– Не птица – огонь! – похвалил петуха хромой монах. – Такой заклюет любого, только дай повод.

– Извините нас. Это моя вина, – оправдывался за двоих Фенг. – Меня свалила усталость, вот я и не уследил. Но я очень сожалею.

– Ничего страшного, – успокоил его монах. – Мы должны смиренно сносить удары судьбы. Тем более, тот петух был громадным, как гора.

Они оба опять расхохотались, и Фенг подумал, что зря он их в чем-то подозревал, такие они были милые и дружелюбные.

– Ты ищешь гостиницу? Так вот она, – показал рукой монах в сторону ветхого здания под орехами.

– О, благодарю вас, – ответил Фенг.

Монахи почтенно поклонились и удалились. Фенг в недоумении смотрел им вслед.

– Тебе нужна комната? – послышалось из открытого окна.

– Мне нужен владелец.

– А зачем он тебе? – спросил голос изнутри.

– У меня для него извещение, – нехотя продолжал Фенг, тоскливо провожая взглядом удаляющиеся силуэты.

Монахи скрылись за поворотом, и было уже понятно, что они сюда не вернутся.

– Ну, я – хозяин. Говори, какое у тебя ко мне дело.

Из окна высунулась толстая сонная рожа и протяжно зевнула.

– Прошу прощения, господин. Возможно, я ошибаюсь, но… То, что вы ищете, находится под матрацем вашей второй наложницы.

– Что за чушь? – гостинник потер заспанные глаза. – Какая наложница? У меня и жены-то никогда не было. Я, к твоему сведению, скопец с детства.

Фенг покраснел и был готов провалиться на месте.

– Ну, конечно же, я ошибся! – Он стукнул себя ладонью по лбу. – Еще раз прошу прощения, господин. Возможно, это сообщение совсем другому человеку. Я все перепутал…

– Вероятно, тебе таки нужна комната? – снова переспросил гостинник. – Сдам недорого, всего два цяня.

– Извините, мне пора, – откланялся Фенг, понимая, что разговор бесполезен.

Он кинулся было вслед за монахами, но тех и след простыл. Фенгу стало совершенно ясно, что здесь что-то пошло не так.

Вдоволь набродившись по людным улицам столицы, Фенг так и не встретил тех двух монахов. Устав, он присел перекусить в тени крепостной стены.

Стоял душный полдень, но рядом проходил речной канал, и от него веяло прохладой. Поев немного рисовых лепешек, юноша вдруг вспомнил о петухе: «Я ведь обещал его хорошо кормить». Фенг улыбнулся про себя и приоткрыл корзину. Петух, опустив крылья, сидел с разинутым клювом и тяжело дышал. Фенг потер в руках лепешку и бросил птице крошек. Петух склевал пищу и уставился на Фенга осоловевшим взглядом.

«Жарко. Пожалуй, нужно тебя напоить…», – мысленно обратился Фенг к петуху.

Он сходил к каналу и принес в пригоршнях воды. Петух жадно выпил, и Фенгу пришлось сходить еще.

«А ведь это полнейший бред, – подумал Фенг, напоив птицу. – Как я мог поверить какому-то сновидению?». Он внимательно осмотрел петуха в корзине. Тот мирно дремал, закатывая глаза. Никаких признаков осмысленной деятельности не было и в помине. Обычная птица. Останься он дома, возможно, пошел бы к празднику драконьих лодок на подливку к цзунцзы(21). Уж очень доставал всех своим ором по утрам. Да и пронзительное ночное откровение вещего Петуха к полудню как-то поблекло, потеряло остроту и колорит, затерлось дневными впечатлениями от столицы. Фенг с детства имел обыкновение не шибко доверять сновидениям, больше полагаясь на прагматику дня и трезвый рассудок, чем на сонную галиматью, что, кстати, было весьма редким явлением в Поднебесной.

«Но! – аж подпрыгнул Фенг, – как петух мог узнать о монахах? Собственно, петух или не петух, а монахи таки были, да еще один хромой».

Загадки не нравились Фенгу, они, подобно зуду от вшей, лишали его покоя и сна. Но больше тревожило то, что он упустил монахов. «Все неспроста… – рассуждал Фенг, – понятное дело – монахи меня обвели вокруг пальца. Тогда зачем им хитрить? Возможно, они что-то скрывали… А что скрывать простому монаху? Не иначе, как замышляют какое-то темное дело. И что это там такого знает сын повара, эти монахи и мой петух?» Самый, что ни на есть прагматичный вопрос, хоть и не лишенный мистики… Фенг, так любивший задавать вопросы и искать на них ответы, шестым чувством понимал, что этот петух, мирно дремавший после обеда в кошелке, все-таки в чем-то замешан.

Прислонившись к прохладному камню древней стены, Фенг закрыл глаза и задумался: «Снам можно не верить, а все, что случается после, – досадная случайность, так или иначе замыкающая круг недоразумений. Я не настолько глуп и наивен, чтобы попасться на эту удочку». Но, чувствуя динамику происходящего, и то, как она затягивает его в водоворот новых, таинственных и, тем самым, заманчивых приключений, Фенг, в меру своей неугомонной натуры, готов был подвергнуть сомнениям любые разумные доводы и броситься в напасти, словно в омут с головой.

Он открыл глаза оттого, что кто-то больно стучал ему по голове. Над ним стоял Петух и косился налитым кровью глазом. Деловито подгребая лапой разбросанные вещи, он клевал Фенга в голову.

– Как можно быть таким дураком? Ты все испортил! – Петух ловким движением крыла влепил Фенгу подзатыльник. – Разве я сказывал тебе вступать с монахами в беседу? Или хотя бы приближаться к ним? Запомни, глупый мальчик: монахи, проводящие созерцательную жизнь, читают в сердцах и видят намерения. А твои намерения написаны у тебя на лице.

И Петух больно клюнул, прямо в темечко.

Фенг попытался защитить голову руками, но они одеревенели, словно чужие, и совсем не повиновались. А Петух тем временем наседал.

– Ты кем себя возомнил, мастером кун-фу?

– Но что я такого сделал? – захныкал Фенг, видя, что защитить себя руками не удастся. – Разве подать милостыню стало преступлением? Ты о милостыне ничего не упоминал… Мог бы предупредить, я бы и на сотню ли(22) к ним не подошел.

– Так по-твоему, я еще и виноват в твоей глупости! – взбеленился Петух, неестественно вытаращив глаза. – Ну, давай, обоснуй…

– А я что, просил у тебя советов? – перешел в наступление Фенг. – Я с детства не доверяю снам. Вот мне раньше часто снилось, что меня кусает змея, а никакой прибыли, то есть денег, я не находил по сей день. А еще снился пожар… И вообще, Чжоу Гун(23) иногда говорит довольно странные вещи.

– Хватит! – оборвал его Петух. – Однако хитер же ты, брат… А я тебе отвечу, – нет необходимости верить всему, о чем написал мудрец в книге Циклических превращений, просто нужно уметь выбирать толкования, имеющие конкретный смысл для каждого случая в отдельности. И тогда, со временем, ты поймешь, что происходящие с тобой случайности – это просто не замеченные ранее законы движения Вселенной.

– Ого! – с притворным удивлением воскликнул Фен. – Не меньше! То есть, ты предлагаешь мне записывать сны, подобно моему отцу, в свиток, систематизировать весь этот сонный бред и следовать его безумной логике? Да так и за месяц свихнуться можно! «Если люди создают себе правила, законы, пути жизни, которые далеки от самых простых рассуждений их разума, то эти пути нельзя считать истинными»

– Цитата из Конфуция. Еще бы, ты хорошо подготовился к экзамену(24).

Петух размашисто прошелся взад-вперед, словно учитель, не забыв влепить Фенгу очередной подзатыльник.

– Возможно, ты не веришь сновидениям и происходящее сейчас считаешь сонным бредом… Тогда, скажи на милость, кто просил выдергивать меня из дома, где меня хорошо кормили, все уважали и где, кстати, имелся табун кур? Я достаточно «просто» выражаюсь? – Петух красноречиво, чисто по-птичьи поковырялся когтистой лапой в ноздре. – А еще кто-то обещал мне лучшего проса и беззаботную жизнь во дворце.

– Так… так, все что угодно пообещаешь, когда обычная птица становится величиной с гору, – быстро произвел рокировку Фенг, почувствовав некую духовную подмогу от признания собственной ничтожности.

– А ты что думал? – с достоинством заявил Петух, – Я, как-никак, символ года! А в Поднебесной знаки календаря имеют вес, да еще какой! Или ты в это тоже не веришь? Твое право, но оно как-то не вяжется с нашими традициями, которые беспрекословно исполнял сам Конфуций.