– Эрна, к сожалению, меня вызывают на работу.

– Прямо сейчас? – приподняв брови, спросила девушка.

– Да. Возникло срочное дело в фирме, – Джакоб подошел к жене и уселся рядом с ней. – Мне придется на пару дней покинуть Берлин.

– Уехать? – девушка широко раскрыла глаза.

– Да, но только на пару дней. Я постараюсь быстро решить дела и сразу же приеду к тебе. Хорошо? Ты, главное, не скучай здесь без меня.

– А если меня решат выписать в течение этого времени? Куда мне возвращаться? Я ведь даже не помню, где живу. Я даже города не знаю.

– Я надеюсь, что успею к этому времени вернуться и забрать тебя. Но если вдруг задержусь… – мужчина выхватил из рук Эрны блокнот с ручкой, открыл на первой странице, которая была пустой, и неровным почерком написал адрес.

Девушка подалась вперед, чтобы увидеть, что ее муж написал в блокноте.

– Вот, – протягивая закрытый блокнот, сказал Джакоб. – Это адрес нашего дома на случай, если задержусь в командировке. И попроси медсестру помочь вызвать тебе такси. Хорошо?

– Хорошо, – сказала Эрна, вернувшись в свое прежнее положение. Она посмотрела в карие глаза Джакоба. – Мы только познакомились, а ты меня уже оставляешь…

Муж наклонил голову, слегка надув губы, и виновато посмотрел на жену.

– Прости. Такая вот у меня работа. Но как только я вернусь, отведу тебя в лучший ресторан Берлина. Устроим романтический вечер.

Эрна кивнула. Муж поцеловал девушку в лоб и вышел из палаты. Эрна смотрела на его широкую спину, обтянутую рубашкой, под которой, наверное, скрывается не менее красивый торс. Она тряхнула головой, как будто отгоняла нежеланные мысли.

«Все-таки у меня точно поменялся вкус на мужчин», – пронеслось в голове девушки.

Отпустив мысли о Джакобе, пациентка вернулась к блокноту и открыла его на первых страницах. Теперь она знала адрес своего дома. Эрна посмотрела на свежую запись, затем пролистала блокнот до самого конца.

– Черт! – обнаружив пустые листы, выругалась она.

Девушка надеялась найти в нем хоть какие-то записи, а не сплошное белое пространство. Она подняла глаза на телевизор, по которому шла реклама, и задумалась: «Почему я уверена, что знаю эту девушку?»

Эрна взяла ручку и записала имя незнакомки: «Амалия Вейсе…»

Эрна полулежала в больничной постели. Укрытая одеялом, смотрела сериал. Из-под бинта, которым все еще был перемотан лоб, небрежно торчали темно-каштановые волосы. Девушка медленно хлопала ресницами, веки становились тяжелыми. Еще чуть-чуть – и она погрузится в сон, так и не досмотрев нудную серию.

Из-за яркого солнца окно было завешено ночными шторами, создавая в палате полумрак. Неожиданно дверь в палату скрипнула и перед пациенткой предстала невысокая женщина около шестидесяти лет. Девушка перевела свой сонный взгляд на гостью и от удивления приоткрыла рот. Спать уже совсем не хотелось.

В ухоженном лице с довольно глубокими морщинами вокруг глаз и слегка подвисающим вторым подбородком девушка узнала мать. Как неожиданно женщина вошла в палату, так же неожиданно Эрну одолели воспоминания. Девушка была удивлена появлением матери, и в то же время ей овладела злость. Яркий макияж глаз, губы, выведенные красной помадой, выходившей за контуры, высоко прочерченные, создающие вечно удивленный взгляд полукруглые перманентные брови. За то время, пока Эрна не виделась с матерью, та успела постареть.

– Как ты узнала? – холодно спросила дочь.

– А как же «здравствуй, мамочка»? Мой номер все еще указан в твоей карточке на какой-нибудь экстренный случай. Вот как сейчас, например.

Эрна фыркнула, отводя взгляд на телевизор.

Не услышав желанного приветствия, женщина подошла к креслу, осторожно положила на него сумочку коричневого цвета вместе с пакетом и направилась к Эрне. Мама молча обняла дочь, но Эрна лишь слегка дотронулась руками до ее спины. В воздухе расплылся аромат сладких духов, от которого девушке хотелось чихать.

– Хоть ты меня и вычеркнула из своей жизни, но я все-таки твоя мать, – строго произнесла женщина. – Я волнуюсь за тебя! Что случилось? Я приехала сразу же как узнала о происшествии. Почему твой муж не позвонил мне раньше? Если бы не медсестра, я бы так и не узнала, что ты попала в аварию.

– Мам, – освобождаясь из объятий женщины, сказала Эрна, – тебя ведь никогда не интересовала моя жизнь. С чего вдруг сейчас интересуешься?

– Что бы ты там себе ни напридумывала, но я волнуюсь за тебя. Могла хотя бы позвонить мне…

– Мама, не начинай… Как я тебе позвоню, когда мой телефон выключен?!

– Что значит не начинай? Для меня он всегда у тебя выключен, – перебила женщина свою дочь. – Последние два года я просто не понимаю твоего отношения ко мне, – возмущенно продолжала она. – Не звонишь, не пишешь…

– А может, потому что ты этого заслуживаешь? – огрызнулась Эрна, скрещивая руки на груди.

Женщина сморщила лоб и посмотрела на дочь круглыми глазами, которые, казалось, сейчас вылезут из орбит.

– Эрна! Как можно разговаривать с матерью в таком тоне? Где твои манеры?

– Мама! – фыркнула дочь. – А как можно… как можно…

Эрна хотела высказать все, что думала о матери в эту минуту, но не решилась. Она считала мать виноватой в том, что произошло. Если бы только она приехала, с Эрной ничего бы не случилось. Девушка медленно выдохнула и продолжила более спокойным тоном:

– Ладно, не будем ворошить прошлое. И чтобы ты знала: я не имею ни малейшего представления, как вела себя эти два года. Я просто их не помню!

– Господи, – женщина присела возле дочери. – Ты своими шуточками совсем меня добить хочешь?

Эрна недовольно цокнула.

– Мам, это не шутка! – чуть ли не вскрикивая, произнесла девушка. Затем мягче добавила: – Я правда не помню, что происходило последнее время. Скорее всего, это последствия аварии, по крайней мере так сказал врач.

Женщина несколько минут изучала выражение лица дочери, как будто искала подвох, но затем мягким голосом спросила:

– Что, совсем ничего не помнишь?

– Только то, что стоило бы забыть, чтобы поменять о тебе свое мнение… – огрызнулась девушка.

– Не говори так! Я понимаю, что у нас не все гладко, но я твоя мать и хочу знать, что происходит с моим ребенком!

Эрна ничего не сказала, она лишь пододвинулась к стене, устроившись на постели в позе лотоса, и опустила руки, устремив свой взгляд куда-то на стену. Женщина также сидела молча, пока не осмелилась спросить:

– Как ты себя чувствуешь?

– Нормально, если не считать того, что мои два года канули в небытие. Я не помню ни Джакоба, ни день аварии, не понимаю, почему ты считаешь, что последние годы я веду себя странно.

Она отвечала холодно. Меньше всего ей хотелось сейчас разговаривать с этой женщиной. Эрна действительно была бы рада забыть все, что ее связывало с матерью, стереть воспоминания так же бесследно, как стерлись эти несчастные два года. Но женщину, которая родила тебя, невозможно забыть. Пусть даже она причинила тебе много боли. Воспоминания не уничтожишь, с этим стоит научиться жить.

Эрна заметила, что в глазах мамы блеснули слезы, а губы задрожали. Казалось, она вот-вот расплачется. Мама хорошо умела манипулировать чувствами дочери. Ну нет, теперь девушку фальшивыми слезами не проведешь!

– Мы так долго с тобой не виделись. Ты постоянно избегала меня. Я думала, смогу с тобой еще раз поговорить… а тут видишь как… – сетовала женщина.

Эрна ничего не ответила. Где-то в глубине души она жалела, что так холодно относится к матери, но как только смотрела на женщину, мозг девушки штурмовали воспоминания и она переполнялась гневом. Усмирив свою злость, она убрала одеяло и села возле матери.

– Я бы хотела попросить у тебя прощения за то, что не звонила, или еще как-то странно себя вела, хотя совершенно не помню этого, но ты же меня знаешь… Это будет неискренне. А я не говорю тех слов, которые не исходят из моего сердца.