– Интересно, почему какой-то бен’ик считает, что ей можно заходить в священный круг, – произносит мальчик с черным платком на голове. Он смотрит на меня сверху вниз. – В тебе нет ничего особенного.

От того, как он выплевывает слово «бен’ик», у меня мурашки бегут по коже. По Тамар я всегда хожу без страха благодаря положению моей матери. Никто не осмелится перейти дорогу жрице Ка. В племенных землях мне не следовало быть такой беспечной. Я чужак, а таких, как я, бен’иков, еще меньше любят за отсутствие магии. Ничего не поделаешь. Они злятся, что бабушка нарушила ради меня правила.

Внутри у меня все кипело. Нужно было вести себя осторожнее. Я поворачиваюсь, чтобы уйти, но тут из тени появляются еще два мальчика.

– Не совершайте ошибок, о которых потом пожалеете, – говорю я, стараясь выразить в голосе угрозу. – Моя бабушка – вождь. Вряд ли она одобрит то, что вы хотите сделать.

Я тут же осознаю свою оплошность. Дома люди съеживаются, лишь услышав имя моей матери, но здесь моя пустая угроза только усугубляет ситуацию. От взглядов этих мальчишек из племени Лито мое сердце бешено колотится.

Один из них взмахивает рукой, и воздух перемещается, заключая всю поляну в мерцающий пузырь. Кажется, будто бы все за пределами этого пузыря исчезает. Я подозреваю, что он не позволит никому увидеть или услышать то, что происходит внутри.

– Знаем мы твою бабушку. И твою мать-овахят тоже, – говорит мальчик. Его лицо кривится в отвращении.

– Тебя мы тоже знаем, Арра, – добавляет его друг. – Редко можно встретить бен’ика из семьи, в которой так много сильных магов. Что ж, очень часто за грехи родителей приходится расплачиваться детям.

Мой взгляд падает на посох, прислоненный к стойке, а по спине стекает пот. Может, против них такое оружие бесполезно, но это хоть что-то. Мои шансы были бы лучше, если бы я владела хотя бы намеком на магию.

Что угодно, лишь бы защитить себя. Я сжимаю руки в кулаки, думая о том, как магия Хеки коснулась меня прошлой ночью. Он вытянул ка из моего тела, а затем покинул меня, подобно порыву ветра. Я почти понимаю тех шарлатанов, которые ради магии идут на огромные риски.

Я держу всех четырех мальчиков в поле зрения.

– Еще раз назовешь меня бен’иком, и я…

– Тебе явно нужно преподать урок, – говорит один из мальчиков. – Бен’ик.

Я бегу, потому что у них есть магия и помочь мне некому. Но далеко мне не уйти – на полной скорости я врезаюсь в пузырь и падаю. Они позаботились о том, чтобы я не смогла уйти.

Кровь стучит в ушах, когда я поднимаюсь на ноги и бросаюсь к посоху. Он сбалансирован по весу, и я ощущаю легкое чувство безопасности. Выбирай я оружие по вкусу, я бы все равно остановилась на посохе. Любой Аатири, стоящий хоть крупицы песка, умеет обращаться с посохом, сказал бы Оше.

Мальчики из племени Лито смеются. Пускай.

Я меняю позу.

– Только дотроньтесь, и я переломаю все кости в ваших жалких телах.

– Бен’ик, который может драться? – Третий мальчик хрустит костяшками пальцев. – Не верю.

– Поверишь, когда я втопчу тебя в грязь, свинья, – отвечаю я.

Мои слова звучат смелее, чем я чувствую себя на самом деле, но говорю я серьезно. Даже если у них есть магия, я не сдамся без боя.

– Да она блефует, – говорит мальчик, который сделал пузырь.

Магия потрескивает в воздухе, как летняя гроза, и я напрягаюсь, держа посох наготове. Они смыкаются вокруг меня. Третий мальчик стучит кулаком в другую руку, и земля дрожит. Я делаю несколько шагов назад, расположив барьер позади себя.

– Так-так. Ну и что тут у нас? – спрашивает кто-то у меня за спиной. Из ниоткуда появляется Сукар. Три татуировки поперек его лба сверкают, подобно звездам в ночи. Он проводит рукой по бритой голове, выглядя таким же веселым, как всегда. Парни из племени Лито бросают взгляд на худощавого Сукара и с насмешкой переглядываются. Зря.

Эсснай выходит на поляну позади него. В ее осанке уверенность и спокойствие, она на голову выше нас обоих. Пурпурная пудра покрывает ее лоб до самых длинных ресниц. Красный цвет под ее полуночными глазами и золотая пыль на носу выделяются на фоне темной кожи. Ее губы – два разных оттенка розового. Эсснай снова сменила цвет волос на черный. Даже мальчики из народа Лито слишком увлечены ее красотой, чтобы заметить обманчиво расслабленную хватку на посохе.

Я вздыхаю с облегчением. Мои друзья всегда умели красиво появляться. Эсснай цокает языком:

– Ты как всегда – найдешь проблемы где угодно.

Смущение жаром ползет вверх по моей шее, но я отвечаю на ее обвинение пожатием плеч.

– Кто-то забыл пригласить нас на эту маленькую вечеринку, – говорит Сукар.

– Твои защитные татуировки не спасут тебя, Зу, – говорит один из мальчиков и плюет на землю.

Сукар вытаскивает из ножен на груди пару серпов.

– Они достаточно легко прорвались через твою защиту, но у меня еще есть и это. На всякий случай.

Даже на его изогнутых клинках выгравированы магические символы. Эти серпы ему подарил дедушка – провидец племени Зу из Всемогущего храма.

– Какая нам разница, одного бить бен’ика или трех? – со смехом спрашивает третий мальчик.

Эсснай ничего не говорит, поднимая свой посох так же, как и я.

– Уходи, пока цел, – предупреждаю я эту свинью.

– Ты слишком смелая для дочери овахята, – говорит парень, который и сделал пузырь.

Прежде чем эти слова успевают слететь с его губ, я бросаю камень, целясь ему прямо в лицо. По злобе в его голосе очевидно, что именно он думает, когда называет мою мать проституткой. Он ее не знает, и если кто-то и может нести чушь об Арти, так это я, а не он. Но мальчик сбивает камень порывом ветра.

– Хорошая попытка, бен’ик, – ухмыляется он.

Я плюю на землю.

Что ж, таланта им не занимать. Грязные высокомерные свиньи. Они думают, что если у нас нет магии, то мы беззащитны. Очередная ошибка.

– Будем болтать всю ночь или начнем уже драться? – спокойно говорит Сукар. – Голосую за драться.

Даже магия не является надежной защитой. Я знаю это лучше других, наблюдая за отцом в его магазине. Единственный способ выбраться отсюда лежит через того мальчика, который создал этот пузырь. Он не пошевелил ни одной мышцей с тех пор, как заколдовал его. Судя по всему, ему нужно стоять неподвижно, чтобы поддерживать магию. Вот мой шанс. Я отбрасываю сомнения прочь и кидаюсь прямо на него. Мои пальцы сжимают посох, но тут почва под ногами резко сдвигается, и я тяжело падаю прямо на лицо. Вытянутая рука четвертого мальчика дрожит, когда земля подо мной шумит и снова проседает.

Сукар и Эсснай вступают в бой. Сразу два противника швыряют в нас камни с помощью магии, не пошевелив и пальцем. Друзья отбивают их, а я ловлю один камень и кидаю обратно. Он попадает прямиком в грудь парня, который сбил меня с ног. Он издает легкий писк, и я не могу скрыть своего удовлетворения. Так ему и надо.

Я снова на ногах, внимательно смотрю на мальчика, что создал пузырь. Он зовет на помощь друзей, но Сукар и Эсснай уже избили их до синяков и поставили на колени. Пузырь колеблется, прежде чем я успеваю дотянуться до мальчишки – тот убегает в страхе. Я не утруждаю себя погоней. Свой урок он усвоил. С исчезновением пузыря поляну вновь наполняют звуки ночного праздника. Остальные мальчики тоже убегают. Я расслабляю хватку на посохе, и мои руки дрожат. Они ведь даже не были особо сильными. Но все могло закончиться гораздо хуже, если бы не помощь Сукара и Эсснаи. Как мог Хека благословить эти отбросы магией и забыть обо мне? При первых ударах барабанов джембе меня пронзает страх – словно клинок между ребер. Пришло время взглянуть правде в глаза.

Я боялась думать об этом весь день.

Речь идет об испытаниях с бабушкой – великим вождем Аатири.

Купольный шатер бабушки возвышается над маленькими приземистыми палатками лагеря Аатири. Его лоскутное одеяло из яркой ткани колышется на ветру. Мои ноги болят, когда я пробираюсь сквозь толпу, которая вовсю готовится праздновать вторую ночь Кровавой Луны. Как бы мне хотелось затеряться в ней и найти место, где можно спрятаться от испытаний. Я не хочу снова потерпеть неудачу.