Воодушевленная Амико вернулась к своим занятиям. Она засела на диванчике в холле, временно отложив Дженкинса, и изучала новую книгу. Несмотря на советы отца и удивление продавщицы книжного магазина, та все же прихватила справочник по венерическим заболеваниям и сейчас сидела, с интересом разглядывая картинки. Проходивший мимо Еске заглянул через ее плечо и обалдел.

— Вот что бывает с теми, кто бегает за всеми подряд и неразборчив в любовных связях, — назидательно заметила появившаяся внезапно Оливия, тыкая пальчиком в одну из жутких иллюстраций.

— Милая Оливия, — зажмуриваясь, выдавил парень, — уверяю, что я однолюб.

— Ты главное сам в это поверь, — усмехнулась та.

Договорить они не успели. Амико, услышав слова Оливии про неразборчивость в любовных связях, снова завела свою пластинку и начала приставать к Еске с предложениями осмотреть его во всякого рода деликатных местах. Музыканту срочно пришлось ретироваться. Предусмотрительная Оливия испарилась парой секунд раньше.

***

У команды была еще куча времени побродить по всему архипелагу и подивиться на разные чудеса. Огромный сюрприз ждал малышню, когда та добралась до информационного центра Сабаоди, сплошь уставленного досками объявлений и точками радио-муши. На одной из досок, где висели розыскные листовки с вознаграждением из категории «брать только живыми», обалдевшие детишки увидели свои фотографии. За каждого из них была назначена, пусть и чисто символическая, но сумма. Дороже всех был оценен капитан Луси: за него давали 100 белли! За братьев Ророноа обещали по 80 за каждого, а за остальных по 50. Меньше всех повезло Чоппи Джуниору, которого оценили в 5 белли да еще и обозвали ручным зверьком!

Товарищи долго охали и ахали, критично разглядывая себя и других на листовках, хвалились, у кого больше награда, кто лучше вышел и так далее. И у многих по этому поводу было много вопросов. От последних немного отвлекло одно обстоятельство: рядом со своими листовками ребята вдруг увидели фото Лисички и Гая с припиской «пропали без вести».

— А, это та наглая девчонка с которой мы играли, — констатировала Михо. — Пропала? Так ей и надо.

— А это кто? — тыкнула Анетт в Юлиуса.

— Первый раз вижу.

Чуть поодаль странного вида мужчина, расклеивал объявления, напевая под нос: «У меня был питомец, я звал его Смайлик…», а рядом с ним сидел и горько плакал еще один пожилой на вид человек со странной раздвоенной прической.

***

Оливия любовалась своей листовкой, содрав ее с доски объявлений на память. Она решила по-тихому улизнуть от прочей компашки и посмотреть на закат над гаванью Сабаоди в гордом одиночестве, пока близнецы отвлекали накама, критикуя фото Анетт. Неожиданно сзади возник человек, при виде которого Оливию охватило знакомое тревожное чувство, особенно когда она подняла взгляд и обратила внимание на его странный, неестественно длинный нос квадратной формы.

— Ты потерялась? — спросил он довольно спокойно.

— Нет, — помотала головой Оливия, невольно пятясь назад.

— Тогда что ты здесь делаешь одна? — на нее выжидательно уставились два немигающих круглых глаза, это было волнующе и как-то неприятно, хотя человек в целом выглядел вполне дружелюбно.

— Я… гуляю… — ответила Нико-Флам, не зная, что бы еще сказать.

— Вот как, — кивнул головой мужчина и улыбнулся. — Знаешь, я тоже гуляю. Времени совсем мало, но как только выдается свободная минутка, выбираюсь полюбоваться на заходящие в гавань корабли, — сказав это, он принялся рассматривать их с какой-то грустью и, как почему-то показалось Оливии, знанием дела.

— Любите корабли? — она честно пыталась поддержать беседу, не понимая, что этому типу от нее надо.

— Когда-то я был плотником, — вдруг пояснил тот. — Сколько лет прошло, а кажется, будто это было только вчера. Это тяжелая работа, но это так прекрасно! Когда работаешь с деревом, оно словно бы дает тебе свою энергию, радость и силу. И ты чувствуешь, как становишься лучше. Видишь, как дело рук твоих служит людям… — мужчина набрал воздуха, вздохнул полной грудью и мечтательно улыбнулся. — Твой отец ведь тоже плотник, — как бы невзначай заметил он.

— Откуда вы знаете? — невольно вырвалось у Оливии, хотя та чувствовала, что этот вопрос лучше бы не задавать.

— Да я много чего знаю, — мирно ответил длинноносый. — Порой больше, чем самому бы хотелось. Работа такая, — он развел руками. — Ладно, у меня еще много дел, — он приподнял на прощание шляпу. — Прощай, дочь плотника Френки и Демона Охары Нико Робин, может, твоя судьба будет немного благосклоннее и тебе удастся воплотить свою мечту.

Незнакомец скрылся так же внезапно, как и появился. Оливия отступила за ближайшие деревья, как только тот исчез. У нее тряслись все поджилки, она даже не обратила внимания на то, что к ней подошел Еске и молча обнял ее, вопросительно глядя ей в глаза, вместо того, чтобы по обыкновению залиться красивыми речами.

***

Дружеское девичье трио тоже решило отделиться и славно прогуливалось в парке. Они оказались рядом с почтовым отделением Сабаоди и вдруг увидели, как из-за дома поднимается целая стайка радужных пузырей. Здание почты располагалось под огромным деревом, прямо между корней. Стоило кому-то войти в него или выйти, как из щели под ними вылетали красивые пузыри. Посидев на скамейке и понаблюдав за этим явлением, девочки решили попробовать эти пузыри половить, а Канне и вовсе пришла в голову озорная мысль пострелять по ним из рогатки. Михо и Анетт с радостью поддержали эту затею, они выбирали пузырь, а Канна старалась в него попасть. И все было просто отлично, пока ту не сбил с ног какой-то грубый увалень, что толкнул девочку прямо в момент выстрела.

Снаряд метко угодил в окно почтового отделения, стекло со звоном разлетелось на мелкие кусочки. Подобно урагану, из здания вылетели служащие и схватили опешивших девочек, поле чего те предстали перед суровым заведующим — сварливым древним старикашкой, который их сперва долго отчитывал и стыдил, а потом в воспитательных целях заставил отрабатывать нанесенный ущерб. И никаких предложений Михо о возмещении деньгами даже слышать не хотел. Более того, те его еще больше возмутили, обеспечив виновницам дополнительную брань на тему распустившейся молодежи.

Михо, Анетт и Канна были посланы им в архив, разгребать тонны старых, не дошедших еще лет десять назад писем. Девчонки часа три копались в пожелтевших от времени конвертах, и тут сработало редкое везение. Анетт стояла, удивленно раскрыв рот, в руке у нее красовался выцветший розовый конверт, украшенный сердцами и цветами, адресованный ее отцу. Судя по всему, конверт когда-то был как следует надушен, бумага до сих пор сохранила легкие нотки женских духов. Отправительницей письма была некая Пудинг.

— О, любовное послание! — обрадовалась Михо.

— Это моему отцу, — рассеянно сказала Анетт.

— Чего же ты ждешь? Читай, — баронесса придвинулась ближе к подруге, предвкушая что-то интересненькое.

— Но читать чужие письма нехорошо, — засомневалась повариха.

— Так это же твоему отцу, — заметила Михо.

— От-тец т-тебе н-не ч-чужой, — согласилась Канна и тоже придвинулась.

Любопытство, естественно, моментально пересилило любые сомнения. Анетт вскрыла письмо и принялась читать:

«Дорогой Санджи-кун, я так по тебе соскучилась! Как же я жалею, что мы тогда так внезапно расстались! Ты самый (далее шли три страницы с описаниями достоинств господина Винсмока)…