— Зачем ты пришла?
— Я хочу снова вернуться в семью, — и снова эта фальшивая улыбка. Противно даже смотреть на ма… Нет, теперь она мне не мама, она посторонняя женщина. Резко открывается дверь, и из-за нее выглядывает папа.
— Игорь! Как же я скучала по тебе! — теперь Тамара пытается вешаться на отца, от чего тот состроил то же выражение лица, что было и у меня минуту назад.
— Зачем ты пришла, Тамара? Деньги я перечисляю, сын сам отказался видеть тебя… — ну, почему ему сейчас приспичило уйти в рассуждения?
— Игорь, я решила вернуться в семью! Я хочу жить с вами! — ох, какое воодушевление, меня аж на смех пробило. Понимаю, мало веселого в этой ситуации, но я никогда в жизни не поверю, что она хочет быть снова в нашей семье. Ха-ха и еще раз-ха!
-Решила она… Кто тебе позволит? — с небольшой иронией спросил у Тамары отец.
— Сыночек, ты хочешь, чтобы я вернулась? Хочешь, чтобы мама снова была с тобой? — повернувшись ко мне, с мольбой в глаз молила меня эта женщина. После моего хмыка последовал ответ:
— Нет, Тамара. У меня нет матери, и не нуждаюсь в ней! — чеканя каждое слово, я смотрел ей прямо в глаза, которые наполняли слезы злости. Я отвернулся от нее, понимая, что больше ничего не смогу сделать и ушел в квартиру.
На диване сидела Виолетта и, наверное, плакала… Ну, плечи-то содрогались, вряд ли она там смеется. Я не стал акцентировать на этом свое внимание и ушел в свою комнату. И тут я вспомнил, что ничего не ел с утра, а сейчас уже поздний вечер. Пришлось идти снова через плачущую мачеху, игнорируя ее, на кухню. Прошло уже где-то минут 10, как я пытаюсь спокойно кушать и не реагировать на всхлипы и рыдания Ветты, но это уже по-настоящему подбешивает. Каждый раз, когда я пережевываю пищу, раздается шмыг носом и жалобный писк, будто я не картошку жую, а саму Виолетту. Не выдержав, бросаю ложку в суп и иду разбираться, что же такое произошло, что я поесть нормально не могу.
— Чего ревим? — плюхаюсь на диван рядом с девушкой. Она вместо ответа только сильнее разрыдалась. Женщины… — Виолетта, ау, я с тобой разговариваю…
— Я… Она… И он… А я… Понимаешь?.. — какой содержательный ответ. Все так стало ясно и понятно, у меня даже слеза пошла от того душевного рассказа.
— Так, давай разберемся. Папа сказал, что пришла моя мать? — пытаясь разобраться в ситуации, предположил я. Ответом был усилившийся рев. Значит, да… — И ты думаешь, что она выгонит тебя? — Ветта помотала головой из стороны в сторону, давая понять, что я где-то ошибся. — Ага, ты думаешь, что папа выгонит тебя?
— Да… — и снова рыдания. Господи, за что мне все это?
— С чего он должен выгнать тебя? — устало спрашиваю у нее. И понимая, что сегодня ответом меня не удостоят, продолжил:
— То, что сейчас за этой дверью стоит Тамара ничего не значит. Ты вообще видела ее хоть раз в лицо? — она помотала головой, — Вот, и лучше не видеть. Мало того, что она бросила нас в самый худший период в жизни, так она еще и пьяница. А насколько мне известно отец ненавидит пьющих женщин, да и мужиков-алкоголиков не жалует. Поэтому не вижу смысла сидеть и страдать по глупостям всяким. — Виолетта смотрела на меня уже во все глаза и слушала очень внимательно. Да, меня тоже поражает то, что я пытаюсь ее успокоить. Почему-то мне не нравится, что она плачет. — Ты красивая девушка, успокойся, — и, чтобы не выглядеть так, будто для меня кто-то важен в этой жизни, добавляю: — И дай мне уже спокойно поесть!
— Спа…спас…
— Не напрягайся. Еще мозг закипит, голова заболит, а там потом опять слезы… Не за что, но прекращай, я и правда хочу есть, — хмуро и немного грубо бросил Виолетте и ушел доедать остывший суп. Ну, что за люди эти женщины? У них, что слезы из Хаоса берутся? Как можно столько рыдать? Я снова услышал всхлип и крикнул:
— Я все слышу! — в доме стало сразу так тихо. Вот так-то лучше. Теперь меня с едой ничто не сможет разлучить.
========== 2 глава. ==========
— Привет, чувак. Выглядишь паршиво… — ко мне подскочил мой лучший друг. С Филом я подружился еще три года назад. Его избивали местные парни, ну, а я не вовремя, или вовремя, это уж как посмотреть, проходил мимо. Избивали уже и меня. Тогда Фил мог еле говорить, но все же вызвал скорую. Так мы и познакомились, пока лежали в одной больнице, в одной палате. А потом оказалось, что мы учимся в одной школе, только в параллелях. С того то дня мы можно считать не разлей вода.
А выглядел я и правда паршиво. Лицо было опухшим от недостатка сна. Сначала я Виолетту успокаивал, потом отец пришел, и он со мной разговорился, а после сон никак не шел. Уснул, наверное, часу в четвертом, да и то на 30 минут.
— Спасибо, Филя, без тебя бы я никак не догадался. Зеркала же у меня дома нет, — я знаю, что Фил ненавидит, когда его называют « Филя». Ну, а чего он ко мне пристал? Видит же, что я в плохом настроении.
— Ну тебя, язва! Кстати, тебя там Вера ждет у школы… — предупреждающим тоном сказал мне Филипп, а после убежал в школу. И зачем я только с ним дружу? Новость про Веру слегка меня взбудоражила. И чего она ко мне пристала? Будто без нее проблем недостаточно…
— Никита-а, привет! Как у тебя дела? А что ты сегодня такой хмурый? Настроение плохое? Не с той ноги встал? А может у тебя что-то серьезное произошло? — я устало закатил глаза от огромного потока вопросов, которые не хотели заканчиваться. У меня от Веры начинает болеть голова, а когда у меня болит голова, то я нервный, если я нервный, то все вокруг будут нервными из-за моих глупых придирок, потому что меня будет раздражать все, что мне не нравится в человеке, и я обязательно об этом ему сообщу. Пока я уходил в свои мысли, словарный запас Веры иссяк. Она явно ждала от меня ответа на вопрос, который я прослушал. Спас меня звонок на урок, чему я очень сильно порадовался и скрылся за дверьми класса математики. Наконец-то отдых…
***
— Ты серьезно? Ты прослушал вопрос Веры? — Фил сидел в столовой и чуть не умирал от смеха. А мне вот совсем было не смешно. Это ведь теперь конец. Она достанет меня везде, где бы я не был. Вот что она у меня могла спросить? Вера никогда не сдается, а если это был очень важный вопрос для нее, то она от меня не отлепится. Переспрашивать — гиблое дело, сразу же насмешки и подколы, а потом какая-нибудь пакость. Я вот сижу и понимаю, что я попал по-крупному. — Кстати, Никит, как там с группой-то? Тебя взяли?
С этих вопросов меня унесло далеко. Да, Фил умел подбирать темы, чтобы отвлечь меня от чего-нибудь. И я отвлекся, рассказывал ему про свою первую репетицию, про парней, про сам жанр.Тема меня настолько увлекла, что я не заметил, как прошла перемена в 30 минут.
Уроков у меня больше не было, а вот у Филиппа один еще остался. Поэтому сразу я пошел домой. Путь не близкий, зато можно подумать. А подумать нужно было над многим.
В группу меня явно приняли, но я не нравлюсь солисту, от которого зависит практически все. Не понимаю, что я сделал Алеку, что он меня так ненавидит. Вроде не поливал грязью его за спиной, да и как, если я его знать-то не знал. При знакомстве не хамил и не грубил. Единственное, я заострил внимание на его глазах. Точнее — на его взгляде. Он смотрел так, будто видел во мне и врага и, вот тут сложно объяснить… Будто я ему был…интересен… Такое странное сочетание эмоций меня тогда и привлекло. Я просто стоял и пялился, чего видимо делать нельзя было. Хотя, я и на Диму со Славой глядел во все глаза. На первого, из-за его улыбки, на второго, из-за слишком темных глаз. Они же на меня не ополчились, не стали придираться ко всему, что можно. Ладно, с этим я разберусь со временем…
Что сейчас является главной проблемой в моей жизни, так это моя мать. Я все три года жил, надеясь, что я увижу ее стоящей у порога. Что отец ее непременно простит и мы снова будем семьей, какой были раньше, до трагедии. Но когда я увидел ее, как и мечтал когда-то, во мне пробудилась только грусть. Она принесла мне воспоминания, которые я старался забыть все эти годы. Я вспомнил, как моя сестренка умирала у меня на руках. Я не уследил за ней. Она слишком сильно дернулась, вырываясь из моей хватки, и выбежала на дорогу, где ее и сбил джип проехав по ее телу. Голова Риты лежала у меня на коленях, пачкая мои школьные брюки алой кровью. Она смотрела своими мертвыми глазами в мои, упрекая, что я не смог ее спасти. Не смог выполнить обещание данное в ее четвертый день рождения. Я потерял тогда все.
