Моя мать принесла воспоминания о том времени, когда в нашей семье стали появляться трещины. Воспоминания о том дне, когда отец ее вышвырнул, как шавку, из нашего дома. В тот день я, как и бывало раньше, подбирал ритм под новую мелодию. Я гремел уже, наверное, час, до того момента пока не зашла ко мне мама. Она кричала что-то о сне, выпивке и долбанных детях. Я видел ее ненависть в глазах.После минутного молчания и ее гневных вздохов, она вырвала из моих рук барабанные палочки и выкинула их в открытое окно. После моего крика: « Зачем ты это сделала?!», я получил хлесткую пощечину и удар под дых. Думаю эта была основная причина, почему вдруг отец решил выгнать Тамару из дома. Ведь папа был всегда сдержан и никогда не кричал. А в тот день он, как с цепи сорвался: орал, стучал кулаком по столу, грубил, бил стены, сносил все, что было на столах и шкафах.
Сейчас и не вспомнишь о той ярости, которая в нем клокотала. Сейчас он счастлив, именно счастлив, с Виолеттой. И я это прекрасно видел и вижу сейчас, но чувства, которые я при этом испытывал отличаются. Раньше я ненавидел эту глупую шатенку, с ее вечными лекциями. Мне было не понятно, как отец мог выбрать из всех женщин на планете ее. Шло время, я привыкал к Ветте, а она ко мне, и к моим 17 осознал, что больше нет той ненависти, только лишь небольшое раздражение, да и то вызванное, скорее всего, по инерции. Как выяснилось вчера, мне не нравится, когда она плачет, мне не нравится, что ее кто-то задевает, мне не нравится, когда ее поливают грязью. Ей удалось стать членом нашей семьи, и теперь я не позволю кому-то ее обидеть.
***
— Никита, завтра ты идешь в школу? — ко мне зашла в комнату Виолетта. Она прекрасно знает, какой завтра день.
— Ты же знаешь, что нет, к чему эти глупые вопросы? — снимая часы с руки, я искоса смотрю на нее. Ветта грустно улыбается и качает головой.
— Ты же знаешь, что не ты виноват в смерти Риты…
— Именно я, и никто больше… — я не дал договорить ей. Знаю, что она бы сказала… Что я зря себя виню, и я не мог предсказать, что все вот так будет. Слышал уже миллионы раз. Надоело…
Я убил свою сестру. Это я твержу себе уже на протяжении трех лет. Мне было поручено за ней следить, а я не смог. Я не справился с заданием. Тогда меня водили ко всяким психологам, которые уверяли, что я ни в чем не повинен, что я просто себя накручиваю, но я никогда не верил их словам. Да, доводы и некоторые слова были просто железо-бетонными аргументами, но я прошибал эту стену и уходил снова в самобичевание.
Меня поили разными травами, настоями, таблетками, которые должны были облегчить мою душевную боль, но ничего не смогло мне помочь. Со мной пытались разговаривать дедушки и бабушки, приходила даже тетя, которой я так сильно радовался когда-то, но все они уходили, разведя руками в стороны. Я не разговаривал ни с кем, кроме своего отца. Он не говорил мне все эти глупости по поводу смерти моей сестры, напоминая мне те страдания, папа просто садился рядом и молчал. Молчал, переживая то, что переживал я. Он был единственным кому я тогда доверял.
— Как знаешь, но я верю, что ты посмотришь на это когда-нибудь с другой стороны… Я тоже иногда плачу по ней, хоть и никогда не была знакома с Ритой, но по рассказам Игоря, я знаю, что она была прекрасной девочкой, которая не хотела, чтобы ты убивался столько лет… — она со вздохом поднялась и подошла ко мне, — отпусти ее, твоя душа слишком долго держит ее, просто отпусти. Тебе станет намного легче… — впервые с того момента я чуть не заплакал. На меня нахлынули воспоминания, боль, отчаяние, и то, что говорила мне Ветта, было сложно перенести. Она добила меня тем, что обняла меня, успокаивая, как маленького ребенка. А я стоял и пытался не разреветься на плече у своей мачехи, обнимая ее в ответ. В этот момент я осознал, что я не думаю о ней, как о мачехе, я думаю о ней, как о своей маме. Да, это немного странно, но она больше обо мне заботилась, чем моя настоящая мать. Виолетта всегда за мной ухаживала, когда я болел, даже если я ее обзывал и прогонял. Она приезжала ко мне в больницу, после того как я неудачно спас Фила. Ветта всегда была рядом. Она радовалась всем моим достижениям и говорила, что я молодец, что папа мной гордится. Я всегда чувствовал ее поддержку, только не хотел ее принимать.
— Спасибо…мама… — это немного странно звучит, но в данный момент правильно. Ха, Ветта тоже не особо мне поверила. Она отстранилась и посмотрела на меня со слезами на глазах. После того, как Виолетта ушла, я заснул с мыслью, что завтра 21 октября…
========== 3 глава. ==========
— Никита, приглядывай за сестрой и забери ее после уроков. Все, я в тебя верю парень, — папа высадил нас с сестренкой у школы и уехал.
Время в школе пробежало очень быстро. Я всегда любил учиться, мне нравилось узнавать что-то новое, учить разные теоремы, формулы. Забрав сестру, мы пошли домой. Я как и всегда сжал руку Риты перед дорогой, она шла, запинаясь, и упорно смотрела в телефон, который полетел на проезжую часть, когда сестра снова споткнулась и не удержала в руках свою ношу.
Миг и она уже стоит посреди дороги, на которой слишком оживленное движение машин. С ужасом перевожу взгляд на светофор: красный, и пока не предвидится зеленого. В следующую секунду слышится отчаянный крик и скрип тормозов. Перевожу взгляд и с ужасом вижу Риту, у которой кровь вытекает изо рта, а сама она лежит в неестественной позе под машиной. Вокруг собралась куча народа, кто-то снимал все на телефон, кто-то с ужасом наблюдал за картиной, кто-то вызывал скорую, а я просто не мог поверить, что сейчас произошло. Приподнимаю голову сестренки и укладываю на свои колени, в надежде, что она сейчас что-нибудь скажет. Чувствую рукой, что у нее огромная вмятина в голове, даже идиоту понятно, что череп проломлен. Слезы скатывались по моим щекам, меня пытались отвести в другую сторону, чтобы я не видел всего этого.
Я сидел, укачивая Риту в руках, как маленького ребенка. Почему именно она? Она и так маленький ребенок, которого доверили мне, а я не смог уследить за любимой сестрой. Начинаю шептать, что все будет хорошо, что она поправиться. Рита резко закашлялась и посмотрела на меня с таким укором, что у меня выбило воздух из легких. Я уже с надеждой хотел что-нибудь спросить, но сестра меня опередила:
— Ты превратился в чудовище, которое ничего не чувствует, что тут может быть хорошего? ТЫ ЛЖЕЦ! САМЫЙ НАГЛЫЙ ЛЖЕЦ! НЕ СМЕЙ ВРАТЬ И МНЕ И СЕБЕ! НЕНАВИЖУ! НЕНАВИЖУ! НЕНАВИЖУ! ОЧНИСЬ, ОЧНИСЬ УЖЕ НАКОНЕЦ, НИКИ…
***
Я резко открываю глаза и смотрю на отца, который в ужасе смотрел на меня. Что произошло такого, что у него глаза по пять рублей? И тут до меня доходит, что во сне я кричал, а судя по тому, что у меня мокрые щеки, то еще и плакал. Черт, и так каждую ночь. Ненавижу эти долбанные кошмары.
— Никит, давай я тебе сделаю успокаивающий чай, — папа уже с более спокойным взглядом пробежался по комнате и скрылся. Он понял, что этот ужас превосходит все те, что были раньше. Отец редко меня будит, когда у меня очередной кошмар, значит в этот раз я и правда сильно кричал и истерил. О, как же я ненавижу все это.
Я решил прислушаться к Виолетте и пойти в школу. Черт, сегодня будет плохо… всем.
— Сын, ты решил пойти в школу? — с изумлением на лице спросил меня отец. Ну да, решил. Зачем из этого трагедию устраивать? Так, хамить папе нельзя… Он и так сегодня перенервничал из-за меня и, возможно, не спал ночь.
— Угу… — быстро завариваю кофе и выпиваю за несколько минут, дабы не находиться дома дольше, чем положено.
А в школе как всегда меня ждет Вера… Ненавижу ее, как она меня уже заколебала…
— Никита, я так рада тебя сегодня видеть! — «Старайся не замечать ее присутствия, просто иди и не обращай внимания», — успокаивал я себя. — Ты же обычно не приходишь 21 октября, говорят у тебя в этот день какая-то трагедия произошла… Никит, а расскажи мне, что произошло в тот день. Собачка умерла? — « Нельзя бить девушек, оскорблять тоже. Вспомни чему учил тебя отец…», — черт! Ну, так хочется сейчас ей врезать и назвать тупой мразью, которая каждый раз лезет не в свое дело! — Почему ты со мной не разговариваешь?
