?

- У меня какое-то предчувствие странное… – Медленно ответила Александра Витальевна. Ярослав насторожился.

- Хорошее или плохое? – спросил он деланно беспечным голосом.

- Не знаю. Просто предчувствие… – Домбровская покачала головой. – Не обращай внимания.

- Мам… – Начал было Ярослав, но его тут же перебила ворвавшаяся на кухню Полина.

- Папа, Ирка снова у меня альбом забрала!!! – крикнула она. – А там мой рисунок! Мы на Восьмое марта рисовали бутерброд!

- Кого? – хором переспросили Ярослав и Александра Витальевна.

- Натюрморт они рисовали. – Снисходительно объяснила Ира, появившись за спиной сестры. – И вообще, твой натюрморт больше похож на абстракцию.