— Что ты хочешь от меня услышать? — собрав всю свою волю в кулак, поворачиваюсь к ней лицом и холодно спрашиваю. От моего взгляда она растеряла весь свой пыл и как-то даже сникла.
— Что же произошло…
— В тот день? — злая усмешка искривляет мои губы, из-за чего Вера отшатывается от меня, как от прокаженного. — Ох, милая, когда же ты перестанешь совать свой нос в чужие дела?
— Но я же… Ты же мне… — еще одна неудачная попытка заговорить со мной.
— « Но я же… Ты же мне…», — передразнивая ее слова, смотрю холодно на растерянную девушку. — Что я тебе нравлюсь? Нравлюсь? А когда я вот такой, тебе тоже это нравится? — она смотрела на меня с ужасом, понимая, что я ей больше ни капельки не нравлюсь. В ее глазах читалось унижение и отторжение. Теперь Вера никогда не захочет со мной поговорить. Тем лучше для меня. — Сначала разберись со своими проблемами и мыслями, а потом лезь в чужие… — зло выплюнул я и пошел в класс. « Этот день настал, сегодня я потеряю видимо всех, кто со мной общался…».
***
— Ник, ты как? — обеспокоенно спросил Фил.
— Я, как ты — люблю задавать глупейшие вопросы, — не отрываясь от своего учебника, отвечаю другу.
— Мне можешь не дерзить, я знаю, что сейчас для тебя не лучшее время, — с грустью в голосе произносит Филипп. — Ты теперь герой, поставил на место саму Веру Васильеву.
— Филя, что тебе от меня надо? — герой… Я опозорил девчонку на всю школу из-за того, что просто не сдержал свой гнев. Хотя, нет, просто направил немного в другое русло.
— Просто… Помни, что я всегда за тебя… — он похлопал меня по плечу и ушел. А я задумался над тем, что же будет дальше, если я и своего друга пытаюсь оттолкнуть от себя?
Сегодня для меня день траура. Сегодня же и День рождения у моей одноклассницы, которая ходит вся на радостях и улыбается, как конь. Раздражает. Нет, я понимаю, что это только моя трагедия, и я не должен портить настроение другим, но я и не пристаю ко всем: « А почему ты такой веселый? У меня же сестра умерла, грусти вместе со мной! Ты портишь всю атмосферу своей веселостью!».
— Ну, Соболев, почему ты такой хмурый, а? — снова подошла ко мне Валерьянка и затянула старую песню. Ха, можно догадаться уже, какое у нее настоящее имя. Ко мне пристала Валерия Киселева, которую все величают Валерьянкой. Это прозвище к ней приклеилось еще в классе 6, когда у нас были контрольные, она приносила с собой валерьянку в школу и пила ее в огромных количествах. Вот и приелось, она даже уже не обижается, когда ее так называют. Раньше она вызывала у меня лишь нейтральные чувства, иногда интерес, но сейчас… Я готов еще раз унизить девушку у всех на глазах.
— Ну, Киселева, отстань от меня, а? — копируя ее интонацию, ответил я.
— У меня же День Рождения!
— Ого, вау! День Рождения! — в своей любимой издевательской манере, начал разыгрывать комедию. — А у простых смертных сегодня 21 октября! День Рождения… Это и правда серьезный повод доводить всех своей веселостью… — я понимаю, что возможно порчу праздник девушке, но она меня в конец достала со своим Днем Рождения.
— Никита, прекрати издеваться, — с широкой улыбкой на лице сказала Валерия. Что? Улыбка? Серьезно? — Я знаю, что нравлюсь тебе, и ты таким способом пытаешься не показать мне этого, — в это время я пил сок, которым и подавился. Не то, чтобы Валерьянка не привлекала к себе внимания, нет, наоборот, за ней ухаживает несколько парней. Но не я. Мне и дела-то до нее нет, что говорить про « нравишься-не нравишься».
— Лер, а не много ли чести для тебя сегодня?
— А чего? Ты мне тоже нравишься, поэтому мне и интересно, что же ты такой грустный в мой День Рождения? — « Что ж вам всем есть дело до меня? Грустный и грустный, какая нафиг разница?» — думал я про себя, в то время как Лера на меня внимательно смотрела.
— Единственное, что мне нравится — тишина и то, когда меня не достают с разговорами. Иди лучше пообщайся со своими подружками.
— Соболев, сегодня мой День Рождения!
— Киселева, а у меня сегодня 21 октября. Достала уже со своим Днем Рождения, будто это какой-то священный праздник для всех. Ты родилась в этот день, кто-то умер, нет ничего особенного… — без эмоций проговорил я девушке, которая на глазах стала терять всю свою радость, выпитую из других людей. Она знала, что тогда произошло, но забыла. На ее глаза навернулись слезы, я видел, что она хотела извиниться и сказать хоть что-нибудь, в знак поддержки, но я остановил ее жестом. — Давай без этого всего, а? Ты не виновата, но и лезть ко мне не надо…
После этого разговора со мной мало кто заговаривал. Мало кто смотрел в мою сторону или даже дышал. Все обходили меня стороной, зная, что я доведу человека либо до белого каления, либо до слез. И то, и другое никому не нравилось, поэтому меня избегали и игнорировали, когда я проходил мимо них.
Приближалась репетиция с группой, от которой я никак не мог отказаться…
***
Шел я к группе, как на собственную смерть. И так настроения нет с самого утра, так еще и Алек пристанет: « Почему опаздываешь? Ты снова задерживаешь группу! Да с тобой одни только проблемы! Зачем мы взяли тебя?». Главное не сорваться и не ответить ему, иначе я буду сидеть за этими воротами и хлопать удивленно глазами, в след удаляющейся фигуре, которая выставила меня. М-да, плохи мои дела, плохи…
— Никитос, опять опаздываешь? — с мягкой улыбкой на губах спросил Слава. Ну да, опаздываю и понимаю, что мне сейчас влетит не по-детски. Только мои опасения напрасны:
— Не переживай ты так, он в пробку попал, будет минут через десять, — сзади подошел Дима и протянул мне руку, здороваясь. — Можешь пока разыграться. Вижу настроение не очень? — после моего кивка он улыбнулся и ушел. Эм, что это сейчас было? И не будет вопросов, что случилось и как произошло? Я уже приготовился язвить и отпираться от расспросов… Я услышал сдавленный смешок со стороны:
— Никита, не смотри ты так. Просто если у тебя есть проблемы, ты можешь высказаться нам, и мы тебе поможем, но мы не будем насильно заставлять повествовать нам о твоей жизни. Может это что-то очень серьезное и очень личное. Нам, конечно, интересно, но и заставлять тоже не правильно, — все с той же улыбкой прокомментировал действия Димы. И почему все не могут быть такими тактичными? Так, лафа закончилась, идет Алек.
— Извините меня за опоздание. Начнем, — с нашей прошлой встречи он нисколько не изменился. Все такой же серьезный и хмурый.
Я не замечал, как Алек играет. Он не просто проводит рукой по струнам, он будто дотрагивается душой до музыки. Боже, всякий бред лезет в голову. Хотя это и правда завораживает. Я играл так 7 лет назад, а потом как-то поостыл. Музыка больше с тех времен не чувствовалась, как отдельный организм. Больше я не мог прикоснуться к ней душой. Блин, я же говорил, что бред какой-то. Нельзя отвлекаться…
— Ник! — из мыслей меня выдернул голос Алека, который смотрел на меня все так же хмуро, не сводя глаз. — Что происходит? Почему ты скачешь? — Почему, да почему… А потому! Заколебали с глупыми вопросами. И, вообще, что за « Ник»? Хотя, чего я завожусь по поводу имени? Мне же нравится, тем более я до того сократил имя Александра, что в мыслях уже называю Алом. Это вроде, вообще, из другой оперы… — Ник, просто ответь мне почему ты скачешь, а потом уже смотри своим глупым взглядом на всех!
— Алек, ты можешь хоть минуту на меня не орать? Просто вот взять и заткнуться, — устало пробормотал я себе под нос, но потом до меня дошло, что я только что сказал, и посмотрел на притихших парней, в надежде, что меня никто не услышал. Видно не судьба сегодня, не судьба. Как не вовремя песня еще вспомнилась…
— Я не виноват, что ты не можешь сосредоточиться на репетиции и витаешь где-то в облаках, — все таким же твердым голосом, сердито сверкая глазами, прошипел он. — Просто не забывайся во время игры, идиот…
— Почему ты так сильно ненавидишь меня? — этот вопрос слетел с моих губ, раньше, чем я успел подумать. Я уже представлял, как сейчас на меня будет орать Алек и выгонит из группы. Но, в который раз за сегодня, я ошибся. Он просто развернулся, чуть слышно сказал, что репетиция окончена и ушел.
