- Потому что я вложил в неё всю свою жизнь. Во всё, что ты видишь. В каждого, кто здесь работает. Во всех, кто вылечился благодаря нам. Врач может уйти из больницы, но никогда больница, медицина не уйдёт из врача. Это навсегда. Знаешь, я немного тебе завидую. – После небольшой паузы признался Владимир.

- Завидуешь? – Зоя повернулась и посмотрела на мужа внимательным и немного растерянным взглядом. – Чему, Володя?

- Тому, что ты часть этой больницы. До сих пор. А для меня она уже в прошлом. – Ответил Владимир, поворачиваясь и глядя на ярко-освещённые окна больницы. Они гасли одно за одним, отмечая конец рабочего дня. И за каждым таилась своя история, свои победы и поражения в борьбе за жизнь. Владимир слишком хорошо знал, что таится за этими яркими, такими светлыми окнами, которые, бывало, не гасли всю ночь.

- Ну что ты словно навсегда с ней прощаешься! – пожурила Зоя мужа, осторожно поправляя его шарф. – Мы без тебя никуда…

- Вы без меня уже, Зоенька, – тихо засмеялся Владимир. – И я рад, рад видеть, что ты справляешься, Женя справляется, Максим…

- Тогда почему ты решил его отстранить? – Зоя давно хотела задать этот вопрос. И, кажется, сейчас был подходящий момент.

На лицо Владимира словно набежала тень. Он опустил голову и осторожно сжал Зоину руку, которая лежала на его груди.

- Не я. – Тихо сказал он. – Меня об этом просил Кирилл.

- Кирилл?! – в глазах Зои явно читались шок и сомнения, а не повредился ли её муж рассудком. – Володя, он же… – Она умолкла, не решившись произнести это тяжёлое слово.

- Погиб. – Договорил за неё Владимир. – Но об этом мы с ним говорили уже давно. Ещё тогда, когда Максиму только сделали операцию. Я пообещал Кириллу, что, если состояние Максима ухудшится, я сделаю всё, чтобы он ушёл из больницы до полного восстановления. Кирилл слишком хорошо знает своего сына…

- А почему нельзя просто сказать об этом Максиму? – Зоя зябко поёжилась. Что-то в словах мужа насторожило её, но она не могла понять, что именно.

- Зоенька, ты же знаешь его… – Началов вздохнул. Он подставил ладонь под падающие снежинки. Зоя терпеливо ждала. Наконец Владимир заговорил:

- Ты помнишь, каким Максим был, когда Кирилл только привёл его к нам. Думаю, случись тогда подобная ситуация – и мы остались бы без перспективного хирурга. Но сейчас Максим всё больше напоминает мне Кирилла. Он ставит цели выше своих желаний и возможностей. Только Кирилл шёл по головам других, а Максим топчется по своей собственной. Если я ему скажу, что отстраняю его для его же блага, он в лучшем случае меня пошлёт. В худшем – доведёт себя до очередного приступа. Возможно, последнего в его жизни. А знаешь, почему?

Зоя молча покачала головой.

- Потому что ему слишком часто твердили, что он Красовский – МЛАДШИЙ. Тыкали его носом в именитого отца. – Владимир натянул на руки перчатки. – В последние годы он пытался вырваться из тени Кирилла. И у него получилось. А сейчас вбил себе в голову, что должен жить за двоих. И соответственно, работать тоже. Поэтому я не стал ничего ему говорить. Он не стал бы меня слушать. Лучше так. Пусть злится. Обижается. И сидит дома.

- Дома? Но ты же его не уволил? – переспросила Зоя, нервным движением стряхивая с очков налипшие снежинки.

- Это вопрос времени. Как только Саксонов выйдет с больничного, я буду настаивать на госпитализации Максима. А возможно, у Максима и у самого к тому времени появится желание не только трудиться, но и жить.

- Почему? – быстро спросила Зоя. Но Началов лишь загадочно улыбнулся.

- Всему своё время… – Тихо сказал он.

- Не знаю, кому там или чему время, а я замёрзла! – сердито бросила Зоя. – Мне кажется, нам уже давно пора домой.

- Погоди, Зоенька. Мне нужно ещё кое-кого дождаться. – Владимир не сводил глаз с двери. Через несколько минут на ступеньках появился долговязый силуэт и, натянув повыше воротник куртки, поспешил было к занесённой снегом машине.

- Ярослав Алексеевич! – окликнул его Началов. Ярик остановился, с удивлением глядя на бывшего начальника. Владимир быстрым шагом направился к нему, жестом попросив Зою подождать. Ярослав внутренне сжался. Он догадывался, что хочет ему сказать Началов. После отъезда Наташи Ярик потерял интерес ко всему. К работе, к шуткам… Ира даже начала покрикивать на него во время операций, когда он замирал, глядя застывшим взглядом в какую-то точку за окном. И хотя в последнее время он немного пришёл в себя, этого было мало.

- Владимир Петрович, я знаю, что вы хотите сказать… – Начал было Ярослав, когда Началов подошёл. Но тот оборвал его:

- Я знаю, что вы хорошо общаетесь с Ириной Васильевной. Могу я попросить вас об услуге?

- Конечно! – Ярик с готовностью кивнул.

- Когда она вернётся из отпуска, попросите её поговорить с мужем. Впрочем, она и сама всё знает. Про Максима.

- Я понял. – Коротко ответил Ярик. Ему не нужно было ничего объяснять. Владимир Петрович кивнул и, поколебавшись, тихо добавил: – Нам очень нужен ангиохирург. С хорошими знаниями и опытом. А ещё нам, наверное, нужен анестезиолог. Потому что нашего старого анестезиолога я в последнее время не узнаю. Как думаете, сработается анестезиолог с ангиохирургом?

- сработается. – Машинально ответил Ярик. Началов понимающе взглянул на него и, кивнув на прощание, отошёл. Ярослав сел в машину и завёл мотор, но не спешил трогаться. Он смотрел вслед Началову. Через миг машина Владимира Петровича проехала мимо, мигнув фарами. Ярослав сжал руль и перевёл взгляд на барсетку, брошенную на сиденье рядом. В ней лежал конверт, который ему дала Ира. С карточкой и адресом.

Машина Ярослава сорвалась с места. Он всё сильнее вдавливал в пол педаль газа, глядя на заснеженное полотно дороги и круговерть снежинок в свете фар. И лишь звонок мобильного заставил его сбавить скорость.

- Да, солнышко, я скоро буду, – хрипло ответил он, притормаживая на обочине. – Шоколадку? Хорошо, куплю. А Ире какую?

Отложив телефон, Ярослав опустил голову на сложенные руки. Снежинки мягко ложились на лобовое стекло машины. Кружились в ярком свете фар и приглушённом свете уличного фонаря. Такие же снежинки засыпали их с Наташей во время их первого поцелуя, того самого, под её подъездом, в такой же зимний вечер…

Когда через четверть часа Ярик зашёл в квартиру, его встретил запах чего-то сладкого и слегка пригоревшего.

- Пап, мы кексы испекли! – Полина облизала варенье с ложки. – Будешь?

- Буду! – засмеялся Ярик, оглядывая засыпанную мукой дочь, к щеке которой прилип кусочек теста. – Только можно я переоденусь?

- Можно! – крикнула из кухни Ира. – Только ты быстрее, а то Полька сейчас всё варенье кончит!

- А она мне не давала тесто мешать, – тут же наябедничала Полина на сестру. На ходу поцеловав дочь. Ярик отправился в свою комнату. По пути его взгляд упал на яркий блокнот, лежащий на полу. Ярослав нагнулся и поднял его. Машинально взгляд скользнул по строчкам, написанным неуверенным крупным детским почерком: «Мама обещала приехать, но пока не приехала. Я так её жду…». Эти слова словно резанули Ярослава по сердцу острым ножом. Он опустился на диван, сжимая блокнот в руке. Читать дальше ему не позволила совесть. Это был дневник Полины. Он не имел права в него лезть. Но и без этого Ярик знал, что написано дальше. Не эти ли слова он упорно гнал из головы и из сердца? «Люблю… Жду… Скучаю…»

- Папа! – донеслось из кухни.

- Иду, – невнимательно отозвался Ярослав, достав мобильный. Открыв гугл, он вбил в поиск «Бостон билеты». Палец нерешительно завис над первым сайтом в списке. И тут же Ярик вспомнил взгляд Ирины. Она слишком хорошо его знала… Она знала, что он не выдержит.

«Ближайшие рейсы до Бостона…» – прочёл он, машинально сжав в кармане конверт с банковской картой. И впервые за всё время у него появилось ощущение, что он поступает правильно.

*

Наташа грела руки, сжимая горячую чашку. Святослав сидел напротив, постукивая по столу стиком сахара. Они оба не знали, как начать разговор. Наташа боялась откровенничать. Святослав боялся спрашивать. Но он видел, что это красивое лицо тронула тень боли и грусти. Когда Ирина попросила его найти Наталью Олди, он сразу возмутился, мол, некогда ему разъезжать по всем Штатам в поисках заблудших коллег. Но сейчас Святослав понимал – Ирина знала, что делает.