Главу «Зеленого богомола» Джека Потрошителя не волновал какой-то там Барон. Именно сейчас его больше волновало неудовлетворенное желание, что мешало ему, как зуд в левой пятке, и отвлекало от нужных мыслей. Ему срочно требовалась разрядка.

Эн, видя это, подошел сзади и начал массировать капитану плечи.

— Может, зайдешь сегодня вечером? Я ужин приготовлю, как обычно, — предложил он.

— До вечера еще дотянуть надо, — сказал Джек прямо. — И мне сейчас хочется совсем другого, — покосился он на Рингарда, тот с пониманием кивнул.

С Эном у них были «особые» отношения. Нет, не любовь и даже не бурные сексуальные игры. Просто Джек иногда заходил к нему вечером, Эн готовил ужин на двоих, после они пропускали по стаканчику «Клеверенди» и преспокойно трахались, расставаясь наутро без всяких сцен и сожалений. И продолжали вместе работать как ни в чем не бывало. Эн никогда не высказывал недовольства и не просил большего. Капитан Джек это даже ценил. Где еще найдешь такого спокойного, не требующего внимания любовника, к которому можно прийти, когда захочешь? Джек порой сам не отдавал себе отчета в том, что старался приходить к нему исключительно в благодушном настроении и «берег» такие вечера, как неприкосновенный запас продовольствия на военном положении.

— Мне сейчас хочется совсем другого, — повторил он, глядя через плечо Эна и растягиваясь в плотоядной ухмылке. Он замер в предвкушении, как богомол, увидевший жертву. Пускай подойдет поближе.

Секке Бронзазза, хвастливый красавчик, которого капитан особенно недолюбливал за то, что тот все время похвалялся, меля языком направо и налево, а работать при этом не хотел, явился пред его хищные очи, чтобы доложить о проделанной работе. Вернее похвастаться перед непосредственным начальством, какой он исполнительный и прилежный… «Говнюк», — было написано на капитанской физиономии.

Не успел Секке войти и раскрыть рот, чтобы начать заливать начальнику о «проделанной работе» вообще и своих титанических усилиях в частности, как тот припечатал ему в лоб:

— Эй, ты, есть для тебя задание.

По моментально скисшему выражению лица Бронзаззы было видно, что новая работенка вместо похвал — это не та награда, которой он ожидал.

— Что прикажете? — расплылся он тут же в услужливой улыбке, взяв себя в руки.

— Отсоси мне, — кинул Джек.

— Что? — Секке не был уверен, что расслышал правильно.

— Ублажи меня, это приказ, — грозно приложил Потрошитель.

Бронзазза не верил своим глазам и ушам. Нет, он, конечно, не раз уже слышал о некоторых наклонностях капитана… Но почему-то был уверен, что они обойдут его стороной. Секке побледнел и замер.

— Чего встал? Долго мне ждать? — Потрошитель поднялся с места и сам к нему подошел, расстегивая на ходу штаны.

В следующий момент он схватил Секке за длинную челку и заставил опуститься на колени. В лицо парня воинственно уткнулся капитанский член, до неприличия длинный и возбужденный, какой-то весь неестественно жилистый. Шокированный Секке отшатнулся от отвращения и стиснул зубы, опасаясь, что ему засунут его в рот насильно.

— Долго мне еще с тобой возиться? — терял терпение Джек.

У горла Секке оказался нож.

— К-кап-пит-тан, в-вы с-серьезно? — выдавил тот из себя.

— Я похож на того, кто шутит? — оскалился Потрошитель, прижимая плотнее лезвие к его горлу и уже царапая им до крови.

— Н-нет… — трясся Секке.

— Ты самый бесполезный из всех, кто мне попадался. Я взял тебя только потому, что мне не досталось никого получше. Так хоть какая-то польза от тебя будет. Соси! — прикрикнул Джек и жестко дернул Секке за его ненаглядные волосы, за которыми тот так ревностно ухаживал, рискуя их выдрать. Бронзазза обливался слезами от боли и унижения.

— Не нравится? Сдавай накидку и вали ко всем демонам!

— Хорошо, я сделаю все, как вы скажете, — заливался соплями франт, потеряв в одночасье весь свой товарный вид.

— Так бы сразу. А то мне бы следовало наказать тебя за невыполнение приказов своего капитана. Ну же, открывай рот, хватит ломаться!

Секке, всхлипывая, сделал, что велели. Он никак не мог себя заставить взять в рот член капитана, но тот, потеряв всякое терпение, присунул ему сам. Бронзазза едва не задохнулся: тот не помещался у него во рту. Джек схватил его за голову обеими руками, покрутил ей и ловко нанизал, проталкиваясь ему в горло. Секке едва не вырвало, из глаз и носа полилось ручьями, дышать стало совсем нечем. Потрошитель безжалостно таскал его за волосы и вжаривал с разгону в глотку.

— А-а… хорошо… — шипел он. — Вот и ты, бестолочь, хоть на что-то сгодился, — он растянул в широкой ухмылке и облизывал свои тонкие, как проволока, губы по-змеиному длинным языком. — Да-а…

Только почувствовав, как парень бьется в конвульсиях от нехватки воздуха, Потрошитель прервал свое увлекательное занятие и дал ему отдышаться. Не то, чтобы ему было его хоть сколько-то жалко, просто хотелось попробовать его, так сказать, со всех сторон, прежде чем тот придет в полную негодность.

— Ладно, теперь подставляй задницу, — «смилостивился» он.

Секке, едва прокашлявшись, посмотрел на него с ужасом и полным непониманием во взгляде, хотя после того, что только что произошло, должен был догадаться о том, что последует продолжение. Он, вытаращив глаза, так и уставился на капитана.

— Я собираюсь использовать тебя в качестве девки, чего непонятного? — рявкнул тот, едва подавляя желание пнуть его в морду сапогом.

Еле живой Бронзазза жалко ползал перед ним на коленях и, дергая за край одежды, умолял:

— Нет, пожалуйста! Я не из «этих»… Мне девушки нравятся!..

Секке был готов на все ради славы и карьеры, но не был уверен, что его психика такое выдержит. Он бы с радостью стал капитанской подстилкой, будь он, к примеру, членом «Голубой розы» или «Кораллового павлина» или… Нет, насчет леди Мереолеоны он, конечно, не был уверен… Но позволить отыметь себя мужику было для него равносильно концу света.

— Какая разница, из «тех» ты или из «этих»? — прервал поток соплей Потрошитель. — Я просто тебя оттрахаю. Считай, что ничего личного. Мне член надо во что-то сунуть.

— Пожалуйста, капитан, не надо! Что угодно, только не это! — Секке и так уже был полностью раздавлен; оскорбление в рот он бы еще как-то мог пережить, но тут…

— Богомол, хватая жертву, обычно начинает с головы. Может, оттяпать твою глупую башку, чтобы ты меня не бесил? — рассвирепел Джек.

— Нет…

Эн, зная, что капитана не следует трогать, когда тот вошел в раж, все же рискнул и попытался вступиться за младшего по званию. Он не мог иначе.

— Джек, давай лучше пойдем ко мне? — шепнул он ему на ухо, наклоняясь. — Я же знаю, как ты любишь. Мм?

— Вот что, — ответил тот, — разузнай мне побольше про этого Барона, а я пока займусь дисциплиной своего подчиненного, уж больно он распустился, — Потрошитель произнес это с маниакальным блеском в глазах и обернулся к Рингарду: — Это приказ.

— Разумеется, — кивнул Эн и неслышно удалился, чтобы не мешать. Напоследок он легонько коснулся шеи любовника, тихо сказав: «Постарайся его не убить» и взглянул на Секке с сочувствием. Тому предстояло на редкость жестокое изнасилование. Капитан Джек, когда выходил из себя, и убить мог не задумываясь.

Крики боли и душевного отчаяния Бронзаззы долго разносились над базой «Зеленого богомола», оповещая всех членов ордена о том, что от их источника надо держаться подальше. Зато, когда капитан выпустит пар, можно будет смело к нему подлизываться.

Джек Потрошитель в порыве страсти кинул неудачника на стол и от души беспощадно жарил, коль скоро тот подвернулся под горячую руку, так, словно хотел оправдать свое прозвище и выпотрошить его своим членом вместо ножа. Секке казалось, что тот ему действительно распарывает всю задницу. Он до потери сознания, в котором оставался еще каким-то чудом, боялся, что тот разорвет ему все кишки, и жидко гадил со страху, справедливо полагая, что капитан Джек его за это убьет.